Тьерри Коэн - Я сделаю это для тебя

— Сумасшедших хватает. Бездомного видела вся Франция.

— Нормально, — буркнул Шарль. — Кто, как не бродяга, похож на другого бродягу?

— Черт! Я надеялся, что найдется свидетель и мы сможем опознать его до начала следующего выпуска! — взорвался Эрик. — Вчера наш рейтинг составил тридцать процентов. Мы почти «сделали» «Франс-2». Если не дадим новой информации, рискуем все потерять!

— Мне не нравится такая постановка вопроса, — возразил Шарль. — Соревнование роли не играет. Мы преуспеем, если чисто сделаем свою работу. Мы информационщики, а не актеры.

— Вот именно, — проворчал Сюма. — Мы должны держать руку на пульсе. Быть первыми.

— Будем. В любом случае, если похитители продолжат держать связь только с тобой, мы можем надеяться на сенсацию. У тебя, кстати, есть предположения, почему они выбрали именно тебя?

— Понятия не имею. И это меня интригует.

— Думаю, они сделали ставку на аутсайдера, — предположила Изабель. — Считали, что мы быстрее отреагируем.

— Тогда они отослали бы дискету и послание на канал, а не персонально Эрику.

— Эрик — лицо информации на канале. Личного интереса у него нет. Да и прошлое против него, — высказалась главный редактор.

— То есть? — агрессивным тоном спросил Сюма, задетый ее замечанием.

— Не сердись, но несколько лет назад ты освещал дело о захвате заложников и открыто высказывался против исламистов.

— Ты ничего не поняла! Я излагал информацию объективно. Зачем ворошить старые дела?

— Не заводись, Эрик! — возмутилась Изабель. — Ты прекрасно знаешь, что я права! Это стоило тебе работы!

— Я не завожусь, но, если кое-кто и представил дело в подобном свете, это не значит, что все так и было. Я сам решил уйти. Не выдержал напряжения и…

— Прекратите заниматься ерундой! — рявкнул Шарль, стукнув кулаком по столу. — Не важно, как и почему. Все это дела давно минувших дней. Сейчас значение имеет только бездомный.

Эрик и Изабель стиснули зубы и переглянулись, с трудом сдерживая бешенство. Зазвонил мобильный главного редактора, и она отошла, чтобы ответить.

Шарль подмигнул Сюма, давая понять, что он на его стороне. Эрик налил себе кофе и подошел к окну с видом на Сену. Его гнев не утихал. Он знал, что Изабель права, вот и злился. Почему исламисты выбрали его, ведь в прошлом он так резко выступал против них?

Изабель закончила разговор и вернулась к коллегам.

— Это был пресс-секретарь министра внутренних дел, — с радостной улыбкой сообщила она.

— Высказал недовольство? — поинтересовался Шарль.

— Вовсе нет! Он был скорее… понимающим и примирительным.

— И?

— И следующий выпуск наделает шума, поскольку министр внутренних дел намерен нанести нам визит. Он даст эксклюзивное интервью!

Жан лежал на кровати и рассматривал свою новую камеру. Его левая рука была прикована наручником к батарее. На голых каменных стенах тут и там проступила плесень. Он оглядел свою одежду: грязь успела высохнуть — значит, с момента его падения в воду прошло уже несколько часов. Все тело было в синяках и кровоподтеках.

Он почувствовал усталость. Бой с похитителями оказался неравным.

Но сражение с собой и абстинентным синдромом было еще более жестоким. Самые тяжелые первые дни прошли, и рассудок начал брать верх над невыносимыми болями во всем теле. Но оказаться один на один с душевными терзаниями оказалось куда тяжелее. Чего он хочет? Умереть или жить? Плен и насильственное вытрезвление принуждали его привести мысли в порядок. Осознать, почему в последние дни он реагировал так, а не иначе. Потом, сохраняя ясность сознания, медленно и тщательно перебрать в уме события прошедших лет. Никакого любования своими несчастьями, никакой жалости к себе — только рассудительность. Но где почерпнуть необходимую ясность мыслей? События происходят слишком быстро. Понимание собственной истории по-прежнему ускользает от него.

Сейчас в его жизни есть эти люди, умственная пытка, борьба с абстиненцией, страхом и смертью. Но ему необходимо переключиться, начать снова думать о своей жизни. Не позволить этим варварам взять над ним верх.

Он должен сражаться.

Не для того чтобы жить, или не только для того, а затем, чтобы взять верх над врагами.

Бежать? Возможно.

Последний бой.

Потом он примет решение.

Смерть или жизнь? Он сам сделает выбор.

Выпуск новостей закончился.

Эрик подошел к министру.

— Благодарю за приглашение, — произнес чиновник, пожимая ведущему руку.

Эрик с трудом сдержал улыбку. Тем не менее некоторые слова следовало произнести.

— Что скажете о моем выступлении? — доверительным тоном поинтересовался политик, взяв под руку журналиста, чтобы отвести его в сторонку от инженеров, сворачивавших технику на площадке.

— Оно было безупречным. Вы взяли тот самый твердый тон, которого ждут от вас французы.

Министр задумчиво кивнул.

— Это дело, как вы, конечно, поняли, пришлось очень некстати. До президентских выборов меньше года.

Беседа принимала деликатный оборот. Эрик нахмурился и сосредоточил все свое внимание на опасном разговоре.

— Вы опытный человек, месье Сюма. Вам известно, что некоторые ситуации чреваты явными рисками, другие — скрытыми, но не менее опасными.

«Ага, — подумал журналист, — сейчас начнет угрожать».

Министр взглянул ему прямо в глаза:

— Насколько мне известно, вы сами несколько лет назад стали заложником ситуации, неверно оценив риски.

Эрик остался невозмутимым. Он ничем не выдал своих эмоций. Находящиеся при власти люди судят о собеседниках по умению держать себя в руках.

— Полагаю, второй прокол окажется для тебя фатальным.

Эрик задержал дыхание, чтобы лицо не выдало его возбуждения. В неожиданном переходе на «ты» было слащавое приглашение к сотрудничеству, чреватое неприкрытым предостережением. Опыт телевизионщика позволил ему сохранить полную невозмутимость. Он даже позволил себе намек на улыбку. Министр оценил решимость и выдержку собеседника. Дай Эрик слабину, ему пришлось бы приложить массу усилий, чтобы вернуть должное уважение со стороны политика.

— Я сделаю тебе предложение, Эрик. Ничего, что я перешел на «ты»?

Министр подошел еще ближе, желая подчеркнуть конфиденциальный характер того, что собирался сказать. Эрик воспользовался паузой, чтобы перевести дыхание.

— Мы будем работать вместе и постараемся извлечь пользу из сложившейся ситуации. Ты и твой канал будете передавать нам всю информацию и сможете снимать сливки с того, что выясним мы. Составим план и будем соблюдать правила игры.

Эрик откашлялся, собираясь ответить, но министр поднял руку, показывая, что не закончил.