Сью Таунсенд - Женщина, которая легла в постель на год

– Я не слишком любопытен, Барри, поэтому мне это до лампочки, – сказал Брайан-младший, – но я знаю, что мама оценит, если ты как-нибудь к ней заглянешь. Возможно, когда приведешь зубы в порядок? Я провожу тебя вниз, по ходу обучу основам пользования интернетом и дам адрес того веб-сайта.

У двери Барри обернулся и лучисто улыбнулся Еве. Его рот походил на Колизей, только кошек не хватало.

Несколько минут Ева улавливала приглушенное бормотание в коридоре. Услышав, как захлопнулась дверь, она подползла к окну и помахала Барри на прощание. Тот завел двигатель и лихо развернулся… и еще раз… и еще.

Наконец Ева поняла, что Барри изображает версию круга почета, принятую у водителей такси.

Снегопад парализовал всю страну. Транспорт сбился с графика, а услуги, включая доставку корреспонденции, осуществлялись хаотично.

В половине седьмого вечера неделю спустя после Рождества в почтовый ящик Боберов вместе с рекламными буклетами и счетами опустили открытку от Александра. Брайан вытащил почту и разложил ее на кухонном столе. На лицевой стороне карточки красовался нарисованный акварелью зимний пейзаж: Темза, Вестминстерский мост и Парламент.

Брайан перевернул открытку и прочел:

« Дорогая Ева,

Я с ума схожу в гостях у тещи: она настаивает, чтобы мы все просыпались в семь утра и ложились спать в девять вечера, лишь бы «сэкономить электроэнергию».

За время пребывания здесь я продал четыре картины. Хотя теща твердит, что «малевать краской по бумаге – не самое достойное занятие для мужчины». На следующей неделе вернемся в Лестер. Думаю о тебе каждый день ».

Брайан взглянул на рисунок на открытке и фыркнул, как верблюд. По его мнению, изображение не слишком походило на Парламент. И с каких это пор Темза стала голубой и захлестнула набережную? Брайан считал импрессионизм бесспорным надувательством.

Он бросил послание в ящик кухонного стола, где хранились разные мелочи, и повернулся к подносу, который готовил для Евы. На нем стояла тарелка с бутербродами с сыром, яблоко, апельсин и полпачки овсяного печенья.

Брайан налил в термос чаю и отнес поднос наверх. Поставил рядом с Евой и сказал:

– До моего возвращения этого тебе хватит. Какого черта детям понадобилось ехать учиться в Лидс? У нас прямо за углом два прекрасных университета. Я вижу их, когда бреюсь!

* * *

В машине было тихо. Поппи изображала кающуюся грешницу.

Спустя несколько миль Брайан обратился к ней:

– Что-то ты сегодня до странности неразговорчива, Поппи.

– Все в порядке, я просто медитирую, – тихо отозвалась она. – Пытаюсь понять, кто я, Брайан. У меня давние проблемы с самоидентификацией.

Близнецы сдавленно захихикали. Брианна с заднего сидения подала голос:

– А я точно знаю, кто ты, Поппи. Хочешь, скажу?

– Нет, но спасибо за участие, Брианна, – кротко отказалась Поппи.

Брианна откинулась на спинку сиденья, наслаждаясь моментом.

– Я больше не могу выносить это напряжение, – наконец выдохнул Брайан-младший. – Мало того, что ты опасно водишь, папа, так еще и в каждом из нас проигрывается мучительный внутренний монолог. Пожалуйста, включи музыку.

– Я позволю тебе критиковать мою манеру вождения, только когда ты сам с десяток лет покрутишь баранку, сынок, – миролюбиво сказал Брайан. – И я по-прежнему надеюсь, что мы сможем забыть о прошедшем Рождестве и спокойно жить дальше. Почему бы нам не поболтать о чем-нибудь интересном? Я наметил несколько тем, хотите, перечислю?

Поппи ответила «Да», а близнецы хором протянули: «Нет».

– Ладно, как насчет безработицы среди молодежи? – забросил наживку Брайан.

Никто не клюнул.

– Евро?

Снова молчание.

– Хорошо, тогда кое-что для вас, молодые люди. Кто убьет быстрее – акула или лев?

– Акула. Примерно на пятнадцать секунд быстрее, – нашлась Брианна, а затем предложила: – А что насчет такой темы: как давно ты спишь с Титанией? Давай об этом поболтаем.

– Ты не мужчина, Брианна. Ты не поймешь.

Брайан-младший ровным голосом вмешался:

– Я мужчина, но тоже не понимаю.

– Ты еще мальчик, – усмехнулся Брайан. – И, подозреваю, останешься таковым до конца твоих дней.

– Поистине ужасное оскорбление, – заметил Брайан-младший, – особенно от человека, который до сих пор иногда носит кепку козырьком назад.

– Ага, и слушает хруст хлопьев после того, как зальет их молоком, напевая песенку из рекламы, – поддержала брата Брианна

Поппи с придыханием сказала:

– Я доселе не встречала такого зрелого мужчину как вы. Хотелось бы мне, чтобы вы были моим отцом, Брайан. – Она накрыла ладонью руку доктора Бобера, сжимающую рычаг переключения передач.

Брайан даже не попытался высвободиться. Переключая передачу, он двинул и ладошку Поппи вместе со своей рукой.

– Как ты мог предпочесть маме Титанию? – не унималась Брианна. – Мама все еще очень красивая. И добрая, и заинтересована в людях. А Титания выглядит как содержимое банки для анализов, и она вовсе не добрая, папа. Она втихомолку называет Александра «эскимошкой». Говорит, что снаружи он темно-коричневый и шоколадный, а внутри у него пломбир.

Брайан рассмеялся и сказал:

– Признай же, Брианна, что Алекс говорит и держится так, будто в своем Скарсборо на острове Тобаго был членом королевской семьи.

– Его усыновила английская пара, которая отправила его учиться в Чартерхаус! – вскипела Брианна. – После привилегированной школы он не может говорить и держаться по-другому!

Брайан пытался перестроиться в средний ряд, отчаянно моргая поворотником и держась на хвосте у едущего впереди автомобиля. Он перекричал шум мотора:

– Сдается мне, ты слишком горячо его защищаешь. Будто влюбилась.

– Не просто влюбилась. Я по-настоящему люблю Александра.

Брайан отвлекся от дорожной ситуации, и ему пришлось довольно сильно крутануть руль, чтобы выровнять колеса по полосе.

– Он старше тебя на тридцать два года, Брианна!

– Мне все равно, – сказала она.

– Тебе не будет все равно, когда придется подтирать его дряблую старческую задницу и класть его зубы в стаканчик у кровати. А он тебя любит, Брианна?

Брианна сквозь метель посмотрела в окно на габаритные огни идущей впереди машины.

– Нет, – прямо ответила она.

– Нет, – повторил Брайан, – потому что ты – потерявшая голову глупая девчонка. Ты же всего лишь ребенок.

Брайан-младший наклонился вперед, приблизившись губами почти вплотную к уху отца, и тихо прошипел:

– А ты – лицемер. Ты же на восемнадцать лет старше Титании.

Сопровождая слова отчаянной жестикуляцией, Брайан взревел:

– Думаешь, я этого не знаю? Я год за годом боялся, что она оставит меня ради кого-то помоложе!