Ильза Айхингер - Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла
- Название:Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Прогресс
- Год:1971
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ильза Айхингер - Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла краткое содержание
В австрийской литературе новелла не эрзац большой прозы и не проявление беспомощности; она имеет классическую родословную. «Бедный музыкант» Фр. Грильпарцера — родоначальник того повествовательного искусства, которое, не обладая большим дыханием, необходимым для социального романа, в силах раскрыть в индивидуальном «случае» внеиндивидуальное содержание.
В этом смысле рассказы, собранные в настоящей книге, могут дать русскому читателю представление о том духовном климате, который преобладал среди писателей Австрии середины XX века.
Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Кто ты? — кратко спросил он. Низкий звук его голоса позволял судить о бесчисленных кубках вина, опустошенных графом за его богатую удовольствиями жизнь.
Вийон меланхолично подумал о проторенной дорожке, которая ведет от наслаждения к кошачьим шкуркам, и назвал свое имя.
— Я слышал о тебе, — сказал граф далеко не благосклонно.
Вийона не смутил его тон. Он охотно обходился без милости власть имущих, ибо был осторожен.
— А я о тебе — нет, — объявил он миролюбиво.
— Как ты смеешь обращаться ко мне на «ты»? — вскричал граф.
— Как ты смеешь обращаться на «ты» ко мне? — повторил Вийон и внимательно оглядел шкурки кошек. Он думал о том, что страдающий полнокровием Арраньоль женился на двадцатилетней, и ему было жаль молодую женщину, холодные ночи которой отнюдь не могли согреть кошачьи шкурки.
— Я прикажу снова бросить тебя в подземелье, — задохнулся граф.
— Что ж, мне не привыкать к этому — как и всем тем, кто говорит, что думает.
На минуту в зале воцарилось молчание. Граф настороженно рассматривал пленника своими часто моргавшими глазами. Вийон спокойно обернулся и обнаружил жирного монаха, который сидел сзади у простого стола и царапал пером по пергаменту. Одинокий луч весеннего солнца проник сквозь узкие окна, соскользнул на закоптелый переплет готического стрельчатого свода и весело заиграл на тонзуре занятого писанием прислужника божьего.
Вийон обрадовался лучу. Он научился радоваться мелочам, потому что крупные радости он упустил.
— Чего ты хочешь? — спросил граф.
— Мира.
— Зачем же вам тогда войско? — спросил граф насмешливо, уверенный, что перед ним королевский советник.
— Мне оно ни к чему. Нам, маленьким людям, нужны для мира лишь мы сами. К сожалению, мы не принадлежим себе. Потому что принадлежим вам… Но великим нужно для мира войско. Каждый великий человек, жаждавший мира, начинал с того, что создавал войско. И у тебя тоже есть стрелки.
— Было бы слишком просто для Людовика, если бы у меня их не было.
— Еще проще было бы для нас всех, если бы вы оба их не имели.
Граф посмотрел на него и задумался.
— Чьи интересы вы представляете? Англичан?
— Если мне будет позволено, я бы охотно представлял свои собственные интересы.
— Вы — никто.
Мэтр Вийон кивнул.
— Никто. Лишь человек. И все же мешок, полный крови, которую можно высосать. Или горстка пыли с бессмертной душой в придачу. Много пыли — это уже поле, поле нашего народа, и на нем все вы хотите взращивать свою пшеницу.
— Я мог бы дать вам двадцать золотых дукатов…
— Так дайте!
Граф хлопнул ладонью по ручке кресла, сбросил кошачьи шкурки и вскочил. Он подошел вплотную к Вийону и посмотрел ему в глаза. Его лицо стало иссиня-красным, только щетина белела на оплывших щеках. От него несло запахом жареной дичи и вина, и Вийон печально вспомнил о заплесневелом хлебе в подземелье. Мудрость в конце концов была не чем иным, как отсутствием надежды, а индейка — фактом и старое вино — откровением. Он вздохнул.
— Вы ловко рассуждаете о великих, потому что сами вы ничтожны, — сказал граф. — Вы клевещете на существующий порядок. Бог свидетель, я не фарисей, но и не вымогатель. Я владею тем, чем владею, и хотел бы владеть им и дальше. Но я служу самому себе, и никому больше. Что вы за жалкие создания, если служите и в то же время предаете своего господина? Двадцать золотых дукатов, и вы переходите на сторону врага! Почему нас, великих людей, всегда окружают такие жалкие существа?
— Потому что вы в них нуждаетесь, — ответил Вийон улыбаясь. — Коршуны всегда сидят на падали.
— Ваш Людовик нуждается в вас, потому что вы рождены быть дипломатом. Потому что умеете читать и писать.
— Пожалуй, это, правда, может его заинтересовать.
Граф раздраженно отвернулся, проковылял по залу, посмотрел презрительно на монаха, который все так же спокойно водил пером по пергаменту.
— Заниматься писаниной! — воскликнул он. — Это занятие пристало тем, кто носит юбки или монашьи рясы!
— И все-таки в этом власть, — ответил Вийон, неожиданно став серьезным. — Вы правы. Вы всегда окружены людьми, в которых нуждаетесь, потому что вы хотите брать и всегда должен быть рядом тот, кто дает. Ничто, однако, не опасно так, как зависимость от тех, в ком нуждаешься. Нам, маленьким людям, ничего не надо от вас. Мы недостаточно благородны, чтобы принимать сторону какой-нибудь из враждующих держав. Вы набираете войска и воюете, расплачиваясь нашей кровью. Вы сжигаете наши дома, опустошаете наши нивы, а когда хотите быть особенно милосердными, то говорите, что все это делается для нас. Для Бретани, для Франции, для христианства, для народа — одни только «для», а из них складывается одно большое «против». Вы благородны, как орлы и львы — эти звери с ваших гербов, звери, которые стали владыками в своих царствах, потому что именно они лучше всех способны на разбой. Но лев разрывает свою добычу один, и орел сам вонзает когти в зайца. Только вы, люди, подобные зверям, ищете себе помощников среди ваших же жертв. И только мы, люди, настолько глупы, чтобы быть вашими пособниками. — Он остановился, замолчал на мгновение и посмотрел на графа, который снова медленно шел прямо на него. — Но мы бываем ими не всегда и, может быть, когда-нибудь вообще перестанем валять дурака.
Граф упал в кресло и укрыл ноги кошачьими шкурками.
— Вы говорите как по писаному. Как будто читаете книгу, которую я приказал бы сжечь.
— Хорошие книги всегда жгли.
— Чего вы хотите?
— Я мог бы выучить вас писать.
Одну секунду граф оставался неподвижным, потом громко рассмеялся, кликнул охрану и велел увести поэта. И Вийон опять оказался в заточении, грыз заплесневелый хлеб, мечтал об индейке и вине и в конце концов, измученный, заснул. На следующее утро, когда его не слишком нежно встряхнули за плечи, он узнал, что может приступить к своим обязанностям учителя графа. Когда он поднимался по лестнице, светило солнце, и он попытался поймать рукой пылинку, плясавшую в золотом луче. Жизнь улыбалась так ласково, как улыбаются всепрощающе старые люди. И Вийон поблагодарил про себя короля Людовика, который снова, на сей раз не подозревая, спас бесприютного вагабунда.
Несколько недель он учил графа читать и писать и кое-чему из латыни. В свободные часы он стоял у окна и смотрел на раскинувшуюся перед ним землю. Однажды он увидел графиню. Он вспомнил о кошачьих шкурках и угрожающем полнокровии. И заговорил с ней, сумев найти слова, в которых было дыхание жизни. Мэтр Вийон хорошо разбирался в жизни и в том, как осуществлять божью волю на грешной земле. И не только разбирался, он знал нужные слова. И как все люди, женщины платили за эти слова. Свою особую плату.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: