Макс Гурин - Новые праздники-2

В глубине души, в своих эротических грёзах, я мечтал об этом, наверное, лет с четырёх-пяти. Сейчас мне было тридцать. Месяц назад я вернулся из Харькова, а Да накануне уехала на дачу к своим родителям. Вернуться она должна была только на следующий день.

Я немного полизал Викину дырочку, чтоб она дала сок и вообще смазалась как-то внутри, и сунул в неё разом четыре пальца. Вика сделала глубокий вдох, но снова попыталась улыбнуться.

— Что ты сейчас чувствуешь? — спросил я, активно шевеля пальцами у неё во влагалище.

— Мне… приятно… — проговорила Вика со связанными за спиной руками и ещё раз затравленно улыбнулась.

Я вернулся в Вавилон в понедельник, 7-го июля, в день рождения основателя ансамбля спонтанной импровизации «e69» Кости Аджера — кстати, единственного человека, пожелавшего мне счастливого пути в день моего отъезда в Харьков:). Я завёз к маме вещи, а уже вечером мы встретились с Да.

Мы провели с ней сложную и трогательную беседу возле открытого канализационного люка на огромном поле под нашим балконом (как раз в этот люк я потом и собирался выкинуть Викино тело).

Да очень смешно делала вид, что заставляет меня себя уговаривать. Я подыгрывал ей. Зная её непростой характер, я понимал, насколько глубокую внутреннюю работу проделала она над собой в эти четыре месяца, что мы были не вместе. Врать не буду, я был удовлетворён полностью, а сверх того, что я считаю необходимым, я никогда ни от кого ничего не требую. Необходимого же при этом, право, не так уж много:). Она сделала выводы, я сделал выводы — всё.

Да, Да играла, конечно же, плоховато, но после того, что между нами произошло, я считал своим долгом ей подыграть. В конце концов, всё равно ничего нет. Какая хуй разница, что вообще происходит с «пластмассовыми коробочками»:)?!.

Правила игры «пластмассовых коробочек» в «жизнь и судьбу» гласят, что если человек женского пола сполна осознал свою неправоту, перевернул себе всё естество ради того, чтобы тупо добиться цели, а именно вернуть любимого мужчину (в данном случае, да, конкретно меня, но это, право же, мелочи жизни — кроме шуток:)); человек, подчёркиваю, реально потерявшийся и почти утративший волю в последние пару лет, то на завершающем этапе мистерии необходимо этого человека женского пола поддержать, подыграть ему — таковы правила игры «пластмассовых коробочек» в «жизнь и судьбу».

— А как ты себе это представляешь? — спросила Да, попивая джин-тоник из металлической банки.

— Безусловно первые месяца два-три нам будет трудно. Но если мы немного потерпим, то постепенно всё встанет на свои места, и в конце концов будет так, будто ничего и не было. Хорошо будет. — очень спокойно и уверенно ответил я. Я знаю правила. Я — хорошая пластмассовая коробочка.

И мы пошли к нам домой и немедленно занялись сексом. И нам обоим снова понравилось это.

Потом Да сказала: «Знаешь что, давай пригласим Калинина!», с которым она пару-тройку раз перепихивалась в моё отсутствие. Да, я отношусь к этим вещам с пониманием. Ей необходим был мистический обряд уравнивания шансов и слияния карм. «Давай» — сказал я.

На самом деле, я хорошо отношусь к Калинину. И как к поэту и как к человеку. А уж как хорошо относится к групповому сексу он сам! Скажу без преувеличения, групповой секс — второе, если не первое, дело его жизни после литературы.

Ещё в середине 90-х, во время одной из наших совместных с ним пьянок, когда он только начал экспериментировать со своей первой женой, добытой им, к слову, в женском монастыре, он говорил мне: «Ты не представляешь, Максушка, какой глубокий метафизический драйв я ощущаю, когда на моих глазах в мою жену входит хуй другого мужчины!»

Впоследствии в одну из таких оргий он затащил своего достаточно близкого друга, художника и саксофониста, а также осетина по национальности. И этот самый друг, недавно на тот момент выгнавший за измену жену, с коей сидел когда-то за одной партой в школе, отобрав у неё их общую дочь, ничтоже сумняшись, увёл у Калинина его Катю, и оная первая жена Калинина стала второй женой осетина Миши, и к настоящему моменту родила ему ещё целых трёх дочерей вдобавок к его старшей:).

Калинин долго страдал, а потом встретил свою Истинную Любовь. Они тоже были, как это сейчас называется, свингерами. Супруг этой девушки долгое время даже не ревновал, ибо Калинин весьма правдоподобно делал с этим самым супругом своей, как оказалось, Вечной Возлюбленной вид, что он в первую очередь гей. Тогда же, летом 2003-го, у них ещё только всё начиналось, но он уже только и говорил: «Анжела… Анжела…» (В конечном счёте, — о, да, есть место Чуду в жизни Поэта! — Анжела всё бросила и вышла за Калинина замуж, и по-моему они вполне счастливо свингуют и дальше.)

Короче, я позвонил ему, и он, разумеется, не заставил себя долго ждать. Мы посидели с ним втроём на нашем балконе, попили коньяка, поговорили немного, естественно, о Поэзии:) (он тогда только-только сделал две очень классных обложки — одну для своей книжки, а другую для очередной книжки Иры Шостаковской). Ближе часам к четырём утра мы пошли в кровать. Ну и всё, в общем, было нормально.

Как два мальчика ебут одну девочку? В общем, вполне традиционным способом (никакой «клубнички»; даже без анального секса:)): рот, да влагалище. Ну и друг другу, разумеется, для проформы хуи пососали.

Часам к восьми мы угомонились. В девять прозвенел будильник для Калинина. Он встал. От кофе отказался. И поехал на работу.

Я закрыл за ним дверь и вернулся к сладко спящей и сполна удовлетворённой Да.

Ещё одно Кольцо замкнулось. Четыре месяца назад, когда я уходил, дверь за мной в моём доме закрывал он. Да, помнится, тогда тоже спала пьяным сном.

Когда мы встали, уже ближе часам к трём дня, у меня возникло чисто человеческое желание позвонить Калинину на работу и спросить, как он себя чувствует и вообще как-то его поддержать. Он сказал, что всё хорошо, сейчас приедет клиент по какой-то там вёрстке. На том и попрощались, преисполненные самых нежных дружеских чувств.

Потом Да ушла в магазин, а я полез в интернет — разруливаться с Лариссой. Я сказал ей то, что действительно думал и думаю: «Моё место здесь. Она — моя Жена. Она — моя Земля. Ты — моё Небо. Я должен быть с ней, потому что я сам — Небо. Она без меня не сможет. А ты… сможешь. Так нужно».

Несколько последующих дней мы довольно интенсивно выясняли с ней отношения. Иногда даже со взаимными оскорблениями и её выпадами, типа «ах вот ты как заговорил!» То она звонила мне и говорила: «Если ты хочешь, я завтра же к тебе прилечу! На одну ночь! Ты хочешь этого?» То она звонила моей маме и долго беседовала с ней, договариваясь о том, как она перешлёт ей мои вещи (в итоге ничего такого конечно не состоялось:)). (Всё то время, пока я был в Харькове, с моей мамой регулярно беседовала Да, и порой они обе рыдали друг другу в трубку.) То я нажирался и писал Лариссе какие-то эсэмэски, а один раз даже позвонил. То я писал ей письма, которые не отправлял. Иногда эти письма находила Да, и начинался очередной шумный скандал, заканчивавшийся тем, что она, хлопнув дверью, уходила одна гулять; в процессе прогулки нажиралась до поросячьего визга баночками джин-тоника «Greenals»; к телефону не подходила; в конце концов я выходил её искать; в конце концов находил; она начинал пьяно орать на всю улицу: «Не подходи ко мне! Не трогай меня! Убери руки! Не трогай мою сумку!»; она начинала драться со мной; я вынужден был выкручивать ей руки и давать пощёчины, чтобы хоть как-то привести её в чувство; потом я тащил её домой; она упиралась и иногда посреди дороги садилась прямо жопою на асфальт, начинала громко рыдать, а то и попросту выть — и так было не один раз.