Джеймс Олдридж - Горы и оружие

— Ты и не спросишь, почему я летала с Ги Мозелем в Канн.

— Если пожелаешь сказать, то и так скажешь. Притом время вопросов уже, кажется, миновало.

— Выходит, боишься спросить?

— Выходит, — сказал он, понимая, что Кэти намеренно выбрала момент, когда он, смешной в своих подштанниках, носках, туфлях, стоит и не может снять с себя французскую рубашку.

— Дай расстегну, — сказала Кэти.

— Я сам, — сказал он, продолжая безуспешную, как всегда, возню с запонками.

— Так вот, — спокойно вела Кэти речь дальше, — придется тебе все-таки спросить, а иначе не скажу, зачем летала в Канн. А тебе знать полезно, поскольку дело касается и тебя.

«Снять, пожалуй, носки и кальсоны, а потом уж кончить с запонками», — решил он. Она безжалостно глядела.

— О чем же спрашивать? Что ты в Канн летала — знаю. Что с Ги Мозелем — знаю. Что еще положено мне знать?

— А ты спроси.

Мак-Грегор молчал.

— Как всегда, боишься, — сказала она презрительно. Сложила написанное письмо, аккуратно вложила в конверт, лизнула клейкий краешек — словно запечатывание было главным делом, а разговор велся так, между прочим. — Ах, да бога же ради, дай расстегну.

Он протянул руки, она выстегнула запонки из манжет.

— Не имею ни малейшего понятия, зачем ты ездила в Канн. Вот весь мой комментарий, — сказал он.

Кэти порылась в бумагах, накиданных на кровати, отыскала нужную, бросила Мак-Грегору. Это был рекламный проспект и при нем цветной снимок небольшой провансальской виллы с оливковыми деревьями по бокам, со сводчатой дверью и красными стенами; широкий дворик был вымощен плиткой.

— Решила купить этот дом, — сказала Кэти.

Мак-Грегор скользнул глазами по описанию.

— Где это? — спросил он.

— За Мандельё, неподалеку от усадьбы Ги. Близ Пегомаса. Я побывала там сегодня.

В описании дом именовался старым mas [36] Сельским домиком в южнофранцузском стиле. , снабженным современными удобствами, центральным отоплением. Участок в четыре гектара, речка, оливы, сосны...

— А зачем это? Собираешься жить во Франции?

— Буду убегать сюда от английского климата, когда уж слишком будет невтерпеж.

Он вернул ей описание и фотографию.

— Ну как? — спросила она.

— Весьма недурно, мысль удачная.

— Знаю, что тебе все это глубоко противно, тем более что участок расположен невдалеке от мозелевского, и не нужно мне твоих учтивых поддакиваний. Если тебе не нравится, можешь не бывать там. Я для себя покупаю.

— Мне нравится. Выглядит весьма мило.

— Но речь ведь не о том. Почему ты во всех спорах ускользаешь от меня вот так?..

Мак-Грегор пошел в ванную чистить зубы. Вернувшись в спальню, увидел, что все бумаги и письма уже сброшены на пол.

— Собственно говоря, нам полезно будет иногда побыть не вместе. Тебе Ривьера отвратительна. Но я ее люблю и, возможно, стану поспокойней, если смогу уединяться там.

— Я не возражаю, — сказал он. — Тебе нравится — о чем разговор? Покупай.

— В прошлом мы слишком редко разлучались. Провести время от времени неделю-другую врозь нам не повредит.

— Да, пожалуй.

— Ты все же хочешь отмолчаться. Ускользнуть, как обычно.

— Ты так или иначе сделаешь по-своему, зачем же нам ссориться, Кэти? Делай по-своему. Покупай.

— Этот патологический страх ссоры перерастает у тебя уже в манию. Ведь все равно мы ссоримся, так не лучше ли высказать то, что ты чувствуешь и думаешь, чтобы и я знала.

— Ссорься со врагом своим, а не с любимой, — произнес он по-персидски.

— Никогда больше не говори со мною по-персидски. Никогда!

Они сидели в постели бок о бок. Рука ее плашмя лежала на голубом одеяле, и Мак-Грегор заметил, что концы пальцев дрожат.

— Если бы ты хоть какую-то малость дал мне взамен, хоть чем-то обнадежил, я отказалась бы от покупки.

Он понял, что не сможет сейчас сказать ей о своей поездке.

— Тема ведь не нова. Камень преткновения между нами — дело, за которое я взялся и которое заканчиваю. К чему же споры? Просто дай мне его кончить.

— Да разве кончишь ты когда-нибудь? Ну каким образом, скажи?

Он молчал.

Кэти тяжело откинулась на подушку, выключила лампу на ночном столике.

— Если я куплю этот дом, — сказала она в темноту, — то что-то между нами оборвется. Кажется, понятно говорю?

— Да, — сказал Мак-Грегор.

Утром проводили в дорогу Сеси — Сеси в гневных слезах. Даже тетя Джосс вышла из своего убежища, обутая в сабо, и постояла в дверях, помахала рукой, точно Сеси отправлялась на веселую прогулку с друзьями. Сеси уехала в своем «ситроене», провожавшие вернулись в дом. И тогда Мак-Грегор вышел за ворота и направился через Сену на Елисейские поля, в агентство Британской авиакомпании — узнать, летают ли самолеты в Тегеран.

Клерк авиакомпании сказал ему, что английские лайнеры летают на Тегеран из Брюсселя; до Брюсселя же ходят автобусы.

— Заказать билет можете, но полет не гарантируем. Если не сможете использовать билет, стоимость вам, вероятно, полностью вернут.

— Понятно.

На стене, над головой у клерка, рекламный плакат изображал индонезийскую куклу-марионетку, надпись поперек изображения гласила, что Британская авиационная компания доставит вас и туда, и оттуда. Плакат бил на логику и лаконизм..

— Итак, бронировать вам место? — спросил клерк.

— Да.

— На какое число?

— Если можно, на пятницу.

— До пятницы у нас с вами три дня...

За три дня Кэти, быть может, поймет правильность его действий. И уж за три дня представится удобный случай сказать ей о поездке.

— На пятницу место, думаю, будет, — сказал клерк и задал обычные вопросы: гражданство, фамилия, имя, адрес. — Есть ли иранская виза?

— Есть, — ответил Мак-Грегор. Назвал себя. Адреса в данный момент не имеет, укажет его завтра, когда зайдет за билетом.

— Если завтра, то с утра приходите, — сказал клерк. — На полдень здесь назначена большая манифестация, все улицы будут забиты. Сегодня — коммунисты на площади Бастилии, а завтра будут манифестировать голлисты здесь, на Елисейских полях. И на этот раз решится, кто в нашем хозяйстве босс.

Мак-Грегор поблагодарил и ушел. Вернувшись домой, он услышал голос Кэти, оповещавший из кухни тетю Джосс:

— Сейчас я сама займусь ленчем.

Мак-Грегор торопливо предупредил в холле Эндрью:

— Я еще не говорил маме, что уезжаю в Иран, так что ты молчи пока.

— А ты скажи ей не откладывая.

— Нельзя, — покачал головой Мак-Грегор. — Она сейчас и без того расстроена.

— Тебя хочет видеть Таха, — сказал Эндрью. — Он сегодня днем будет участвовать в манифестации, которую проводят ВКТ с профсоюзами. У него к тебе дело. Я знаю, где Таху искать, пойдем вместе.

— Хорошо, — сказал поспешно Мак-Грегор, видя, что из кухни выходит Кэти.