Павел Тетерин - Новый альбом

— Да какая, нах, романтика? Что тебе не живётся, я не пойму? — заорал он. — Всё нормально, у нас всё есть, что тебе, к чертям, ещё от меня надо?

Ольга, вся съёжившись, молча стояла возле двери — какая-то часть её сознания просто отказывалась верить, что всё это происходит с ней, настолько это было дико, но голос Стаса, гремевший под потолком квартиры, не давал повода сомневаться.

— Я зарабатываю деньги нам на жизнь, света белого не вижу, только дом-работа, и сейчас добавились тренировки, и ты всё равно вскрываешь мне мозг — уже тише, но всё равно почти прокричал он, после чего вдруг резко как-то обмяк и уронил голову на грудь, о чём-то думая.

Ольга стояла, не в силах вымолвить ни слова. Голос Стаса всё ещё звоном стоял у неё в ушах. Он никогда раньше не кричал на неё.

Стас вздрогнул и посмотрел на жену.

— Мне надо пройтись — коротко бросил он и вышел из комнаты.

Ольга, не сдвинувшись с места, услышала, как в прихожей грохнула дверь.

Стас шёл на каток. Неподалеку от их дома была открытая коробка, на которую он изредка заглядывал — один раз они даже катались тут с женой. Тренироваться там было нельзя — уж слишком много под ногами крутилось всякой малышни, но сейчас, ночью, там наверняка не было ни души. Тем более что он просто хотел подышать свежим воздухом и немного привести в порядок нервы.

Под ногами поскрипывал снег, морозный воздух щекотал лицо, и Стас шёл, дыша полной грудью и глядя себе под ноги, низко опустив голову и слушая, как колотится в груди сердце. Свернув за угол очередного дома, он вышел в коробке.

На катке уже погасили верхний свет, и, конечно же, тут не было ни души. Стас зашел в тёмную кабинку для переодевания, сел на лавку и начал одевать коньки.

Через борт он видел лёд и лежащую на нём полоску света от тусклого уличного фонаря. Вечером каток заливали, и сейчас он уже успел застыть, превратившись в матово поблескивающее зеркало. Тёмные верхушки сосен, растущих вокруг катка, окружали коробку по всему периметру, словно молчаливая и величественная стража.

До чего же красиво, думал Стас. И почему он должен вымаливать у кого-то право вот на такие моменты? И вообще, как можно пытаться отнять у человека возможность реализоваться в жизни? Ведь он не какой-нибудь наркоман или пьяница, чтобы вот так его отчитывать? Почему его жена не понимает этого, пытаясь подмять под себя всю его свободу и волю? Ведь так нельзя вести себя с мужчинами, неужели она этого не понимает? Так, всё, надо подумать о чём-то другом — сказал себе он, чувствуя, как обида и непонимание вновь желчно растекаются где-то внутри.

Одев коньки, он выскочил на лед. Лезвия с привычным, шепчущим шуршанием коснулись льда, и он полетел вдоль борта, жадно хватая ртом чистый морозный воздух. Стас молча задумчиво катался, успокаивая нервы и приходя в себя. Зря он наверное, всё таки накричал на жену. Но она тоже хороша — сколько можно ныть и канючить? Ему это абсолютно не помогает, знаете ли. Нашла бы себе занятие какое-нибудь, может, отвлеклась бы чуть-чуть. Конечно, главное занятие у Ольги сейчас — это Машка, но надо ведь как-то разнообразить свою жизнь. Иначе так и будешь всю жизнь цепляться к людям, сваливая на них свои проблемы.

На улице было не очень холодно, глаза быстро привыкли к темноте, и уже через полчаса Стас, вдоволь накружившись по катку, практически успокоился, более- менее разобравшись в себе. Кричал — да, напрасно, но он не отступится от задуманного, уже просто не может себе этого позволить, и пора бы жене понять это. Может, ей и кажется это всё блажью и сумасбродством — но тут он точно не при чём. Но надо быть терпимей и всё-таки держать себя в руках, это факт.

Закончив очередное упражнение, Стас подкатил к борту, с грохотом перевалил через него и рухнул на скамейку, восстанавливая дыхание и любуясь красотой окружающих каток многолетних деревьев. Немного посидев и отдохнув, он начал стягивать с ног коньки.

Когда он вернулся домой, Ольга уже спала. На столике возле кровати тускло горел ночник, а в воздухе явно чувствовался приторный запах валерьянки. Сев на кровать, Стас заметил возле лампы бутылочку от лекарства, и почувствовал укол совести — он ведь совсем не хотел доводить свою жену до нервного срыва. Утром поговорим, решил он, погасил свет и лег в кровать, положив руку Ольге на плечо.

Утром они смогли поговорить ещё раз, уже без крика, и на какое-то время атмосфера дома стабилизировалась — Стас спокойно работал и занимался хоккеем, а Ольга возилась с дочкой. Они стали меньше разговаривать, стараясь обходить стороной спорные темы для бесед. Напряжение между ними немного ослабло, но его причины остались на своих местах — и через какое-то время разборки и стычки начались опять, иногда перерастая в серьёзные скандалы. Стас все больше уходил в себя, стал замкнутым, предпочитая лишний раз ничего не рассказывать жене, да и Ольга не особо тревожила его своими расспросами.

Но однажды Стас принёс домой новость, не поделиться которой с женой он просто не мог.

В один из рабочих дней он вдруг пришёл домой намного раньше, чем обычно. Стас тихонько, словно вор, открыл ключом замок, зашел внутрь и сел на стоящий в прихожей стул.

Ольга выглянула из- за двери с кухонным полотенцем в руках. На её лице застыло тревожно-напряжённое выражение, почти не сходившее с неё в последнее время. Она молча стояла в дверном проёме и смотрела, как Стас, кряхтя, стягивает с ног кроссовки.

— Как дела? — осторожно спросила она.

— Нормально — ответил он, не глядя на неё. И тут же негромко добавил, как бы невзначай: — Я с работы уволился.

На несколько секунд повисла абсолютная тишина.

— Ты это серьёзно? — тихо, упавшим голосом спросила Ольга, не дождавшись никаких пояснений от мужа.

Стас молча кивнул, по-прежнему не глядя на жену.

— И что мы теперь будем делать? — тихо спросила Ольга. Спросила спокойно, но Стас слишком хорошо знал этот спокойный голос. Уж лучше бы ты начала орать и плакать сразу, подумал он. А то этим всё равно всё закончится, но пока слова жены означали следующее — ты, конечно, урод и ублюдок, но я тебе ничего не скажу, чтобы тебе было стыдно, и ты сам это почувствовал. Чёрт, как же ему это надоело.

— Нормально всё будет — подняв голову, сказал он. — У меня сбережения есть, немного, и потом, тренер говорит, ещё чуть-чуть, и я смогу в какую-нибудь команду приткнуться за деньги. Пока небольшие, но всё-таки. Потерпи чуть- чуть, Оль.

— Проходимец твой тренер — холодно сказала жена. — А ты ему веришь.

Стас почувствовал, как у него мелко затряслись руки от злости, но он сдержал себя, встал и попытался обнять жену. Она молча оттолкнула его, продолжая стоять и смотреть — на него, но как будто бы сквозь. Тем самым своим взглядом, выносить который Стас долго не мог.