Андрей Диченко - Минское небо

— При чем тут Новая Модель, Монстр из Шкафа? — спросил Костя, не поворачиваясь.

— Она — порождение неведомой нам силы, юный Kostya 0.55. Она встала на путь зла, Kostya 0.55. Но не подобного нам зла. Это зло против зла…

Костя резко обернулся, но страшного и ужасного Монстра уже и след простыл. [программа выполнила недопустимую ошибку и будет свернута]

Костя встал на ноги: продавленный пол, на котором когда-то давно был постелен ламинат, скрипел и напоминал о последних пятилетках советской империи.

— Ты беременная! — сказал Костя спящей Олесе. — До рождения ребенка осталась два года и шесть месяцев — таков твой срок, Олеся.

И он упал на кровать, уткнувшись носом в подушку, упакованную серой наволочкой. Из глаз его потекли слезы, с подмешанной в них кровью и солью.

Олеся перевернулась во сне с одного бока на другой, тяжело втянула воздух давно непроветриваемой комнаты, и снова спокойно задышала, перемещаясь по своим мирам сновидений.

Мавзолей на Красной площади в этот день отдавал красным цветом. Возле входа стояли два автоматчика и огромная очередь безликих людей. Колонна постепенно двигалась внутрь, однако из усыпальницы последней империи никто не выходил, тела растворялись в коммунистической сакральности этого места. Костя шел вперед, и, оглянувшись направо, почувствовал дыхание пропасти своим вьющимся телом. А внутрь продолжали идти люди, кто-то с ребенком на руках, кто-то с авоськой. Они шли и пропадали, шли и проваливались под землю, в вечное атеистическое царство беспокойного Ильича.

Надпись на табличке «Lenin. All rights reserved. Version 7.33».

Чуть выше вульгарными красными лампочками была выстроена надпись «ВХОD».

Костя вошел внутрь. В красном помещении на электрическом стуле сидело механическое тело вечного Ильича. Рядом стояло два агента в белых халатах и с рисунками шестилапых пауков на них.

— Программа «Ильич», — сказал первый агент.

— Первая аномалия ранней семантической сети, — так же монотонно произнес второй агент.

— Был нами вовремя ликвидирован.

С головы Ильича поднимался пар, а из глаз текли еле заметные слезы. Он был мертв.

Костя внимательно смотрел на безликих агентов, и в этот раз что-то в нем дерзнуло спросить:

— А какие еще аномалии были кроме Ильича?

— «Распутин 1.0», — отбарабанил первый агент.

— Ну и ты, разумеется… — уже улыбнувшись, сказал второй агент.

— На примере программы «Ильич» нашему Центральному Компьютеру стало абсолютно очевидно о невозможности сосуществования атомно-молекулярного мира с нашей семантической сетью.

— Но ведь когда появился Ильич, сеть была не настолько совершенна, как сейчас. Насколько мне известно, программный код сети слегка поменял алгоритмы.

Костя с ухмылкой глядел на лица агентов, ведь они прекрасно знали, что код сети мог видеть только Центральный Компьютер.

— Пока… — произнес Костя и вышел из Мавзолея. Агенты не стали за ним следовать, ибо это было абсолютно бесполезно, ведь у Кости были теперь полномочия, переданные третьим миром, и, фактически, он считался чем-то средним. Просто средним. Программой в биологическом теле. Костя беспощадно выдавливался из своего же головного мозга чем-то, называвшим себя «Kostya 0.55».

История Человечества [loading… [20] Загрузка (англ.). ]

Атомный сон [loading…]

Опиум для народа [loading…]

Массовый психоз [loading…]

Мир поруганных сердец [loading…]

Голодные сновидения [loading…]

Мания разврата [loading…]

Половое влечение [loading…]

Странные игры [loading…]

Вечное лето [loading…]

Вечные танцы [loading…]

Ликвидация чувств [loading…]

Всепогодные истребители [loading…]

Врата ада [loading…]

Двери рая [loading…]

Локальные конфликты [loading…]

Серый туман [loading…]

Дно Отечества [loading…]

Город и зоопарк [loading…]

Стереосистема масс [loading…]

Резкие, от того и непонятные пока что выражения мелькали перед Костиными глазами. Он пытался вникнуть в их сущность, найти ответы в томах букв и цифр, которые мегабайтами прошивали его серый мозг… Он сам создавал себе образы людей, чтобы лучше понять, какими приемами можно наладить с ними контакт…

Но он не понимал. Он никак не мог понять устройство интеллекта у этих существ из плоти и крови. Он не мог понять природу математического расчета, который происходил в человеческом разуме… Но Костя пытался и знал, что сможет. Он не так просто был послан в эту реальность в результате катаклизма между двумя мирами. А пока…

SYSTEM ERROR. OPERATION FAILED!!! [21] Ошибка в системе. Операция провалилась!!! (англ.).

И в очередной раз его тело проснулось в беспамятстве и с кровью у носа… В такие мгновения с болью в голове Костя пытался вспомнить, что происходило с ним ночью, но подлавливал себя на том, что даже не помнит о своих дневных приключениях…

Туман над Минском. Вообще ничего не видно.

Девушка стояла возле подземного перехода, который выведет ее к станции метро «Кунцевщина». Еще совсем рано, дискотека в клубе «liveD» только закончилась, а метро еще не открыли. Она переходит с одного места на другое, отчаянно пытаясь согреться. Но холодный и колючий ветер нагло продувает колготки в сеточку и задирает коротенькую накрахмаленную черную юбчонку. Олеся достает тоненькую сигарету и закуривает, обжигаясь глазами о яркое пламя дешевой китайской зажигалки.

Скоро откроют метро, и Олеся впрыснет свое тело в артерии просыпающейся столицы, нагнетающей страх и отчаяние.

«Скорее бы уже…» — думает она и глубоко затягивается, прикрывая накрашенные ресницы закоченевшей ладонью. Кружится голова… Ничего страшного, это привычное состояние — намного лучше, чем пронизывающий холод. Головокружение слегка отвлекает.

Рядом с Олесей крутятся такие же девочки и мальчики, как и она. Все нервно курят в ожидании и переглядываются между собой в туманном омуте отсыревших улиц…

Метро скоро откроют, и они упадут в него, растворятся в темных коридорах подземных коммуникаций.

Вторая сигарета. Дым тяжелее: он плотный. Совсем плотный. Обжигает легкие, заставляет чернеть картину мира.

«Луна еще видна», — думает Олеся. Если луна — значит, есть где спрятаться. Это радостно. Олеся улыбнулась, и стеклянная дверь станции метро «Кунцевщина» открылась.

— Где луна, которая снилась мне в мои непорочные и смешные года? — спросила Олеся у воздуха. Но лишь очередной порыв высокомерного холодного ветра пронзил ее тело в знак того, что прошлое теперь ничего не значит.

Венозная кровь. А это, кстати, приятное ощущение. Только не тогда, когда чувство переходит в привязанность к этой самой крови. Меня всегда интересовало, почему она все-таки красная. Не в том смысле, какие там вещества и ферменты содержатся. Совсем в другом: почему Создатель решил наполнить нас красным цветом. Или эта часть Его подобия в нас, которая выразилась не совсем так, как Он задумывал? Меня это совсем не интересует. Я занимаюсь сексом за деньги, и, кажется, Костя этого не знает, как и все остальные в моих четырех стенах. И, кстати, меня зовут Олеся.