Александр Коротенко - Трепанация

Гематома – ограниченное скопление крови при закрытых повреждениях, сопровождающихся разрывом сосуда и излиянием крови в окружающие ткани.

– Вы меня слышите? Вы слышите меня? Попробуйте сосредоточиться. У вас серьезная травма головы. Вы были практически без сознания. Нам придется произвести трепанацию черепа. Состояние тяжелое, но мы постараемся сделать все, что сможем. Операция будет проводиться под местным обезболиванием. Больно не будет, и вы будете находиться в сознании. Постарайтесь реагировать, если я буду к вам обращаться.

– Да, хорошо.

Трепанация – операционный доступ, позволяющий произвести хирургическое вмешательство на головном мозге и его оболочках. Обычно проводится под общим наркозом. Реже под местным, если необходим контроль за рефлексами пациента. В дополнение к общему хирургическому инструментарию следует иметь ручной трепан с набором фрез различной формы и диаметра, проволочные пилы Джильи или Оливекрона с проводниками для них, резекционные щипцы Егорова, Дальгрена, щипцы Люэра, ложечки, окончатые пинцеты для удаления опухоли, нейрохирургические ножницы для рассечения мозговых оболочек, ранорасширители, кровоостанавливающие зажимы – прямые или изогнутые, клипсы, набор мозговых шпателей из гнущегося метала, канюли для пункции мозга и его желудочков.

– Вам удобно?

– Да.

– Итак, как вас зовут?

– Иван.

– Сколько вам лет?

– Тридцать…четыре, кажется.

– Чем занимаетесь, Иван?

– Уже ничем. Живу.

– Что же так пессимистично? Молодой, красивый. Вся жизнь впереди.

– Он плачет.

– Иван, вам больно? Скажите? Плакать нельзя. Ну, ну, вы же мужчина. Скажите, где болит. Не молчите, не молчите.

– Да, да, все нормально. Я не буду плакать.

– У вас семья есть? Дети? Расскажите.

– Он опять плачет.

– Что такое, в чем дело? Возьмите себя в руки. Мы еще ничего не делаем. Вам нельзя плакать. Давление прыгает.

– Я не буду, не буду. У меня слегка кружится голова.

– Это ничего. Это нормально. Итак, чем вы занимались?

– Я преподавал философию в университете. Готовился к защите докторской диссертации.

– О как! И что ваша философия говорит о смысле жизни? Вы верите в Бога?

– Раньше не верил, теперь не знаю. В школе получил грамоту за то, что доказал Его отсутствие. И все казалось так ясно и просто, а теперь вот лежу здесь. А вы что, неверующих не оперируете?

Перед началом операции голову бреют, моют, смазывают бензином и спиртом, 5–10 % йодной настойкой. Если кожа нежная, можно ограничиться только спиртом.

Место разреза кожи и трепанации размечают чернилами или метиленовой синькой соответственно схеме Кронлейна или ее модификациям. Местная анестезия производится 0,2–0,5 % раствором новокаина с адреналином, блокируя n. occipitalis major et minor при операциях на задних отделах черепа и блокируя r. medialis et r. lateralis n. frontalis, r. zygomatico-temporalis et n. auriculo-temporalis при операциях на передних отделах черепа. Затем производится инфильтративная анестезия по линии разреза 0,5 % раствором новокаина.

– Начали.

Никогда. Никогда Иван не смотрел рекламу и не обращал внимание на промоакции, проходящие в магазинах. Он был выше этого – выше обывательских рефлексов.

Давно, еще в школе, он решил для себя, что его удел – избранность. Он должен быть умнее, сильнее, лучше всех.

– Остров. Ваня, ответь, пожалуйста, за этих недоумков. Хоть один нормальный ученик есть в классе.

И он чувствовал гордость, когда весь класс тихо слушал его спокойный и уверенный ответ.

– Спасибо, Ванюша, садись. – Влюбленными глазами смотрела на него Зоя Михайловна, преподаватель литературы, старушка, так и не ставшая женщиной.

Высокий, светловолосый и по-юношески худощавый, он обладал спокойным сосредоточенным взглядом и чуть надуманной силой воли. Впрочем, такое же впечатление создавалось и от общения с ним. Он как будто надел великоватую одежду в стиле «взрослость», но это принималось окружающими, расценивалось как серьезность и очень нравилось преподавателям.

На выпускном экзамене по алгебре Фира Петровна очень волновалась: ожидались три золотых медалиста. За двадцать три года преподавания в школе она, пожалуй, впервые забыла накрасить губы. Перед аудиторией сидели представители городского отдела образования, и она нервно ходила между рядами школьников. Наконец, не выдержав, она подошла к сидевшему за Ваней Саше Карпенко и, скрывая волнение, спросила, как у него дела с решением задач. Не слушая его грустный ответ, она осторожно положила на парту листок.

– Сверься с ответом и передай Ване.

Для Саши Карпенко, сына прокурора города, это было подобно счастью из-за угла. Это было спасение.

– Остров, – тихо позвал Саша.

Ваня с видом занятого человека обернулся.

– На шпору, Фира дала.

– А, нет, не надо. Это лишнее.

Если вы думаете, что Остров был из какой-то особенной семьи, то вы ошибаетесь. Его мама работала продавщицей в продуктовом магазине, а отец мастером на стройке. Отец когда-то учился в институте, но, встретив Нину, очень быстро женился и так же быстро произвел ребенка. Он был отличным студентом, но учебу пришлось оставить и пойти работать. Хотя надежду окончить институт и избавиться от тупых начальников он не оставлял никогда.

– Мужчина, зачем вы мусорите в автобусе? Да еще при ребенке. Какой пример вы ему подаете?

– А ты кто такая, чтобы делать мне замечания? Я начальник строительства, а ты кондукторша с двумя классами, и те на остановке получила! Тоже мне начальница.

Отец был нетрезв, и эта худая неухоженная женщина с сумкой через плечо стояла перед ним, сидящим с Ваней на заднем сиденье. Ее бледное лицо покрылось красными пятнами. Сдаваться она не собиралась.

– Я вас высажу.

– Ты меня? Да кто ты такая? Я вам устрою тут карнавал, все с работы повылетаете!

Отец уже кричал. К счастью, они уже подъехали и надо было выходить.

Ваня вышел первым.

– Он, кажется, потерял сознание.

– Вы уверены? Какие показатели?