Андрей Диченко - Минское небо

За окном начинает моросить дождь, и через две пары мне нужно будет попытаться сухой доехать до Могилевской улицы, где живет наша дружная студенческая семья. Выбегая между перерывами подышать свежим дымом, я прикидываю, стоит ли мне идти на последнюю лекцию по логике, или лучше пойти домой, или просто погулять. Гулять в такую погоду довольно стремно, поэтому можно ехать домой — смотреть в пустые Костины глаза, слышать шипение Ботаника и дышать перегаром Философа…

Подумав немного о своих перспективах, я все же решаю, что лучше погулять, несмотря на дождь, под которым я все равно промокну.

Я выхожу на площадь и спускаюсь в подземный город, названный «Столицей». Там всегда сухо и все хорошо освещено. И почему-то, когда я в этом мраморном подземном строении, мне хочется весны, хочется света, хочется распустить мои темно-русые волосы и просто кричать от радости.

Около входа сразу же бросается в глаза кофейня, где за столиками заседают дяденьки в пиджаках со своими дамочками (девушками язык не поворачивается назвать этих существ женского пола). Минск — он пестрый. И пестрота его заметна не в кафе или клубах, а на эскалаторах в метро, где встречаются люди яркие, все в попытках протеста вырваться любыми методами… А также те, кто пытается стать частью общей серости — незаметные призраки, блуждающие среди теней и сквозняков.

Я встала в конец небольшой очереди из интересного вида замкнутых людей в дорогих костюмах.

Нарушив мое душевное спокойствие, рядом становится парень.

— Привет! — слышится обращение ко мне.

— Привет… — слегка растерянно отвечаю я, разглядывая его небритое, но симпатичное лицо.

— Я тебя в универе сегодня видел, — произнес и через секунду добавил: — Как тебя зовут?

— Олеся.

Дела? = нормально dir=а у тебя?

Return to: [22] Возвратиться (комп. команда). тоже ничего.

Вот так я познакомилась с Ваней. Он смешной. Мы сели за столик и пили крепкий кофе.

— А я вот на матфаке учусь. В эту пятницу намечается движ. Погнали с нами? — Ваня выглядел весьма дружелюбным, как и его предложение, от которого отказываться было бы невежливо.

Я слегка растерялась. Просто так ходить на вечеринки меня не устраивало. Я всегда туда ходила исключительно заработать денег. Другую настолько высокооплачиваемую работу я не надеялась найти в этом городе сумрачных грез.

— Вот тебе пригласительный… — произносит он и встает. — Мне уже бежать пора, еще встретимся!

На черном столике два пустых бумажных стакана и первый цветастый пригласительный билет в моей жизни. Бесплатный вход на дискотеку.

Я встала, оставив столик на уборку официантам и пошла к выходу. Хотелось есть и спать, а также подумать о случайном знакомстве и чем это все может закончиться. Обычно все это заканчивалось гостиницей Беларусь и черным турком, который жаждал моего довольно неплохо сложенного тела, отданного Господом Богом на поругание…

На площади Независимости в Минске было всегда людно: в основном здесь тусовались студенты и иностранцы, которых постоянно водили на эту самую образцово-показательную площадь нашей страны.

Вечером, чуть в стороне, рядом с угловатым Домом правительства гуляли парочки влюбленных. Они сидели на деревянных длинных лавочках и целовались. За этим наблюдали в телекамеры охранники. Площадь была вся охвачена камерами и скрыться от «министерства любви» в этом уголке столицы не представлялось возможным.

Я иду пешком, заворачиваю за университет и иду влево, по вымощенному плиткой тротуару, мимо ларьков и бабушек, продающих цветы. Стою на дороге, пока мимо меня проезжают дорогие машины, марки которых я скоро уже выучу. Много раз сплевывала сперму на кожаные салоны, за что чувствовала на себе негодующие, но в тоже время полные животного удовлетворения взгляды.

Загорается зеленый: перехожу дорогу вместе с образовавшейся толпой молодых людей и девушек. Большинство из них учатся со мной в универе, меньшая часть идет сейчас в общагу, которую мне не дали, хотя льгот для этого было предостаточно. Ну да ладно, я рада, что живу сейчас с Костей. Он забавный, но какой-то странный. Не совсем похож на обычного белорусского парня.

Несмотря на довольно мрачную и облачную погоду на меня дует приятный теплый ветерок, ласкает мои волосы. Никто, как ветер, это делать не умеет. И если в моей жизни появится любимый человек, я ему однажды признаюсь, что «ты как ветер». Но такого никогда не будет, даже незачем думать об этом.

Плитка заканчивается, и я иду по Могилевской: справа от меня многоэтажные бетонные коробки, раскрашенные в жизнеутверждающие цвета, слева — ветхие деревянные постройки. Контраст, как и в жизни. Везде вокруг нас сплошной контраст.

— Девушка, можно с вами познакомиться? — слышу я голос откуда-то справа. Оказывается, параллельно со мной идет молодой человек.

— Ты будешь жалеть об этом… — саркастично и грубо произнесла я. Только случайных знакомств мне сейчас не хватало. Хоть бы уже на мою грудь не пялился, когда знакомится…

— Ну почему вы так думаете? — спросил он и заулыбался.

— Потому что я в этом уверена, — ответила и уже хотела завершить разговор. Но парень все равно шел рядом со мной. Шел и молчал, изредка оглядываясь на меня и улыбаясь.

— Ну ты меня не понял что ли? — произнесла я в очередной раз.

— А я непонятлив! — сказал он, а потом резко завернул вправо к пешеходному переходу.

— Бог с нами, Олеся, ты только верь… — после этих слов я, конечно, хотела его остановить и спросить, что это все значит, но он очень быстро ушел по переходу на другую сторону, в царство панельных домов и забытых ЖКХ дворов.

Случай, конечно, загадочный, но я знала, что уже вскоре забуду об этом в рутине кинутых на произвол дней. Ведь так уж заведено, что если мне суждено быть на дне этой всей пропасти, то я там и останусь, даже если будут протягивать руку, я отвернусь и буду стоять спиной. Постараюсь продержаться до конца, насколько это получиться.

Но мысли об этом странном парне не оставляли меня: я вроде бы заметила в нем какую-то неброскую деталь, но какую конкретно, я вспомнить не могла. Что-то было до боли знакомое и отторгающее одновременно. Кажется, это татуировка шестилапого паука на правой мочке уха. Да, эта татуировка, которая однажды мне уже снилась в одном из моих многочисленных кошмаров. Шестилапый паук следовал за нами, но почему-то была странная неувядающая уверенность, что не я являюсь его целью…

Мальчик в костюме медвежонка шел по вымощенному плиткой проспекту. Он громко и отрадно шагал, но люди его не замечали. Он вглядывался в их оранжевые от вечернего солнца лица, пытался услышать человеческое дыхание в гуле бесконечного транспортного потока, пытался разглядеть жизненную энергию, сокрытую в глазах… Но мальчика не замечали, и он продолжал идти и злобно оглядываться на прохожих, пытаясь вырваться за пределы своего маленького и беспомощного тельца. Мальчик знал, что его возможности гораздо шире свойств этого самого тельца.