Митч Элбом - Пятеро, что ждут тебя на небесах

Автомобильная авария на Лестер-стрит привела Маргарет в больницу. Полгода она была прикована к постели. Поврежденная печень в конце концов пришла в норму, но расходы на лечение стоили им усыновления ребенка. Малыша, которого они надеялись принять в свою семью, отдали другим людям. О том, кто был в этом виноват, никогда не говорилось: невысказанные обвинения, точно темная тень, витали над ними. Маргарет стала молчаливой. Эдди целиком отдался работе. Тень заняла место возле обеденного стола, и они ели в ее постоянном присутствии под унылое позвякивание вилок о тарелки. Говорили они друг с другом только о мелочах. Свою любовь они будто зарыли глубоко в землю. Эдди никогда больше не играл на скачках. Любой разговор с Ноэлом за завтраком теперь стоил им большого труда, и отношения их постепенно сошли на нет.

В парке развлечений в Калифорнии появились первые стальные конструкции, которые можно было гнуть под резким углом, превращая в крутые повороты. С прежними, деревянными, это было сделать невозможно. И почти канувшие в небытие «американские горки» снова вошли в моду. Владелец парка мистер Баллок заказал для «Пирса Руби» такую стальную модель и поручил Эдди руководить ее установкой. Эдди то и дело рявкал на рабочих, проверяя каждый их шаг. Он не доверял этой скоростной штуковине. Да и кто придет в восторг от угла в шестьдесят градусов? И все же эта работа отвлекала его.

«Звездную эстраду» снесли. И аттракцион «Молния» тоже. И «Туннель любви», который молодежь сочла слишком старомодным. А через несколько лет построили новый «лодочный» аттракцион «Бревно в потоке», который, к удивлению Эдди, стал очень популярен. Посетители аттракциона спускались в лодках по желобу с водой и падали в огромный бассейн. Эдди никак не мог понять, почему людям так нравится мокнуть именно в этом бассейне, когда под боком, в трехстах ярдах от них, океан, и тем не менее он работал на этом аттракционе: стоя босым в воде, следил, чтобы лодки не отклонялись от курса.

Прошло время, Эдди и Маргарет снова начали разговаривать друг с другом. Однажды вечером Эдди даже вновь предложил взять на воспитание ребенка, на что Маргарет, потерев лоб, сказала:

— Мы теперь слишком старые.

— Кто же может быть слишком стар для ребенка? — удивился Эдди.

Прошли годы. Ребенка они так и не завели, раны их постепенно зарубцевались, а дружеское общение заполнило пустоту — отсутствие того, другого, существа. По утрам Маргарет готовила Эдди гренки и кофе, а он отвозил ее на работу в химчистку, а потом возвращался на пирс. Иногда ее отпускали с работы пораньше, и они ранним вечером прогуливались по променаду, следуя его рабочим маршрутом: катались на карусельных лошадках или окрашенных желтой краской грейферах, и Эдди объяснял жене, как работают роторы и кабели, то и дело прислушиваясь к шуму мотора.

Однажды июльским вечером, посасывая фруктовые леденцы, они гуляли по берегу, их босые ноги увязали в мокром песке. И вдруг, оглянувшись вокруг, обнаружили, что старше их на пляже никого нет.

Маргарет сказала что-то о костюмах бикини, в которых были молоденькие девушки, и о том, что она бы никогда не решилась надеть бикини. И Эдди ответил, что девушкам повезло, ведь, если бы она решилась, все мужчины смотрели бы только на нее. И хотя Маргарет в то время было за сорок, она уже раздалась в бедрах и ее глаза окружала сеточка морщинок, она с благодарностью посмотрела на Эдди, на его кривой нос и тяжелую челюсть. Поток их любви снова лился с небес, орошая и пропитывая их насквозь, словно воды океана, плескавшегося у их ног.

А три года спустя Маргарет стояла на кухне в их квартире и готовила куриные котлеты. В этой квартире они продолжали жить все это время, еще много лет после смерти матери Эдди, потому что, как говорила Маргарет, эта квартира напоминала ей молодость, и еще потому, что из ее окна была видна старая карусель. И вдруг ни с того ни с сего пальцы ее правой руки непроизвольно разжались, не в силах что-либо удержать. Котлета выскользнула из ладони. Упала в раковину. Рука задрожала. Дыхание участилось. Маргарет мгновение смотрела на свою застывшую руку, которая, казалось, принадлежала кому-то другому, державшему огромный кувшин.

Все вокруг закружилось.

— Эдди! — вскрикнула она.

К приходу Эдди она уже лежала без сознания.

У Маргарет, как определили врачи, в мозгу была опухоль, и ее угасание теперь походило на угасание любого человека в таком же положении: она проходила лечение, которое лишь смягчало течение болезни. Пучками выпадали волосы, утренний шум аппаратов радиационного облучения сменялся вечерней рвотой в больничной уборной.

А в последние дни, когда рак окончательно взял верх, врачи не находили ничего лучшего, как повторять: «Не напрягайтесь, отдыхайте». А когда она задавала вопросы, сочувственно кивали, точно их кивки были капающим из капельницы лекарством. Она понимала, что так было положено — вежливостью подменять беспомощность, но когда один из врачей посоветовал «привести в порядок все дела», она попросила, чтобы ее выписали из больницы. Не столько даже попросила, сколько потребовала.

Эдди помог ей подняться по лестнице и, пока она оглядывала квартиру, повесил ее пальто. Она хотела что-нибудь приготовить, но Эдди усадил ее и поставил на огонь воду для чая. Накануне он купил бараньи котлеты и теперь худо-бедно управлялся с обедом, на который пригласил еще нескольких друзей и сослуживцев, большинство которых, увидев землистое лицо Маргарет, восклицали нечто вроде: «Смотрите, кто вернулся!» — будто это была вечеринка по поводу ее возвращения из путешествия, а не прощальный обед.

Они ели картофельное пюре, а на десерт — шоколадные пирожные, и, когда Маргарет выпила вторую рюмку вина, Эдди принес новую бутылку и налил ей третью.

Через три дня она проснулась с криком. В предрассветном молчании Эдди повез ее назад в больницу. По дороге они перебрасывались короткими фразами, обсуждая, что будут делать врачи и кому Эдди должен позвонить. И хотя Маргарет сидела рядом с ним, Эдди ощущал ее во всем, что его окружало: в руле машины, в педали газа, в движении своих глаз, в пощипывании горла. Всем своим существом он пытался ее удержать.

Ей было сорок семь.

— Ты взял карточку? — спросила она.

— Карточку?.. — Эдди рассеянно посмотрел на нее.

Маргарет глубоко вздохнула и закрыла глаза, а когда она снова заговорила, голос ее совсем ослаб, словно этот вздох ей многого стоил.

— Страховую карточку, — хрипло сказала она.

— Да-да, — торопливо подтвердил он. — Я взял карточку.

Они въехали на стоянку, и Эдди выключил мотор. Вдруг воцарилась поразительная тишина. Стал слышен малейший звук: легкое трение одежды о кожаное сиденье, дребезжание металлической ручки дверцы, шелест ветра за окном, звук шагов на асфальте, звяканье ключей.