Макс Гурин - Новые праздники

Хуй знает, то ли я С хочу, то ли Имярек — это, сколь ни вращай, судьба моя, блядь. Хуй знает. У меня с судьбой сложные отношения. Как у Л. с Ваней. Как у Вани с Л. Как у меня с С. Как у Имярек со мной. Как у меня с Имярек. Как у Дулова с А., вплоть до отсутствия таковых. Как у А. со всем окружающим миром. Как у Катечки Живовой с Г. Как у Г. со всем окружающим миром. Как у окружающего мира с миром неокружающим, блядь. С миром, блядь, содержащемся В… Ебена матрена, все как-то неустроено хронически. Все какой-то полный пиздец перманентно разворачивается на наших глазах. Да, Имярек? Да, С?

О, милая С! Нам не стоило знакомиться. Ебать в рот все эти мои девичьи песенки! Не будь этих ебаных песенок, я бы и не познакомился с тобой никогда и в каком бы то ни было клубе ночном, никогда бы я первым не подошел к тебе, а подошла бы ты, я был бы вежлив и привлекателен, но не удержался бы от того известного удовольствия: когда пришло бы время прощаться, не стал бы просить у тебя телефон.

Вот так. Сложные отношения, блядь. Сложные отношения, заключающиеся в ночных молчаливых звонках, в пересылке чужих рукописей, на судьбу которых насрать, как и на судьбу третьих лиц, через которых и осуществляется эта ёбаная пересылка. Сложные отношения…

Когда я закончу свои девичьи песенки, буду ли я так счастлив, как мне мечталось? Да, конечно же, нет. Я был бы ещё вполне удовлетворен, когда бы это все кончилось хотя бы в нынешнем августе, но этого не произошло. Я, блядь, сломался. Я не выдержал и написал новых песенок, уже мужских. Видит Бог, я этого не хотел. Я хотел не писать ничего нового до тех пор, пока не закончу со старым. Но я сломался.

Сколько, блядь, фортепианных сонат, вполне умилявших меня, послал я на хуй за эти полтора года! Сколько всяких минималистских хуйней, уже прикинутых в секвенсере, я отправил в дьяволову пизду. Весь проект «Напрасный труд» заморозил я, и хорошо, потому что это говно было. Ложные эстетические идеи, интересные лишь нищим иллюзионистам от Изхуйства. Слава Богу! Но под конец я не выдержал. Эти, блядь, мужские песни полились из меня, как будто прорвало кран. Я сочинял их с легкостью, которую дал мне опыт платной творческой работы. Я послал все на хуй и сочинил за неделю штук двадцать альтернативных, о чем, впрочем, знаю лишь я один, ибо я настоящий мастер, вполне попсовых хитов. Скорей бы уж все на хуй пошло. Я сочинил Андрюше Звонкову, в данное время гитаристу Владимира Преснякова, текст для его русской попсы. Получилось очень дешево и сердито:

Еще там есть такие, например, строчки:

У меня, как вы понимаете, сложные отношения с творчеством, будь то — искрЕнность, или же работа — по хую мороз, блядь! А у Вани сложные отношения с Л. И с творчеством весьма не Иначе обстоят у Вани дела.

А у Имярек тоже со мной сложные отношения. ещё у нее сложные отношения с сексом и столь занимающей ее богословской идеей Греха. С С у меня тоже сложные отношения. Я хочу простоты. Я не хочу сложностей. Я хочу элементарной человеческой нравственной и морально-этической простоты, каковая, как известно, вне всякого сомнения хуже воровства… Да и ебись все Красным Конем, раз все так ебанно обстоит.

Да пошли вы все на хуй, простите за откровенность! Вы сначала играть научитесь как следует, а потом суйтесь в мою высокосложную душу! Иначе вы меня уже достали, блядь, суки! Заебали, минуя постелю! Посему, будьте бобры, пройдитесь в пизду по коридору направо! Вам там, блядь, самое место будет. Там, блядь, и развлекайтесь в свое удовольствие, и ебите во все дыры кого пожелаете, а меня, блядь, и мою бабу не троньте! Потому что в противном случае я вам пасть разорву и одномоментно с последней так же и жопу, блядь!..

Ты, Имярек, прости меня! Очень может быть, что я перед тобой и виноват в чем-либо. Оченно запрОсто. Я всегда виноват перед теми, кто того страстно желает. Всё всегда всем пожалуйста. Нету problem, блядь. Завсегда и по-свойски. Подходите по одной: никто не уйдет обделенной моим комплексом вины перед ней. Записывайтесь загОдя. Желающих много ведь. Вины у меня, блядь, на всех хватит. Доброты у меня на всех хватит, любви у меня на всех хватит, простоты у меня на всех хватит и мудрости тоже, блядь, ни отнять — ни прибавить. Всем всегда подсоблю: кого ужалю, кого успокою как следует.

Ты, Имярек, прости. У меня не было сил. Время вышло. Я хочу, чтоб мне было хорошо. А ты хочешь, чтоб мне было плохо. Это, конечно, по твоему мнению круто и охуенно, когда влюбленные мучаются, когда они в разлуке, когда в каждом редкостном поцелуе оба чувствуют привкус Смерти, блядь, оба мечтают о совместном самоубийстве, оба чувствуют постоянную, разрывающую на части боль, блядь, — короче вся эта ложная эстетическая хуердень: «Империя чувств», блядь, Мисима, «Гранатовый браслет», «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», «Малыш и Карлсон, который живет в Дармштадте»…

Все это вне всяких сомнабул оченно заебся, но… есть, простите опять за банальность, каковая правит мирком, сколько он себя помнит (память его, разумеется, за мой счет существует — это нормально, блядь, я уж не жалуюсь боле) есть, блядь, одно НО: Небесному Папе я нужен живым. Поэтому ты прости меня, Имярек, звезды против. Папа не позволяет мне пока принять смерть в нашем с тобой совместном любовном ложе. Увы! Увы, мне, тебе, нам и мировой революции! Хуевско, конечно, но что я могу сделать. Понимаешь, я бы, оно, конечно, и рад бы сдохнуть, тем более с тобой; то есть, чтоб не только я, но и ты, дорогая моя, но — Папа не дозволяет. Он мне дозволяет, похоже, с каждым днем все более и более любить С, потому что она добрая, хорошая, очень красивая, классная, замечательная, и не обливает меня говном, чего я просто-таки не выношу.

Кроме прочего, меня заебал этот ебаный капиталистический мир, которым самовластно правит кто-то другой, а не я. Это совершенно непростительная ошибка, ибо я бы обеспечил всем человеческим доходягам Золотой Век. Вы же все козлы. Заебали, блядь. Я кого только не сильнее, но сижу себе и не выебываюсь. Мне не нужно быть круче всех. Мне достаточно просто быть равным с теми, с кем я по-меньшей мере и равен на самом деле.