Андрей Портнов - Автово

Вбежав в 323-ю, я схватил со стола кусок лимона и стал жадно его нюхать. Наконец, почувствовав, что запах, который я имел счастье нюхать несколько минут назад, больше не преследует меня, я снизошёл до разъяснений.

— Вы видели того мужика, такого чёрного и вонючего около мусорного бачка?

— Видели, и уже не раз, — ответила Катя.

— Я его когда первый раз увидела, — призналась Лариса, — чуть не умерла от страха.

— Это — местный мусорщик, — добавила Галя, — Лопатоубийца — это мы его так прозвали, хи-хи!

— Да-да, он чем-то похож на Лопатоубийцу, — решил поддержать светский разговор и я.

Так, сидя за столом, мы обсуждали, что мог выбрать себе на ужин из бачка этот Лопатоубийца, затем я рассказал им о бабке, которую видел в мужском туалете, на что девчонки ответили, что в своём туалете видели точно такую же, но только ужасно громкую. Она, видите ли, так орёт по утрам, что они с кровати падают. Завтра приглашали меня прийти послушать.

— Ну, что новенького? — спросил меня Владик, когда мы уже все легли спать.

— Да так, ничего особенного, с Лопатоубийцей познакомился.

— С кем, с кем? — неожиданно послышался голос Чеченева из дальнего угла.

— С Лопатоубийцей, — повторил я и, больше не желая ничего объяснять, уткнулся в подушку.

Вот так и закончилась наша первая неделя проживания в общаге, которая явно не поскупилась разнообразием ощущений. Но эти два года, которые нам суждено было прожить в Санкт-Петербурге, только начинались, так что впереди нас ожидало ещё много интересного.

— Ну, что, готова?

Я, Владик и Рудик стояли перед 323-ей и ждали Катю.

— Сейчас, уже иду. Для первого выхода в город надо одеться подобающе.

Погода, наконец-то, более-менее установилась. Было уже не так холодно, за окном светило солнце, наше здоровье пошло на поправку, и поэтому мы решили вывести Катерину погулять, так как до этого она ещё ни разу нигде не была.

— Как же здесь классно! — воскликнула она, когда из подземелья метро мы вышли на Невский проспект.

— Давайте пойдём медленно, и будем просто гулять и смотреть.

— А это правда, что вы с Васильевым решили отмечать свои дни рождения? — спросил я.

— Ну, да, а что, сейчас пока деньги есть, а вдвоём дешевле будет. Мы с Васильевым купим всё основное, а мелочи — консервы там всякие, салаты — соберём по комнатам. Мы же ещё не отмечали наш приезд по-настоящему — все вместе, а тут повод есть.

— Ну, и что тебе подарить? — поинтересовался Владик.

— Да я, в принципе, и не требую ничего, ну, если хотите, то пожалуйста!

Так, непринуждённо болтая, мы подошли к какому-то прилавку, на котором было полным-полно стеклянных зверушек микроскопических размеров.

— Е, как здорово, — завизжала Катя, — я куплю себе пару штучек.

Затем последовали тщательный осмотр почти каждого ископаемого под бдительным взором продавщицы, крики, советы, пока, наконец, Катя не остановила свой выбор на двух экземплярах, которые тут же были куплены к огромной радости продавщицы.

— Моя первая покупка! — радовалась Катя, — Ой, смотрите, а что это?

Теперь перед нами была выставка всяких брёвен и деревяшек, на которых были набросаны живописные пейзажи.

— Хочу! — вырвалось у Катерины.

— Ты сейчас все деньги растратишь, — с упрёком сказал Владик.

— Ну, и что, на красоту не жалко, а хотя, знаете что, давайте вы мне её купите, и это будет считаться вашим подарком. Ну, как?

— Давай, — согласился я, — тем более проблема выбора подарка будет закончена.

Мы скинулись и купили ей осенний пейзаж, который она сама выбрала.

— Значит так, сейчас мы его заберём себе, а потом подарим.

— Ещё чего, я его сегодня на стенку повешу. Ведь это мой подарок…

— А что Васильеву дарить будем? — как бы невзначай спросил я за ужином своих соседей.

— Пока не знаю, — ответил Владичка, — в крайнем случае, подарим ему вино. Я тут недалеко красивую бутылку видел. Лариска сказала, что ему такое нравится. Шесть штук стоит.

— Что ж, пожертвуем для Васильева. Может быть, он его на дне рождения откроет, тогда и нам перепадёт.

Вот так и продолжалась наша житуха в общаге на Стачек, 88/2. Подходил к концу февраль, и вот уже две недели мы жили вдали от Астрахани в этой Северной Столице. Теперь комнаты приобрели хоть какой-то жилой вид, на окнах висели занавески, между шкафом и стенкой трепыхалась тряпочка, которая раньше тоже была занавеской, а на моей стене был даже ковёр с экстравагантным названием «Волк и Красная Шапочка». В этой загадочной красочной картине всех удивляла только одна деталь — почему в корзине Красной Шапочки вместо привычных пирожков виднелась бутыль до верху наполненная прозрачной белой жидкостью. В то, что это была вода, никто верить не хотел, и поэтому иногда в мой адрес доносились угрозы с просьбой снять это похабное произведение искусства, так дико развращающее нашу трезвую молодёжь.

Чеченев на днях помирился с Пашей, и под радостные и звонкие стуки наших сердец вернулся в 315-ую. Вновь опустевшая кровать превратилась в батут, на котором мы тут же стали прыгать как кенгуриные монстры, и нас с успехом можно было показывать в цирке.

211-ая разобралась со своей аппаратурой и врубала колонки на полную мощь. Кроме того, в их комнате появился ковёр и нормальные домашние занавески. Оказывается, это они всё с собой припёрли из Астрахани.

Житьё налаживалось.

Однажды, вечером по комнатам пронёсся слух, что по общаге ходят ОМОНовцы и проверяют прописку. Уж не знаю, как наши об этом узнали, но это было, действительно, так. Поскольку с нами, как с первыми ласточками, возникли кое-какие организационные проблемы, то никакой соответствующей печати в паспортах у нас в то время не было. По комнатам бегал донельзя взволнованный Васильев и советовал всем затаиться.

Не желая испытывать судьбу, я, Рудик и Владик закрылись на замок, выключили в комнате свет и зажгли свечку. Затем, немного подумав, уселись на пол (так почему-то казалось безопаснее) и стали ждать. А ждать пришлось недолго. Через несколько минут послышались «долгожданные» удары в дверь. Мы притаились как мыши и, смотря на свечку, шептали про себя какие-то молитвы. Нашу дверь быстро оставили в покое, зато послышались удары в соседние. Наконец, кругом всё стихло, и мы уже встали с пола, как вдруг за дверью послышались опять чьи-то шаги. Мы буквально замерли на месте, когда к нам опять постучали. Мы не дышали.

— Да открывайте что ли! Это — я, — послышался за дверью голос Чеченева.

— Вроде бы пока всё стихло, — сказал он, когда мы открыли ему дверь.

Тут отовсюду как тараканы начали выползать наши.

— Эй, не советую так рано радоваться, — крикнул нам всем Рябушко, — они сейчас на третий этаж поднялись, так что в любой момент могут снова вернуться. Давайте заходите к нам, тут кино какое-то показывают, — дополнил он и, видимо, тут же пожалел о сказанном.