Патрик Модиано - Кафе утраченной молодости

Наконец дали свет. Какое-то время мы оставались на своих местах, что было несколько непривычно. Как правило, мы собирались в гостиной и гостей было не меньше десятка. Но в тот вечер нас пришло всего четверо, и по этому поводу де Вер решил, что нам лучше будет в его кабинете. И все это происходило как обычная вечеринка, без официальных приглашений, которые вам доставляют домой или же дают в книжном магазине «Вега» как постоянному клиенту. У меня сохранилось несколько таких приглашений — одно из них вчера случайно попалось мне на глаза:

Дорогой Ролан.

Ги де Вер будет рад видеть вас в четверг 16 января в 20.00 по адресу:

Площадь Ловендаль, дом 5 (XV), второй дом по левой стороне, третий этаж, налево.

Белый бристоль, всегда одного и того же формата, вычурные буквочки — так обычно приглашают на великосветский раут, коктейль или день рождения.

В тот раз он проводил нас до дверей. Ги де Вер и супружеская пара были старше нас на добрых двадцать лет каждый. Лифт был слишком маленьким, чтобы вместить сразу четверых, и мы с девушкой спустились по лестнице.

Дорожка проходила меж одинаковых фасадов — бежевых и кирпичных. Одинаковые двери, отделанные кованым железом, наверху обязательно светильник. Окна на одном и том же уровне. Калитка отворилась, и мы оказались на улице Александр Кабанель. Я так дотошен, потому что наши пути пересеклись именно там. Некоторое время мы просто стояли рядом, раздумывая, что бы такое сказать друг другу. Я нарушил молчание первым.

— Здесь живете?

— Нет, в районе Звезды.

Нужен был предлог, чтобы остаться с нею.

— Мы можем пойти вместе…

Мы двинулись в сторону виадука по бульвару Гренель. Она сама предложила идти вдоль линии надземки, что вела к площади Звезды. Если она вдруг устанет, то всегда может сесть на поезд.

Все это происходило то ли в воскресенье, то ли в какой-то праздник. Машин почти не было, все кафе закрыты. Впечатление создалось такое, будто город полностью вымер. Теперь мне кажется, что наша встреча была встречей двух совершенно одиноких людей, людей, которых ничто не держало в этой жизни.

— Вы давно знаете Ги де Вера? — спросил я.

— Нет, меня с ним познакомил приятель в начале этого года. А вы как познакомились?

— А я через «Вегу». Это книжный магазин.

Она не знала об этом месте. Магазин располагался на бульваре Сен-Жермен. На витрине было выведено голубыми буквами: «Восточная философия. Сравнительное религиоведение». Именно там я впервые и услышал о Ги. Как-то вечером хозяин вручил мне карточку с приглашением и сказал, что я могу принять участие в собрании: «Это, мол, то, что нужно такому человеку, как вы». Хотел бы я знать, что означает «такой человек, как я». Он обращался ко мне уважительно, без оттенка иронии. И даже предложил отрекомендовать меня этому самому Ги де Веру.

— Ну и как, ничего там, в «Веге»?

В ее голосе звучала насмешка. Хотя мне так могло показаться из-за ее парижского акцента.

— Там куча интересных книг. Мы можем сходить туда вместе.

Потом я спросил ее, что она читает и что привело ее на собрания в дом Ги де Вера. Оказалось, сначала он посоветовал ей прочесть «Потерянный горизонт». Она внимательно прочитала. На предыдущее собрание явилась раньше остальных, и де Вер пригласил ее в кабинет. Там он стал рыться на полках, что занимали две стены, в поисках чего-то новенького. Но в какой-то момент, словно озаренный внезапно возникшей идеей, де Вер бросился к столу и выудил книжку из груды папок и бумаг. «Прочтите, — произнес он, — мне было бы любопытно узнать, что вы скажете об этом». Она очень разволновалась. Де Вер имел привычку разговаривать так, будто его собеседники все сплошь были такими же образованными, как и он сам. К чему это? Он выиграл бы гораздо больше, будь он попроще.

Новая книга называлась «Луиза Смиренная». Нет, я ее не читал. Это было жизнеописание некоей монахини и ее переписка. Она не стала читать книгу сначала, а открыла наугад, со случайного места. Некоторые страницы произвели на нее огромное впечатление. Даже больше, чем «Потерянный горизонт». А до знакомства с де Вером она читала фантастику вроде «Грезящего кристалла» и книги по астрономии. Надо же, какое совпадение… Я тоже увлекался астрономией.

У станции «Бир-Хакейм» я спросил ее, хочет ли она прогуляться по мосту через Сену, или же лучше нам сесть в метро. Над нашими головами то и дело грохотали поезда. Мы поднялись на мост.

— Знаете ли, — начал я, — я ведь тоже живу в районе Звезды. Может быть, даже неподалеку от вас.

Она замялась. Я видел, что ее что-то тревожит и она хочет сообщить мне об этом.

— Видите ли, я замужем… И живу у мужа, в Нейи.

Она произнесла это так, будто сознавалась в совершенном преступлении.

— И как давно вы замужем?

— Да не очень… с апреля прошлого года.

Мы двинулись вперед. На середине моста поравнялись с лестницей, что вела на Лебединую аллею. Она стала спускаться, я за ней. Она шла по ступенькам так уверенно, словно спешила на свидание. И говорила все быстрее и быстрее.

— Я искала работу… И наткнулась на объявление… Требовался секретарь на временную должность…

Наконец мы спустились и пошли по аллее. С обеих сторон нас окружала Сена и огни ее набережных. Ощущение возникло такое, будто стоишь на верхней палубе прогулочного кораблика, затерявшегося в ночи.

— Моим начальником был мужчина… Он хорошо ко мне относился… Он был старше меня, намного… А через некоторое время предложил выйти за него замуж…

Она рассказывала все это, словно я был ее другом детства, с которым она не виделась лет десять и теперь случайно столкнулась на улице. Она почти оправдывалась…

— Но вам по душе супружеская жизнь?

Она пожала плечами, как будто я произнес бессмыслицу. Каждую секунду я ждал, что она скажет: «Но, помилуй, ты же меня так хорошо знаешь…»

Должно быть, мне следовало познакомиться с нею еще в прошлой жизни.

— Он постоянно говорил, что желает мне добра… Это правда… Он желает… И он немного похож на моего отца.

Мне показалось, что она ждет от меня совета. Вряд ли она часто кому-то рассказывала о себе.

— А он не ходит с вами на собрания?

— Нет, у него нет времени.

С де Вером ее познакомил один из приятелей мужа. Привел его к ним в гости, в Нейи. Она рассказывала мне все эти подробности и хмурила брови, словно боялась забыть даже самую незначительную деталь.

Мы дошли до конца аллеи и стали напротив статуи Свободы. Справа от нас белела скамейка. Не помню, кто из нас первым предложил присесть. Возможно, что эта идея пришла нам в голову одновременно. Я спросил ее, не пора ли возвращаться домой. Третий или четвертый раз она приходила на собрание к Ги де Веру, и каждый раз после этого она в одиннадцать вечера спускалась по ступеням станции «Камброн». И стоило ей подумать о возвращении в Нейи, как ее охватывало чувство, похожее на уныние. И никакого выбора — одна и та же ветка метро, пересадка у Звезды, потом до станции «Саблон»…