Павел Тетерин - Новый альбом

— Оль, давай не будем ссориться — тихо, едва слышно сказал он, глядя ей в глаза.

— Я с тобой и не ссорилась — её тон был холодным, как лёд. Он снова почувствовал покалывание в ладонях — верный признак, что его нервы на пределе, и понял что жутко, дьявольски устал от всего этого.

— Мне надо на тренировку — отвернувшись, отрешённо сказал Стас.

— Да какая тренировка? — всхлипнула Ольга. — Стас, ты в своём уме? У тебя маленький ребёнок, о чём ты думаешь? Как мы теперь жить будем?

— Да нормально всё будет… — заговорил Стас, но Ольга перебила его.

— Нормально? — язвительно переспросила она. — А где ты деньги будешь брать? Заработаешь хоккеем? Это просто смешно, ты пока что потратил на всю эту свою ерунду столько, что страшно становится, а теперь… — осекшись, она вдруг заплакала, закрыв лицо руками.

Стас смотрел на трясущиеся плечи жены, но не сдвинулся с места. В последнее время он так часто видел эту картину, что уже почти не испытывал никаких эмоций при виде слёз супруги.

Только раздражение, потихоньку перерастающее в злость.

— Успокойся, Оль — он смотрел на заплаканное лицо жены. Та всхлипнула ещё раз и убрала руки. Она посмотрела на него, на суровые холодные глаза, на глубоко залёгшие складки, осунувшееся лицо (в последнее время он сильно похудел) и не могла поверить, что перед ней тот же самый человек, за которого она вышла замуж, с которым они расписывались в загсе, ездили в свадебное путешествие, и вообще провели столько времени вместе… Счастливого времени, наполненного простыми человеческими, семейными радостями.

— Стас, ты… — начала говорить она…

— Я пошёл — он встал со стула, открыл дверь в подъезд и сделал несколько шагов. Ольга рванулась за ним, попытавшись схватить мужа за плечо.

— Стас, подожди, не надо уходить — срывающимся от слёз голосом, чуть ли не закричала она.

— Что Стас? — вдруг, неожиданно даже для себя самого, заорал он. Будто лопнула внутри него какая-то нить, сдерживающая эмоции. — Что ты Стаскаешь, блядь? Чего ты цепляешься за меня, как репей? Сколько можно слезы лить? Не могу видеть их уже! — он навис над ней, приблизившись почти вплотную.

Она вжалась в стену, закрыв глаза и чувствуя кожей лица, как летят из его рта маленькие капельки слюны. Сейчас он ударит меня — с ужасом подумала она и зажмурилась ещё сильнее. Ударит первый раз в жизни — и скорее всего, последний. Потом что это терпеть она не намерена. Но это всё будет потом — а сейчас ей было просто страшно. Страшно до дрожи в ногах.

— Ты все время давишь на меня, и тебе совершенно на всё насрать! Только и слышу твоё вонючее нытье! Чего ты раскудахталась? Сказано тебе, нормально всё будет — тебе этого мало? — его дыхание стало ещё ближе, и она снова съёжилась, почти физически ощущая, как начинает гореть правая щека от ещё не случившегося удара.

Повисла тишина, оглушительно звенящая после его крика, усиленного бетонными стенами подъезда. Оля опять тихо, беззвучно заплакала и сползла вниз по грязной, исписанной маркерами стене, уронив голову себе на колени.

— Ты совсем спятил…псих… — услышал он вслед, задыхающийся, сдавленный всхлипами голос.

Стас остановился и едва удержался, чтобы не вернуться и не отвесить ей пинка.

— Истеричка — зло процедил он и начал спускаться по лестнице. С силой толкнув дверь подъезда, Стас вышел на улицу и направился к машине. Ему надо ехать на тренировку — там понятно, что и как делать, и можно будет на какое-то время отключить голову, а потом… а потом видно будет.

Настроение было отвратительное, но он надеялся, что азарт игры и физическая нагрузка помогут ему остыть и разобраться в себе.

Погруженный в свои мрачные мысли, он сам не заметил, как подкатил к ледовому дворцу.

В раздевалке уже было довольно тесно — мужики из любительской команды, к которой Стасу удалось прибиться пару месяцев назад, уже почти все собрались, и сейчас надевали форму и заматывали лентой клюшки, перекидываясь шуточками, отчего в раздевалке то и дело раздавались взрывы хохота. Атмосфера в команде была так себе — суровая мужицкая обстановка, где могли жёстко подшутить или наорать во время игры, если ты делаешь что-то не так. Это было совсем не похоже на дружелюбную позитивную атмосферу на съемках с профессионалами, но Стас понимал, что так, наверное, оно и должно было быть.

Стас вошел внутрь, поздоровался с всеми и занял место в углу. Открыл свой баул и начал, почти не глядя на окружающих, рыться в своей форме, доставая всё необходимое. Настроение было на нуле, поэтому он механически, стараясь думать только о предстоящей игре, надевал щитки и прочую защиту.

Зашнуровав коньки, Стас встал, нахлобучил на голову шлем, не застёгивая его, подхватил со скамьи краги и клюшку и вышел из раздевалки.

В лицо ему ударил холодный воздух ледовой площадки, освежая и приводя в чувство. Стас очень любил этот момент — чистый, ещё не изрезанный коньками только что залитый лёд, яркий свет… Он огляделся по сторонам и понял, что вышел первым — скамейки игроков и трибуны были ещё абсолютно пустыми. Положив клюшку на скамейку, он начал растягиваться и разминаться, готовясь к тренировке.

Чуть разогревшись, Стас сел обратно на скамью. Он пришёл раньше, и можно было не торопиться и поберечь силы перед игрой. Уронив голову на грудь, он потерянно смотрел перед собой, приводя в порядок дыхание и размышляя о сложившейся дома ситуации. Он совсем не понимал, что же ему делать дальше — семейные проблемы давили на него, словно толща воды на заплывшего глубоко ныряльщика, не отпуская ни на миг.

Вдруг, где-то слева, он услышал деликатное покашливание. Он повернулся и увидел стоящего в нескольких метрах здоровенного парня — гиганта, следившего за порядком на катке. Его звали, кажется, Стёпа, и они несколько раз уже пересекались тут, болтая о разной ерунде. Стас устало помахал ему рукой. Тот махнул рукой в ответ, подошёл чуть ближе и опять остановился, застенчиво переминаясь с ноги на ногу.

— Привет — негромко сказал Стас. Ну и громадный всё-таки детина, подумал он, оглядывая гиганта с ног до головы. И кажется, он ещё растёт.

— Здравствуйте — вежливо сказал Степа и осторожно посмотрел Стасу в глаза. Он всегда обращался на «вы», игнорируя протесты Стаса, и говорил очень тихим, вежливым голосом — это разительно контрастировало с его внешностью, которая многим казалась угрожающей и опасной. — С вами всё хорошо? — добавил он после небольшой паузы.

Стас вздохнул и пожал плечами.

— Ну как сказать… вроде да — он опустил глаза вниз и сплюнул на резиновый пол, покрытый полосами порезов от лезвий коньков.

— Вроде бы и хорошо, а вроде — хуже некуда — вздохнул Стас. — Я сам в последнее время иногда не разберусь.