Александр Шелудяков - ЮГАНА

Знала Югана могучую, «сберегательную» силу клыков и когтей медведя, а поэтому ее молодые вожди носили на поясе медвежьи клыки с когтями как украшение в виде бус-амулетов на охотничьем ремне. А медвежьи лапы с когтями, клыки были подвешены в сенях над дверью, оберегая жилье человека.

Жила Югана по древним эвенкийским обычаям и законам: она воевала со злыми духами и была всегда в ладу с добрыми богами. Вот поэтому на другой день после родов у Тани Волнорезовой Югана смастерила четыре маленьких лучка со стрелами, опушила их перьями орла и прикрепила эти «обереги» к наголовникам кроваток. Лучки со стрелами, оберег, – древнейшая принадлежность покровительницы детей Умай-Катун, Богини Плодородия.

Югана растила четырех братьев по обычаям и законам своего племени. И сейчас эвенкийка верила, что с Ургеком ничего плохого в тайге не случится. Ургек должен выгнать из своей души страх, трусливость, которые вселили в него недобрый дух болотной земли и Зайсан, Сын Смерти. Страх, трусливость у северных народностей считаются болезнью. Если же не избавить от этого недуга Ургека сейчас, то случится, считала Югана, непоправимый грех: из Ургека может вырасти трусливый мужчина, неудачливый охотник. А для матери, родившей труса, будет вечный упрек от самой Умай-Катун за то, что ее малодушный сын будет плодить боязливых детей, подобных себе.

На Вас-Югане вода пошла на убыль. На Обском Севере сейчас самая короткая ночь. Заря с зарей сходятся, как сестра с сестрой целуются. На таежную землю сумерки начинают ложиться только во втором часу ночи, а через полтора часа загорается утренняя заря.

В это утро Югана не уходила с берега. Пошли вторые сутки, как ушел Ургек промышлять прокудливого зверя. Время от времени Югана посматривала на окраину поселка, в ту сторону тайги, куда ушел Ургек. И в то же время она не забывала поглядывать на дом деда Чарыма. Наблюдала эвенкийка внимательно за небольшой стаей ворон, рассевшихся на громадной старой, посохшей сосне, около береговой избушки, в которой в последнее время, перед смертью, жила бабка Андрониха, улангаевская знахарка.

Вдруг Югана заулыбалась, достала трубку, набила табаком, закурила. Она стояла и смотрела туда, где за пустующими полями начиналась тайга.

– Хо, главный ворон шибко умно видит и слышит, – тихо сказала Югана сама себе.

Что же так обрадовало эвенкийку? В позапрошлый день Югана сказала Михаилу Гавриловичу, когда он помогал ребятам обдирать шкуру с коровы: «Чарым, надо все кишки и разную сбоину закопать в землю или положить в мешок, привязать к тяжелому старому колесу от плуга и утопить в реке на самом глубоком месте. Шкуры коровы, теленка надо повесить в закрытом месте, в поднавесе или в сенях. Совсем нельзя сегодня выкидывать на помойку кусочки мяса, кости – шибко большой грех. Печку топить, варить мясную еду совсем нынче не нужно. Надо все делать так, чтоб ни одной мясной крошки не досталось воронам и чтобы они не ждали от людей, когда те будут варить себе мясо и кинут им на помойку еду».

– Югана, может, уже надо ехать на помощь Ургеку? – подойдя к эвенкийке, с тревогой за брата, спросил Орлан. Он издали, от дома, заметил радостное настроение эвенкийки. Не ускользнуло от молодого вождя и то, что Югана внимательно смотрела, как с сосны поднялся ворон и, покрутившись над заброшенным поселком, улетел в сторону материковой тайги.

– Хо-хо, две трубки курим, потом знать будем, куда ехать, – ответила Югана и, подняв с земли черемуховую палку с развилкой на конце, оперлась на нее, как на посох, и посмотрела на сосну, с которой вдруг неожиданно, с карканьем, поднялась вся небольшая стая ворон и полетела в сторону тайги. – Пусть Орлан запрягает машину «вездетоп», надо ехать за медвежьим мясом. Великий охотник Ургек взял в свои руки злую душу бродячего зверя – убийцу коровы с теленком. Хо, Ургек хорошо промышлял нынче!

Стоял Орлан перед Юганой и ничего не мог понять: откуда это известно старой эвенкийке. Спросил:

– Нешто принес тебе весть ворон на хвосте?

– Орлан, вождь племени Кедра, должен хорошо знать язык зверей, птиц и рыб. У человека есть язык, говорящий «по воздуху». У птиц тоже есть язык «по воздуху» – это надо понимать так: у человека есть рация, радио и он всегда может знать, что происходит с его собратьями за много тысяч километров. У птиц и зверей есть своя «рация», язык, который может понимать только тот, кто очень хорошо знает их обычаи.

– Они? – кивнув головой в сторону ворон, лениво махающих крыльями и улетающих в сторону материкового урмана, спросил Орлан. – Так ведь непохоже, чтобы они спешили на мясной пир, вяло летят, без желания.

– У вождя Орлана впереди большая жизнь. Орлан научится понимать «воздушный» язык птиц. Еще пока вороны не очень торопятся. Великий охотник Ургек только начинает снимать шкуру с медведя. Не надо птицам спешить: там, на кедре, сидит ихний тайша, главный ворон. Он от имени своего вороньего племени занял первую очередь на еду медвежьих кишок. Когда все местные вороны досыта наедятся, они разрешат залетным птицам доедать то, что останется после них.

К тому месту, где задрал медведь корову с теленком, приехали на вездеходе Орлан, Таян, Карыш и Югана с Михаилом Гавриловичем. Орлан несколько раз включил сирену вездехода. Если Ургек где-то недалеко, то он откликнется. Но сколько они ни прислушивались, отзыва не было. Молчал урман. Лениво шелестели осины своей чуткой и трепетной листвой, ветви берез шептались с легким, теплым ветром.

– Кажется, Ургек далеко ушел за медведем. Надо ехать к ручью, – посоветовала Югана.

Через некоторое время вездеход осторожно выполз на прогалину около ручья. Снова Орлан нажал кнопку сирены. И откуда-то, словно из-под земли, донесся далеким гусиным покриком голос человека:

– О-о го-го-о!..

Дальше от ручья начиналась таежная поньжа, низина, заросшая мелколесьем средь лесоповала. Вездеход пришлось оставить.

– Ургек взял амикана в болотистой низине, около Барсучьего Бугра. Там есть маленькое озеро, – уверенно сказал Югана и показала рукой, куда нужно идти.

– Наверное, там… По голосу я тоже засек. На юго-западную сторону надо идти, – подтвердил предположение Юганы Орлан.

Не в обычае у юганских старожилов приукрашивать, расписывать охоту на медведя и других зверей тайги, а также птиц. И никогда промысловик не скажет постороннему человеку, сколько им убито лосей, медведей, соболей, белок. Что это? Нет, не тайность. Просто считается великим грехом похваляться загубленными душами зверей, птиц.

– Хо-хо! Ургек маленько промышлял «большого налима» с густой черной шерстью! – вместо приветствия сказала Югана, когда подошла к молодому охотнику.