Владимир Мальцев - О том, что сильнее нас

На следующих уроках Ленка рассказывала о своих увлечениях путешествиями и о том, что ей не с кем теперь ездить. О своих увлечениях фотографией и о том, что ей нечего и нечем снимать. Показывала снимки своих крыс. Снимки Петербурга. Старые. С дачи. С Урала. Совсем старые. Совсем свежие. Но — не недавние. В пределах видимости не было ни одного предмета и ни одной фотографии из времён нашего с ней полугода. В общем, прописка в подруги у Ани состоялась, но что тут делать, и делать ли хоть что-то, оставалось совершенно неясным. Надо было продолжать занятия и ждать, ждать, ждать…

Тем временем вернулась Ника. На этот раз мы сошлись уже более прочно. То есть, всё ещё сохранялась ситуация, что, когда она утром уходила на работу, одному Аллаху было ведомо, когда её ждать назад, вечером, завтра, послезавтра… Но она возвращалась и возвращалась.

Я её изводил разговорами о Ленке. Мог разбудить посреди ночи и два часа подряд что-то рассказывать, а других тем — у меня не было. Мне и сейчас невдомёк, как она смогла так долго продержаться, почти месяц. Более мерзостного, занудного и ленивого сожителя, чем я в то время, к тому же непрерывно лезущего в душу — поискать…

А в душу я действительно лез. У неё была страшная замкнутость, сильнее, чем у Ленки. У неё было совершенно непредсказуемое поведение. Эти её исчезновения… Нет, она не к другому мужчине исчезала. Она жила на квартире с компанией подруг. Практически все они были с психическими проблемами, некоторые даже проходили курс лечения. Часть их относилась к какой-то религиозной секте, впрочем, не из зловредных. Вот туда она и исчезала отдохнуть от меня в самые неожиданные моменты времени. Невозможно было никуда съездить — знал, что уйдёт и не вернётся. Невозможно было пригласить гостей кроме её подруг — тоже исчезнет. Из-под всего этого светились какие-то жуткие комплексы, и я всё никак не мог понять, какие именно и с чем связанные. И ничем не мог помочь. Потому и лез столь настойчиво в душу.

Наконец, я сдался. Посоветовал Нике обратиться к психиатру. Нет, не в том смысле. Именно в качестве доброжелательного совета. Просто потому, что видел, как раздрай у неё крепчает, видел, что оно может плохо кончиться, благо сталкивался с подобным, а дешифрировать и снять её проблемы у меня не хватало ни знаний, ни сил. На удивление, но — выслушав, Ника не просто согласилась, а сказала, что она пару раз в последние дни заезжала к одному старому знакомому, который ей посоветовал то же самое, да и у самой у неё зрело понимание необходимости, да и хороший психиатр, который вытаскивал её подруг, имел место быть.

А ещё через пару дней Ника опять как ни в чём не бывало пошла утром на работу, а назавтра Наталья привезла переданные Никой ключи. Так вот оно тогда и кончилось. И если быть до конца честным, я не был особо расстроен. Всё равно наши отношения быстро близились к взрыву, и ещё неизвестно, кто из нас в результате оказался бы в дурке. Как бы не оба.

Где-то с неделю я приходил в себя, а потом опять полез в Интернет. И опять мгновенно нашёл. Новая знакомая была несколько моложе, чем обычно, всего шестнадцать, жила сравнительно неподалёку. Как всегда, обнаружились маловероятные совпадения. В этом случае — её родители когда-то работали в одном институте с моей матерью, а её мать так и просто в одной лаборатории с моей, более того — когда я матери делал расчёты для одной статьи, и я оказался в соавторах, и она тоже. Вы уже догадались, как звали новую знакомую? Правильно. Тоже Леной.

Трижды мы созванивались по телефону. Не потому, что не было желания на немедленную встречу, оно-то как раз было. Со временем у Лены был полный швах. Школа, курсы по подготовке в институт, довольно жёсткий распорядок, заданный родителями. Маленький военный городок в Подмосковье, нравы понятные.

– Ну ладно, давай завтра встречаться, прогуляю я курсы. Ты меня встретишь на платформе?

– Конечно.

– А если я тебе не понравлюсь? Ты же фотографий не видел, я знаю, что тебе стройные нравятся, а я — девушка в теле.

– Ну и что? Интересный день — обещаю по любому. А в теле — это как?

– Пятьдесят шесть килограммов…

– Возражений не имеется. Аллергия на габариты у меня при больших цифрах начинается.

– Да, ещё одно. Ты уже понял, что я девственница?

– Пока нет. Но теперь знаю. А в чём проблема? Вот уж что запросто можно исправить…

– Не выйдет. Я твёрдо стою на том, что до восемнадцати буду с этим ждать.

– Таки не выйдет. Если понравишься — совратить обещаю.

– И всё равно я тебя немного боюсь. Ты не будешь возражать, если я скажу подруге, где я, и она будет мне периодически звонить, а если не дозвонится, поднимет шухер?

– Договорились.

Встречать надо было в семь утра да минут сорок на электричке ехать, а я сова. В общем — ночь не спал. Встретились. Едем ко мне. Всю дорогу — перестрелка взглядами. Безуспешная. Так как зима и форма одежды соответствующая, вряд ли кто из нас что-либо понял толком кроме того, что глаза у обоих живые и любопытные. А вот дома… Девушка оказалась просто красивой. И очень развитой всеми женскими статями. Трудно было поверить, что она может быть девственницей. Но — не совсем мой стиль. О чём я ей за чаем и сказал абсолютно честно и прямо после очередного раунда перестрелки взглядами. Выслушав со вздохом облегчения ответ, что я тоже мало того что не в её вкусе, но ещё и с виду гораздо старше своих лет, а ей и так нелегко далось решение встретиться с сорокасемилетним мужиком. На этом взаимная неловкость под корень растворилась, Лена отзвонилась своей подруге, назначила срок следующего звонка, и мы начали просто трепаться. А потом – пошли в маленькую комнату смотреть на компьютере те фотографии, до печати которых у меня руки ещё не дошли.

А минут через десять я вспомнил наш телефонный спор насчёт поцелуев и предложил проверить на практике, кто таки прав был. Проверочный поцелуй затянулся. Минут через пять я, не отрываясь, перенёс её на диван в большую комнату, и мы продолжили целоваться.

– Знаешь, а ты прикольно целуешься, — произнесла она через несколько минут, оторвавшись отдышаться.

– Знаю, — «скромно» ответил я.

Ещё пару минут она перечисляла сделанные наблюдения о достоинствах и недостатках больших усов и вчерашней щетины, после чего предложила продолжить. Я осмелел и расстегнул ей бюстгальтер прямо сквозь кофточку.

– Ну, у тебя и ловкость! — поразилась Лена и даже не подумала возразить, когда я тут же снял с неё и кофточку, и бюстгальтер, а заодно уж и свою рубашку. Но дальше — застряло.

И снова, минут через десять, она же и поощрила к дальнейшему. Сказав, что так, как я пытаюсь, у меня вовеки с ней ничего не выйдет. И тут же продемонстрировала свои идеи на эту тему, обняв обеими ногами мою ногу. Разумеется, моя рука тут же оказалась именно там, где надо. И — опять затормозилось. На то, чтобы просунуть руку ей в джинсы, ушёл час. На то, чтобы расстегнуть их, – ещё час. Я уже совсем изнемогал от желания, открытым текстом шептал ей, что так она меня импотентом сделает. Она отвечала, что так мне и надо и что про идею удержаться до восемнадцати — она совершенно всерьёз. Наконец — джинсы удалось приспустить, но возникла существенная проблема с моими. За неприкосновенность моих джинсов она боролась ещё более настойчиво, чем своих. Её наблюдательность и реакция — поражали. Как только моя рука оказывалась в опасной близости от пуговицы, мгновенно следовал выпад. Притом — надо было торопиться. От перевозбуждения у меня уже начинали болеть понятно что, а это всегда плохой признак.