Макар Троичанин - Вот мы и встретились

- Утихни! – прервала трагический монолог Мария Сергеевна. – Что дальше?

- Дальше? А дальше пойду узнавать насчёт пристанища, - виновато улыбнулся организатор. – Не хнычь, матросня! Живы будем – не потонем!

Устроились в приличной гостинице, ближайшей к вокзалу, чтобы в любой момент можно было слинять на обратный поезд. Сняли два двухместных номера и лидеру для понта одноместный с ванной, чтобы можно было всем мыться.

- А нельзя ли и мне одноместный? – Алёне не хотелось делить кров с неприятной склочницей и злючкой, считающей, что не театр для неё, а она для театра.

Марии Сергеевне тоже стала поднадоедать капризная девица. Неприязнь усилилась, когда она поняла, что видит в Алёне себя молодую, бестолковую, болванистую и экзальтированную тем, что она – актриса.

- Дормидонт Егорыч, уступи люкс будущей звезде, а мы с тобой по-стариковски и вдвоём прокантуемся.

Звезда в ярости закусила нижнюю губу и, сверкнув на благодетельницу ненавидящим взглядом, сдержалась, никак не среагировав на издёвку.

- Цыц! – прикрикнул предводитель. – Забыли про кодекс?

На этом очередной внутренний конфликт был исчерпан, но непримиримость между женщинами не исчезла, свернувшись клубком в ожидании новой стычки.

Сборным пунктом стал номер Стаса и Влада. Собравшись сразу же после раскладки вещей все в ожидании уставились на худрука.

- Давай, Маша, - попросил Плаксин, - поделись с нами творческими замыслами.

Она перечислила выбранные ею миниатюры и добавила специально для Алёны ещё одну: «Загадочную натуру» - про дамочку, вынужденную выходить замуж за богатых стариков – очень даже современный сюжет. Мужики приняли миниатюры безропотно.

- Желательно побольше импровизации, - наставляла Мария Сергеевна, - можно и с отступлением от текста, в общем, побольше игры, лишь бы было смешнее. Чехов, думаю, не будет в обиде – надо идти в ногу с народом, - повторила административную заповедь местной шишки.

- Сделаем,- пообещал Влад, - оторвёмся на все 100 Чеховых.

- А мне роль дамочки не нравится, - Алёна смотрела в текст миниатюры, низко опустив голову и не показывая глаз.

- Ну и что? – начала злиться худручка.

- Она мне не по душе, - Алёна ещё ниже опустила голову так, что свесившиеся волосы закрыли всё лицо.

- Подумаешь! Не нравится! – вспылила Мария Сергеевна. – Это работа! Мало ли, что кому не нравится!

- Вы сами говорили, - упрямилась младшая, подняв голову и смело глядя в глаза старшей, - что не режиссёр должен навязывать роль актёру, а он сам выбрать ту, которая больше всего соответствует его чувствам, его характеру.

Наступила минутная напряжённая тишина – бунт на корабле! Творческому руководителю наступили на хвост, и она даже порозовела от негодования, но от своих слов не откажешься – не политик, и потому с усилием сдержалась от язвительных замечаний.

- И что ты, если не секрет, выбрала?

Алёна облегчённо вздохнула.

- Хотелось бы из «Дяди Вани». – «Если сейчас скажет, что хочет последнюю сцену, то я её прихлопну чем-нибудь тяжёлым», - Мария Сергеевна поискала глазами что-нибудь подходящее на столе. – Можно из 2-го действия с Астровым, вот это: «В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли», - процитировала Алёна слова доктора. – И ещё от Сони: «Душа и сердце его всё ещё скрыты от меня, но отчего же я чувствую себя такой счастливой?».

- А Астров кто? – почти прохрипела униженная до глубины души худручка.

Алёна повернула голову в сторону Стаса, улыбнулась:

- Станислав Николаевич.

Стас усмехнулся, довольный.

- Она, очевидно, считает, что я больше всех подхожу на роль пьяницы.

- Ой, да при чём здесь это? – возмутилась от незаслуженного обвинения Алёна, продолжая ответно улыбаться.

- Ты как? – Марии Сергеевне очень хотелось, чтобы он отказался, но она видела по проясневшему улыбающемуся лицу Стаса, что предложение молодой мымры ему понравилось.

- Попробуем, может, не закидают тухлой треской.

- На том и порешим, - заключила потерявшая авторитет сдавшаяся режиссёрша. – Но и «Загадочная натура» - ваша! – не преминула урвать хоть толику реванша. Распределив роли в других миниатюрах без возражений, Мария Сергеевна, пользуясь свободой режиссёра в дисциплинированном коллективе, «Медведя» оставила себе с Плаксиным. И опять никто не возразил бесполезно.

- Ну, что, звоню кикиморе? – спросил предводитель, и опять никто не возражал, и приятно было работать в таком коллективе. В ожидании матроса разбрелись по кроватям, привыкая к отсутствию качки.

Кикимора не обострила зуба и, расщедрившись, прислала к ним настоящего красавца, почти из «Шехерезады» - обжигающего брюнета с женскими голубыми глазами и вьющимися исчерна-чёрными кудряшками, выпирающими сзади из-под фуражки с золотой кокардой словно звездой во лбу. Алёна, взглянув на него, сразу же обожглась, и серые её очи вспыхнули так, что на мгновение темь осветилась светом дня.

- Помощник заместителя начальника гарнизона по культуре и воспитательной работе, капитан 3-го ранга Адамов, - лихо и чётко козырнул он, внимательно разглядывая столичных штучек и задержав взгляд более, чем надо, на обожжённой Алёне, симпатичное личико которой мигом пошло радужными сполохами. – Направлен для установления контактов. – Моряк широко улыбнулся и чуть сдвинул фуражку на затылок, обозначая тем самым, что официальная часть представления закончена. – Можно называть Григорием Павловичем, если угодно. Хотелось бы для начала узнать, что вы можете показать нашему не искушённому флотскому зрителю, - и опять засемафорил на Алёну.

Не сдержавшись, Мария Сергеевна съязвила:

- Кроме Лены, - она выразительно посмотрела на младшую актёрку и сделала намякивающую паузу, - покажем также инсценированные рассказы Чехова и две короткие сцены из пьес.

Моряк перевёл взгляд с молодой на зрелую и улыбнулся ещё шире, поняв язвительный намёк и предположив женскую ревность, каковой со стороны Марии Сергеевны не было.

- Классический репертуар – это очень даже неплохо. Можно присесть?

Плаксин широким театральным жестом указал ему на второй свободный стул у стола. Капитан сел, не снимая шинели, только снял и положил фуражку донышком вверх, обнажив барашковую шевелюру, отсвечивающую в ярком свете потолочной лампы чёрным лаком. По всему было видно, что задерживаться долго он не намерен.

- Здесь все?

- Все! – подтвердил Плаксин, давая понять, что среди всех он – главный.

Григорий Павлович ещё раз, улыбаясь, оглядел шабашников, может быть, и пересчитал, опять несколько дольше задержавшись взглядом на Алёне.

- Вашу компактную команду, не обременённую реквизитом, думаю, удобнее всего показывать в военных городках. Там наш флотский народ не избалован живыми представлениями столичных артистов и примет вас, уверен, очень даже хорошо. – Он умолк, ожидая какой-нибудь реакции. Не дождавшись, добавил мёда: - Вам представляется уникальный случай посетить самые заповедные места Севера, - попытался обрадовать теплолюбивых горожан.