Джулия Хобан - Уиллоу

— Боже мой! — Смеется Уиллоу. — Это так мило! Именно то, что мне было нужно! Откуда ты узнал? И как тебе удалось протащить его сюда наверх? — Она отталкивает тележку с дороги и приближается к нему.

— Э-э, Карлос сказал, что ты действительно устала, и мне показалось, что он не будет возражать, если я принесу тебе это.

— Ох, это замечательно. — Уиллоу берет у него кофе и садится спиной к стене. Она закрывает глаза и делает глоток. — Ты даже положил правильное количество подсластителя.

— Я наблюдательный. — Гай садится рядом с ней.

— Ты же не шутишь. — Уиллоу пододвигается так, что их ноги соприкасаются. — Хочешь?

— Нет, спасибо. — Гай качает головой. — Для меня слишком сладко. Так от чего же ты так устала? Я подумал, что мы могли бы чем-нибудь заняться после работы, но если ты не в состоянии… — Он замолкает.

— О, нет, я не слишком устала. То есть, да. — Между глотками Уиллоу зевает. — Но мне бы очень хотелось чем-нибудь заняться, и к тому же, — она взмахивает рукой с кофе, — это помогает.

— Ты всю ночь работала над своей письменной работой или ещё чем-нибудь?

— Не совсем. — Уиллоу вздыхает. — Я даже еще не начинала. Просто я… — На мгновение она замолкает. — Ну, я не могла уснуть, вот и все. — Она гадает, почему, сказав ему столько важных вещей, она раздумывает, дать ли ему знать настоящую причину того, почему она не спала всю ночь. — Это было потрясающе, — говорит Уиллоу, допивая остатки кофе. — Большое тебе спасибо. — Секунду она улыбается Гаю, а потом неохотно встает.

— Эй, знаешь что? — Гай тоже встает. — Я, наконец-то, закончил читать "Бурю".

— Правда? — От этого сообщения Уиллоу оживает больше, чем от кофе. — И как тебе? Понравилось? Признайся, что это его лучшая пьеса, не так ли? — Она берет несколько книг и начинает их сортировать.

— Да, мне действительно понравилось. Ладно , — он быстро исправляется, потому что видит, что её улыбка исчезает. — Мне очень понравилось, правда. Лучшая ли это его пьеса? Не знаю, потому что я не читал их все, но скажу тебе, что мне тоже нравятся выдуманные места. И скажу тебе кое-что ещё.

— Что?

— Скажу тебе, какая у меня самая любимая часть из всей пьесы.

— Не говори, дай я угадаю. — Уиллоу прекращает разбираться на полках и, размышляя об этом, прислоняется к стеллажам. — М-м-м, одна из действительно великих речей Просперо, потому что...

— Нет. — Гай качает головой. — Даже рядом нет.

— Нет? — Уиллоу удивлена. — Ладно, ты же не собираешься сказать мне, что тебе больше понравился Калибан? Ты настолько любишь категории, что это было бы действительно странно. Я имею в виду людей, которые считают его лучшим персонажем, чем Просперо!

— Забудь о Калибане, — говорит Гай. — Ты все еще далека от истины. — Он складывает руки на краю металлической тележки, наклоняется вперед и улыбается. — Хочешь испытать удачу в третий раз или мне просто сказать?

— Просто скажи.

— Ну, хорошо. Моей любимой часть было посвящение.

— Посвящение ? — Уиллоу хмурится. — Шекспир не писал посвящения для "Бури". Не думаю, что он вообще писал его для какой-либо своей пьесы, не так ли?

— Я не говорю о каком-то конкретном посвящении, которое написал Шекспир .

— Ох. — Уиллоу закусывает нижнюю губу, когда до нее начинает доходить смысл его слов. — Ладно. — Она улыбается и снова начинает расставлять книги.

— Знаешь что? — медленно произносит Гай. — Ты...

— Нет! — возражает она.

— Откуда ты знаешь, что я хотел сказать?

— Ты собираешься сказать, что я покраснела, а это не так .

— Нет, так. — Гай наклоняется ещё ближе.

Уиллоу печально осознает, как идеально романтичен этот момент и к чему он должен привести. Больше всего ей хочется, чтобы она могла наклониться к нему, позволить всему развиваться так, как должно, но не может, она знает, каковы будут последствия.

— Ну, во всяком случае, я рада, что тебе понравилось то, что я написала, — смущенно говорит Уиллоу. Она отходит на несколько шагов и смотрит на книжные полки, будто те хранят тайну жизни. У нее дрожат руки, когда она бессистемно расставляет книги и умудряется несколько из них уронить на пол.

— Ты вообще смотришь на заголовки? — спрашивает Гай, поднимая упавшую книгу и вручая ее ей. — "Научно-исследовательская деятельность Южно-Маньчжурской железной дороги, 1907-1945 годы" . Кто-то, на самом деле, написал это? Кто-то действительно это брал ? А я думал, что только мне нравятся странные вещи!

— Ерунда. — Уиллоу удается рассмеяться. — Если ты был бы здесь час назад, то мог бы помочь мне с "Работой Четвертого Международного Конгресса Литовских Энтомологов".

— Да ладно, должно быть, ты это выдумала.

— Нет, я клянусь! Пятый этаж, если ты мне не веришь!

— Я тебе верю. — Гай улыбается. — Так, когда ты выйдешь отсюда?

— Ох. — Уиллоу смотрит на часы. — Примерно через... Ну, на самом деле, сейчас .

— Хочешь пойти в парк? На улице действительно здорово. Ну, или не знаю, может, ты хочешь вернуться туда и выпить ещё кофе?

— Я бы лучше пошла в парк. Кому бы захотелось сидеть в помещении, если на улице так красиво? — говорит Уиллоу, когда они идут к лифту. — Но если ты что-нибудь хочешь, то я буду рада пойти и туда. — Двери лифта открываются, и они входят.

— Нет, не волнуйся, я в порядке, — заверяет ее Гай, когда они выходят из лифта на первом этаже.

— Эй, Карлос. — Уиллоу достает из-под абонементного стола свои вещи. — Думаю, мы увидимся через пару дней.

— Развлекайтесь, — говорит он, подмигивая ей, что Уиллоу подчеркнуто игнорирует.

— Ты когда-нибудь была на реке? — спрашивает Гай, когда они выходят из здания и идут через кампус. Уиллоу рада, что он, кажется, не заметил жеста Карлоса, а если и заметил, то не собирается упоминать о нем.

— Ты имеешь в виду на лодке? — Она слегка сбита с толку.

— Хм, ладно, а как еще можно выйти на реку?

— Понятия не имею. — Уиллоу пожимает плечами.

— Ты должна попробовать, — говорит Гай, когда они входят в парк. — Как-нибудь я возьму тебя с собой. А сейчас давай хотя бы прогуляемся у воды, идет? Вот сюда. — Он ведет ее вниз по узкой тропинке, под аркадой каштанов, к реке.

— Здесь красиво, — говорит Уиллоу. — Я никогда не ходила этим путем раньше. — Она опирается локтями на каменную стену, которая отделяет их от воды, и смотрит на парусники.

— Ты должна увидеть, как мы гребем по утрам. Это прекрасно. Кажется, будто в мире больше никого не существует. — Гай запрыгивает на стену.

— Ты же упадешь! — В тревоге восклицает Уиллоу.

— Точно, эта штуковина, должно быть, по меньшей мере, два фута шириной.

— Может , попробуешь пройтись по половине, — Уиллоу с сомнением глядит на узкое каменное ограждение. — Если только ты не собираешься сказать мне, что вместе с той книгой "Волшебство для мальчиков" ты купил еще "Книгу для мальчиков о натянутой проволоке" , иначе тебе нужно слезать.