Сью Таунсенд - Женщина, которая легла в постель на год

Близнецам провели первичный тест на аллергию, и они в ожидании результатов присели на веранде кофейни, чтобы покурить. Став нигилистами, они чувствовали, что просто-таки обязаны пускать клубы дыма.

Благостно сделали несколько затяжек, и Брайан-младший спросил:

– Как думаешь, мы когда-нибудь вернемся на Боулинг-Грин-роуд, Брианна?

– Зачем? Чтобы встретиться лицом к лицу с этими ужасными людьми, которых мы звали мамой и папой? Теперь, когда мы знаем, что их правильнее называть Гнусный Изменник и жена его, Лжепророчица?

– В детстве я их очень любил, и ты тоже, Брианна, нельзя это отрицать.

– Маленькие дети сплошь идиоты и верят в гребаную Зубную фею, Санту и Бога! И очень-очень их любят.

– Я верил в них, – повинился Брайан-младший. – Верил, что они всё и всегда делают правильно. Говорят только правду. Сдерживают животные страсти.

– Животные страсти? – усмехнулась Брианна. – Ты точно перечитал Ветхого Завета или Дэвида Герберта Лоуренса. «Любовник леди Чаттерлей», верно?

– Мысль о Диснейленде причиняет мне боль, – посетовал Брайан-младший. – Подумать только, что пока мы с мамой стояли в очереди на «Маленький мир», папа в отеле оплачивал своей кредиткой услуги проститутки…

– Но мы же устроим церемонию прощания с ними, да? – предложила Брианна.

Ни у кого из них не было с собой листка бумаги. Да и кто нынче пользуется этим реликтом? Близнецы собрали в один каталог в облачном дискохранилище все файлы с упоминаниями о родителях со своих ноутбуков, а затем Брианна поместила на рабочий стол изображение огня и напечатала в нем «Ева Бобер» и «Брайан Бобер». Брайан-младший положил указательный палец сверху пальца сестры, и близнецы вместе нажали на клавишу, дающую сигнал костру сжечь имена их родителей и заодно стереть из памяти все воспоминания о них.

Потом напарники обсудили татуировку, которую готовились сделать: стилизованные экспоненту и логарифм, две стороны одного целого. Покинув тату-салон, близнецы вышли на улицу, и тут же привлекли всеобщее внимание – но никто, даже люмпен, слоняющийся по городу в разгар рабочего дня, не осмелился что-нибудь вякнуть.

Брайан-младший черпал у сестры силу и уверенность. Раньше он ходил по улицам, глядя на тротуар, а теперь смотрел прямо перед собой, и люди сторонились, отходя с его пути.

Ева смотрела, как распускаются листья клена. Впервые за долгое время наконец-то можно было оставить окно открытым. Лежа на спине, она занималась в кровати зарядкой: медленно поднимала прямые ноги, пока не чувствовала, как пресс напрягся до предела, и плавно опускала. Она знала, что Александр стоит у входной двери — в открытое окно залетали клубы сигаретного дыма.

С утра пораньше она слышала, как он ворчал на Венеру и Томаса. Дети запамятовали, куда подевалась их школьная обувь. Ева усмехнулась, когда Александр строго спросил:

– Куда вы в последний раз поставили ваши ботинки?

Ева отметила, что он следует неофициальному сценарию поведения родителей в данной ситуации.

Сколько тысяч лет малышне задают один и тот же вопрос? Когда люди начали носить обувь и из чего изначально ее делали? Из кожи животных или из переработанного растительного сырья?

В мире существовало очень много такого, в чем Ева не разбиралась.

Еще она услышала, как Александр сказал:

– Доедайте полностью, помните, что в Африке дети голодают.

«В моем детстве голодали китайские дети», – подумала Ева.

На вопрос Томаса, почему им обязательно нужно идти в школу, последовал традиционный же короткий ответ: «Потому что».

Не толпись на улице любопытные, Ева бы с радостью посмотрела, как постояльцы выходят из дома: Александр с живописными дредами, невероятно элегантный в своем синем пальто, и ребятишки в серо-красной школьной форме.

Руби как-то пожаловалась дочери, что детские рисунки и прочие каляки-маляки «заполонили дом к чертям собачьим» и добавила: «Против красивых картинок я бы не возражала, но таланта в них ни на грош».

Ева догадалась, что сегодня мать занялась выпечкой: в комнате приторно пахло пирожными, которые Руби позже понесет продавать уличной толпе.

Ева просила мать этого не делать.

– Ты поощряешь их здесь торчать и эксплуатируешь эту несносную ситуацию.

Но Руби уже купила себе новый ковер в гостиную на доходы от продажи чая и выпечки и отказалась прекращать свой бизнес, сказав:

– Если тебе что-то не нравится, вставай с кровати. Эти чудики надолго не задержатся, когда увидят, что ты самая обычная женщина.

Разминая шею, Ева повернула голову и заметила, как мимо окна пролетели две сороки с соломинками в клювах. Они вили гнездо в дупле клена. Ева уже неделю с большим интересом наблюдала, как птицы снуют туда-сюда.

«Неразлучники», – подумала она, и тут же задалась вопросом, могут ли мужчина и женщина быть абсолютно счастливы вместе.

Когда они с Брайаном (по его инициативе) устраивали званые ужины, женатые пары обычно поначалу общались между собой относительно вежливо. Но ко времени, когда Ева подавала собственноручно испеченные профитроли, хотя бы двое из женатиков успевали превратиться в воинствующих педантов, которые подвергали сомнению байки своих супругов и донимали тех по поводу всяких несущественных мелочей. «Нет, это было не в четверг, а в среду. И ты был в синем костюме, а не в сером». Такие пары уходили рано, и выражения их лиц напоминали истуканов с острова Пасхи. Или же наоборот сидели долго-долго, бездонно поглощая крепкие напитки и погружаясь в болото пьяной тоски.

Ева улыбнулась и с удовольствием подумала: «Мне больше никогда не придется устраивать званый ужин или идти в гости».

Потом попыталась угадать, счастливы ли сороки, или ощущение счастья присуще только людям?

Кто настоял на включении «стремления к счастью», как одного из неотъемлемых прав человека, в американскую конституцию [33] Это сделал Томас Джефферсон, написавший Декларацию независимости США. В ней переиначена теория английского философа Джона Локка о том, что каждый человек имеет прирожденные, неотъемлемые права на жизнь, свободу и собственность. Однако Томас Джефферсон выбросил право на собственность, записав в текст Декларации право на стремление к счастью. К собственности он вообще относился с подозрением, сказав однажды: «Я не замечал, чтобы честность людей возрастала вместе с их богатством». ?

Ева знала, что всеведущий Гугл подскажет ей ответ спустя секунду после запроса, но не торопилась его ввести. Возможно, она вспомнит сама немного погодя.

В дверь постучал Александр:

– Готова к беседе с дальнобойщиком, живущим на две семьи? Одна у него в Эдинбурге, а другая – в Бристоле.