Константин Кропоткин - …и просто богиня

— Очень далеко, — у Риты манера полутонами ничего не выражать. Она, как художники-экспрессионисты, мажет густо и широко. Или вообще не мажет.

— Есть же скайп, имейл, телефон, в конце-концов, — мне была по душе мысль, что Рита, так внезапно похорошевшая Рита, вышедшая в гражданский замуж за своего Олега, уедет в красивый футуристичный Сингапур, о котором я точно знаю только то, что это остров, что он на экваторе, там высотки повсюду.

— Я схватилась сначала. Он говорит: вот, типа, предлагают. Мимоходом, так. Я говорю: а, давай! а, поехали! Надо что-то менять! А сейчас думаю, — она помолчала, должно быть, наморщив в задумчивости свой великоватый нос, — далеко же.

— И ты уезжаешь, и Сергей уезжает. Все хорошо складывается. Будто бы судьба накликала, — я выпалил, а потом подумал.

«Накликала судьба».

Сергей — ее «бывший». Она с ним тоже жила в гражданском замужем. Жила довольно долго и довольно счастливо, пока не встретила Олега. Чего тут думать? Я б на ее месте, не задумываясь, собрал вещи и уехал из постылой грязной Москвы.

— Если не сейчас, то когда? — спросил я. — Когда штифты во рту, шарниры в бедрах?

— Сергей будет снимать квартиру с кем-то. Не то коллега, не то друг, не то все сразу. Вместе будут жить. Вроде коммуналки.

И снова я напомнил себе, что Сергей — ее бывший, они даже в браке не состояли. Просто вместе жили, а теперь разошлись — такое бывает сплошь и рядом. Она любит Олега, я точно знаю, иначе бы с ним не жила. Рита не живет с теми, кого не любит — строптивая. А с Олегом она еще и похорошела необычайно — в голенастой длинной Рите вдруг проявилась порода. Когда я видел ее в последний раз, в баре, на последнем этаже высотки, она напомнила мне норовистую кобылицу. Она хорошо будет смотреться в Сингапуре. Город будущего. И она — вся такая устремленная куда-то, стукающая по лоснящимся плашкам пола ногами на высоких каблуках. И даже крупный нос ей хорошо.

— Хорошо, если будут вдвоем. Для начала легче. Обживутся, осмотрятся.

— Я знаю, что значит, если только мужики в доме. Окурки в пепельнице, ботинки на кровати, вонь. А если мебель с собой повезет? У него хорошая мебель, мы вместе покупали — стол, шкаф зеркальный, сайдборд. Жалко. Столько денег заплатили. Испортит же все.

Это не твой муж, чуть было не напомнил ей я. Он тебе даже не гражданский муж. Посторонний человек, если уж смотреть правде в глаза.

Не напомнил.

Рите не все равно, с кем и как в новом городе будет жить ее бывший не-муж. А ему, Сергею, интересно, как она будет жить в этом Сингапуре? Он хотя бы спрашивал, как ей живется?

Неизвестно.

— В провинции девочки попроще, — сказала она. — Найдет себе кого-нибудь.

— Найдет, конечно. Девочек по статистике больше, чем мальчиков, — Сергей не очень красивый, но ему чуть за тридцать, он еще не совсем тюфяк, хоть и норовит стать пародией на свою работу — он компьютерщик, и прекрасный (за то, поди, и зовут на золотые провинциальные пажити). Сергей немного лыс, немного рыхл, немного аутичен, заговаривая внезапно и словами почти сплошь незнакомыми. Я б на месте Риты давно его бросил, а она все ждала чего-то.

Ждала — и дождалась Олега. А тот повезет ее в Сингапур.

— Знаешь, не уверена. Он же теленок. Кто позовет, к тому и тянется.

Не твое дело, но и тут я прикусил язык.

Рита рассказывала, как приходила зачем-то в свой бывший дом, а там повстречала девочку-клопа.

— Клоп, натуральный клоп. Захожу на кухню — сидит. Темненькая, раздутенькая, будто кровушки напилась. Глазки цепкие. И курит по-блядски.

Я не понял, как это — «курить по-блядски», запомнил только, что девочка-клоп работает стилисткой, хочет открыть свой салон.

— Стала мне объяснять, что и как она там откроет, как будто мне интересно. Как будто экзамен мне сдает. Да, пусть она хоть говно в общественном туалете убирает. Мне-то что?

Но дослушала, произнесла какие-то любезности и ушла.

Ушла и стилистка. Ей Сергей не понравился. Не сложилось у них.

— Потаскуха, — фыркала Рита, как ошпаренная кошка. — Стилистка.

У Сергея были и другие женщины, и все они, на взгляд Риты, были недостаточно для него хороши. Если б я плохо знал Риту, то подумал бы, что она хочет усидеть на двух стульях — держит Сергея, как запасной аэродром. Если с Олегом не выгорит, то вернется. Уедет, вот, он в Сингапур, за большими деньгами, а она вернется к бывшему не-мужу, к мебели, которую вместе с ним покупала… Но тюфяк же! Он ей не подходит! Она как ушла к Олегу, так моментально похорошела. Просто чудо. Разве могут женщины похорошеть, если ушли от любви?

— Ты не хочешь, чтобы Сергей уезжал, — сказал я.

— Для него лучше, — сказала Рита. — Хоть перспективы какие-то. Там, в провинции не хватает специалистов, а платят хорошо, по-московски даже. И мне тоже полезно. А то я к нему прийти боюсь — увижу грязь эту, вонь, рыдать опять буду. А зачем? Бесполезно же. Господи, пускай он поскорей найдет себе хорошую девочку. Хозяйственную, добрую. Его же так просто…

Господи, взмолился я следом, что нужно этим бабам? Чего им не хватает? Вон, еще молодая, еще красивая. Желанная. Зовут ее на край света — я вспомнил — в один из самых удобных (или дорогих?) городов планеты. Будет там королевой. А она?

— Пусть живет, как хочет. Тебе-то что? — выпалил я. — Живи для себя. Твоя же жизнь, другой не будет.

Она заговорила так, будто специально ждала. Азартно и на слух даже весело.

— А как я могу, если ему плохо? Как я могу, если у него дома грязь и потаскухи?

— Ты поругалась с Олегом?

— Не-ет, у нас все хорошо. Даже слишком хорошо. У нас каждый день медовый месяц. Мы не ругаемся никогда, нет нужды. Не из-за чего. Не в этом дело.

И в чем же?

— Мне стыдно. Получается, я проживаю его счастье. Будто чужой пирог ем.

— Неправда, — я возмутился.

— Правда. Правда.

И думаете, поехала она в этот — «сраный» — Сингапур?

Она была очень красивой. Умной. Любила называть себя «сукой» и этим гордилась.

Она не явилась, а ворвалась.

Я учился на последнем курсе университета, тайно строил наполеоновские планы, слыл циником, а мой успех среди тех, на кого мне хотелось произвести впечатление, был нулевым. Я не был красив, чтобы меня хотели как тело, но был еще слишком боязлив, чтобы презентовать себя, как человека.

Да, я был циником и имел планы. А она просто — была.

Приятель позвал меня в ресторан.

— Все свои, — сказал он, чем только подчеркнул нелепость своего приглашения. Уж с ним-то мы не были друг другу «своими». Он был напомаженным мажором с деньгами, а я имел в своем гардеробе две пары штанов, а рубашек у меня было три, и ни одна из них не была модной.

В те годы в стране был дефицит, тряпье стоило астрономических денег, а я по утрам перед занятиями мыл полы в конторе у матери. Заработков хватало на обеды в студенческой столовой и кое-какие развлечения.