Александр Этман - На седьмой день: рассказы

– Кто они.

– Они.

– Не может быть.

– Они. Я сказал, что забыл очки и пошел за тобой.

Она закрыла глаза и сказала:

– Я не хочу...

– Почему?

– Боюсь...

– Пойдем, они очень теплые.

– Правда?

– Правда.

– Мне нужно одеться и накраситься.

– Ну, это понятно.

– Как ты себя чувствуешь?

– Взволнован немного, но – нормально.

– Лекарства при себе?

– Сейчас возьму.

– А который час?

– Наверное, четверть двенадцатого. Поторопись.

– Мне немного не по себе.

– Мне тоже.

– А как вы встретились?

– Они прислали бутылку за мой столик.

– Ты не пил?

– Не успел... Но выпью бокал...

– И думать не смей!

– Хорошо, поторопись, пожалуйста.

– Я сейчас.

Минут через двадцать они вышли из отеля, взявшись за руки.

– Не нервничай, хорошо? – попросил он.

Она не ответила.

Они подошли к ресторану. Он толкнул дверь. Она не поддавалась. Он толкнул сильнее.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он.

– Саш, ресторан закрыт, – сказала она.

– Этого не может быть, – растерянно сказал он.

– Смотри, – сказала она, – вот написано, ресторан работает с шести до одиннадцати вечера.

Он посмотрел через витрину. В фойе царил полумрак, в залах – темнота.

– Что с тобой? – она погладила его по щеке. – Идем, ты просто устал.

– Ты думаешь, я сумасшедший? – вдруг крикнул он.

– Нет, я думаю, ты просто устал. Идем в отель. Тебе нужно поспать. И мы оба промокли насквозь...

– Зонт! – вспомнил он и забарабанил в дверь.

– Тише, кто-нибудь вызовет полицию.

– Там мой зонт! – закричал Он.

– У тебя не было зонта, – мягко сказала она. – Идем, пожалуйста.

Но тут зажегся свет и откуда-то выплыл Эмилио. Он долго открывал дверь. Наконец они очутились в фойе.

– Я уже уходил через черный ход, но услышал стук, – сказал он. – Что случилось, сеньор? Добрый вечер, сеньора!

– Я был тут у вас, заказал сыр и вино, так? – взволнованно сказал он.

– Не волнуйтесь, эти сеньоры заплатили за вас, – сказал официант.

– А что случилось?

– Я не знаю, сеньор. После того, как вы ушли, они немного поговорили, потом одна из женщин встала и вышла. За ней ушел ее спутник. А те, что остались, заплатили за себя и за вас и тоже ушли. И я решил закрыть ресторан, потому что в такой дождь все равно никто не придет. Тем более что официально мы работаем до одиннадцати.

– Они оставили записку?

– Сожалею, но нет, – сказал он.

– А вот мой зонт, – зло сказал он и посмотрел на жену. – Вот он висит!

– Пойдем, – сказала она.

– Доброй ночи! – сказал Эмилио.

– Доброй ночи.

Они вошли в номер, не зажигая света. Она неслышно разделась и легла. Он подошел к окну. Очертания дома напротив едва обозначились в серо-коричневой тьме. Струи дождя ударялись в карниз с такой силой, что над ним постоянно стоял ореол из стеклянных брызг.

– Они правильно сделали, – тихо сказала она.

– Да и сам понимаю, – соврал он. – А как ты думаешь, какая из женщин вышла из ресторана первой?

– Какая разница? – устало прошептала она.

– Действительно, никакой...

Он заказал такси, еще раз оглядел себя в зеркале и спустился в холл.

– Сеньор, самолет из Чикаго прибывает точно по расписанию, ровно без десяти десять, я уточнил, – сказал портье.

– Спасибо, Мигель, – сказал он.

– Ваша супруга, наверное, проголодалась, а кухня закрывается в десять. Если хотите, я могу прислать в номер корзину фруктов.

– Не стоит, мы зайдем в ресторан, если ей захочется. Организуйте лучше цветы.

– Без проблем, – улыбнулся портье.

Дорога была пустой, но пожилой таксист ехал медленно, дождь заливал стекло, и дворники не успевали справляться с ним даже в максимальном режиме. Он нервничал, поглядывая на часы. Они опоздали на пять минут, но оказалось, что самолет все равно прилетел раньше, и Мила стояла с чемоданом на выходе из терминала. «Какая все-таки красивая у меня баба!» – с гордостью подумал он, выскакивая из такси.

– Ты выглядишь великолепно, – сказал он, целуя жену.

Она улыбнулась и прижалась к нему.

– Не куришь?

– И не хочется.

– Хочешь яблоко? Меня угостил яблоком пилот. Белый налив, представляешь?

– Красивый?

– Белый налив?

– Пилот!

– Красивый.

– Пожилой?

– Еще мальчик!

По дороге она рассказывала ему последние новости. Среди них не было ничего интересного, если не считать, что старший внук подрался в школе, защищая младшего.

– Молодец! – сказал он.

– А вот Миша сказал, что это – твои гены.

– Ясно. А что сказал Даник?

– А Даник сказал, что мы обязаны вернуться к девятому марта, потому что десятого у тебя начинается второй цикл сеансов химиотерапии, и на этот раз они будут проходить в его клинике.

– Далеко ездить.

– Ездить не надо. Ты побудешь там.

– Посмотрим...

– Как у тебя?

– Видел сигнальный экземпляр. Все по-испански. Трудно поверить, что это написал я.

– Мы будем много гулять на этот раз.

– С удовольствием. Мне нравится гулять с тобой. Правда, уже третьи сутки хлещет дождь. Прямо не Барселона, а Лондон.

– Ты принимаешь лекарства?

– Регулярно.

– Регулярность и ты – две вещи несовместные.

– Перестань... Если завтра не будет дождя, пойдем на футбол.

– Еще чего не хватало!

– Но сначала будем гулять.

– Тогда – ладно...

– Хочешь спать или поужинаем?

– Умоляю, только спать!

Мила заснула, как всегда, мгновенно. Он подошел к окну. Очертания дома напротив едва обозначились в серо-коричневой тьме. Струи дождя ударялись в жестяной карниз с такой силой, что над ним постоянно стоял ореол из стеклянных брызг. Он увидел, как у ресторана напротив затормозило такси и из него вышли четыре человека. И тут ему страшно захотелось посидеть за столиком, покурить и выпить крепкий кофе с коньяком. Странное дело, пока не приехала жена, ему не хотелось ни курить, ни пить. А сейчас запретность плода проявилась почему-то с особенной силой. Осторожно ступая по рассохшемуся паркету, он вышел из номера.

– Возьмите зонт, сеньор, – сказал портье. – Иначе вы вмиг промокнете до нитки. Вот он висит, на вешалке...

– Спасибо, – сказал он.

Ресторан назывался, кажется, «El Rebujito de Moncho’s». Это был обыкновенный портовый кабачок, каких полным-полно в Барселонетте. В витрине, в россыпи ракушек, между якорем, морским буем и небольшим валуном, на брошенной рыболовной сети в неправдободобно огромных тарелках лежали образцы блюд. Прошла, наверное, минута с момента, когда затих колокольчик на дверях, но никто не появлялся. Внутри было тепло.

Наконец, к нему вышел пожилой официант.

– Добрый вечер, вы открыты? – спросил он.

– Сеньор один?

– Один.

– Заходите.

– А если бы я был не один?

– Простите?