Альфред Коллерич - Убийцы персиков: Сейсмографический роман

Он предупреждает об угрозе всего, что несет радость. Он любит вылезшие на лоб глаза. В его ушах страшный гул. По его плоти и крови блуждает недуг. Это состояние неизменно.

Нежник Францик сражается со смертью Желтка, который сам себе смерть. Желток бессмертен.

Руки нежника Францика погружены в стерилизатор. На лице — марлевая повязка. Он смотрит на операционный стол. Склоняется над Желтком. У него в руках мелькают ланцет, пуговчатый зонд, игла Дешампа. Он щелкает костными щипцами и велит подать крючок для разведения краев раны. Нежник Смолка оглашает бюллетень. Он сутулится, его горб круто бугрится.

Нежник Синька убивает то, что становится ему поперек пути. Он охраняет страдание Желтка. Он мстит смеющимся, хотя смеется сам. Он — тень Смолки. Он неотступно следует за ним. Его рыболовный крючок впивается в плоть. Он ловит рыбу на всех прудах. Никакая стена не преграда ему, никакой умысел — не тайна. Он ненавидит кругообразие. Он мчится как ураган по лестницам.

На колени перед нежниками!

Эй, вы, на ступенях!

Эй, вы, на балконе!

Его крючок нацелен в загривок. Он чтит Греса и правит ход золотых часов Цёлестина. Он отметает мольбы и просьбы и внемлет им, когда захочет. Он несет стужу. Он терзает яства! Он выверяет числа. Его бичом исполосован мир. Он рука, достигающая всех далей. Его зубы скрежещут. Кулаки грохочут. Его шаги оглушают.

Он — отец всех вещей. Он выманивает из домов собак. Он убивает кошек. Он любит кошачьи воскресенья, когда ему охота позабавиться. Он пособляет холопу Кошкодеру. Он обитает во всех жилищах. Он гонит зверя на ловца. Он таится в прибрежных зарослях. Он тянет руку из гущи вьюнка. Он сидит на персиковых деревьях. Он вращает флюгер. Он точит ножи. Он мутит разум. Он расписывает стены своими приказами. Он срывает со стен картины в галерее герцогини. И на стенах остается лишь его тень, даже когда он уходит.

Когда нежник Синька сеет ужас, нежник Щука музицирует. Он властелин органа и правит в главной его части. Он прорастает сквозь верхнюю клавиатуру в трубы, ведущие к педалям. Голос Щуки поднимается по воздушному каналу и движет ногами О., когда они узнают вести. Он поет песню.

Нежники говорят: «Жар — пожар». Это песня о печи. Это песня над крышей замка. Эта песня слышна изо дня в день. Без нее не расцветают камелии. Она сопровождает Розалию Ранц по дороге во второй замок. Нежник Щука постигает мир, когда играет на альте. Его низкий тон — это голос Желтка. Его боль уже не так мучительна.

О. сидит с ним в церкви позади певчих. Он посылает Германа Керна в Америку, чтобы наполнить ее пением. Щука проходит сквозь сны. Нежник Щука отрывается от земли и окрашивает черную бархатку графини в белый цвет.

Пятеро нежников являются к О. Он сидит на склоне горы во фруктовом саду и смотрит в долину. В бараке живут пришлые. О. живет с родителями в пивоварне. В бочках бродит красный арамон. О. прислонился спиной к стволу яблони. Картины зыбятся у него в глазах. Кукурузный початок — его скипетр. Он делает им знак, приветствуя пятерых гостей.

Они живут в стране замков. У этих замков нет ни лестниц, ни круглых столов. У каждого свой замок. Нежники — машинного роду-племени. Они злы и добры. Они истребляют и защищают. Они зрячи и глухи. Они в замке и везде.

Если они где-либо появились, значит здесь что-то будет.

О. шагает с матерью через парк. Его руки еще взбудоражены игрой на пианино. Навстречу идут обе дамы из замка, они спрашивают у матери, прорезались ли у мальчика постоянные зубки. О. убегает, петляет по полянкам и сует в рот ладошку.

Вместе с нежниками он поет песню «Зубов полон рот».

Он бросает на землю початок. И танцует. Он вновь думает о том, что считает пропавшим. Он видит печь.

Смолка. Войдите! (Появляются Ткач, Пантхауэр, Кегль и Пеппо К.)

Ткач. У меня сети полнехоньки (прикладывается к бутылке водки).

Смолка (грозно кричит). В ноги нежникам, каналья! (Ткач падает на колени и подставляет шею.)

Пантхауэр. Вот виселица с перепелами. (Приложив к подбородку скрипку, играет песню нежников.)

Смолка (грозно кричит). В ноги! (Пантхауэр падает на колени и подставляет шею.)

Кегль. Щука сидит в моем органе.

Смолка (грозно кричит). В ноги! (Кегль падает на колени и подставляет шею.)

Пеппо. Свадебная песня готова!

Смолка (грозно кричит). В ноги! (Пеппо падает на колени и подставляет шею.)

Гремит гром, сверкает молния; нежники идут.

Смолка (поет). Видел нежников, голубчик? Ты их...

Нежники ставят Смолку в середину своего круга. Смолка исполняет танец нежников. Они несут на руках восемнадцать господ. Ткач, Пантхауэр, Кегль и Пеппо стоят на коленях перед нежниками.

Смолка (господам). У вас уже прорезались зубки? (Все показывают зубы.)

Какой ты белозубый, Ткач! (Он бросает князя, который превратился в каплуна, Ткачу. Тот быстро проглатывает его.)

Синька. Всех наземь! (Все падают на землю.)

Смолка. Теперь вас семнадцать. Вот моя рука. Подойдите и целуйте. (Они устремляются к руке.)

Смолка (грозно кричит). Эй, козлобородый! Ну-ка повтори, что говорил. При всех скажи.

Остроконечная бородка (дрожа, как осиновый лист). Так... Куда это он идет? Они выползают из-за печей и идут в школу. Народу учиться ни к чему.

Синька. У них уже все зубки, все! Они вылезают из пруда, они грядут. У нежников острые зззубы! (Отпихивает графа в сторону.)

Князь Генрих (из утробы Ткача). Мария Ной-майстер — светило кулинарии. Она всегда умела извлекать вечное благо из тленного. О, Розалия Ранц, теперь твой Генрих стал снедью!

Смолка (грозно кричит). В ноги! (Появляется фрау Штюбинг. У нее черты Розалии Ранц. Она уводит Ткача.)

Князь Генрих (из утробы Ткача). О, благодатный оазис вокруг соска.

Черная бархатка (парит над коленопреклоненными господами). Что это за персиковый хлыст? Вы посадили его в моем саду. Или это камелия?

Смолка (грозно кричит). Персиковое дерево!

Черная бархатка. Где же моя пила? Я спилю его раз и навсегда. Только нам дано право владеть этим деревом. Его плоды предназначены для круглого стола.

Смолка (грозно кричит). Пила зззубчатая! Зззубы! Зззубья!

Черная бархатка. Я пилю, пилю, пилю. (В изнеможении прерывается.)

Желток (смертельно бледный). А вот и я, ваша смерть. Я последний день всеобщего и долговечного. Я ваша могила, ваш оловянный гроб. Мраморная доска ласкает мой взор. А где беседка? Не мешкай, Грес, хватай персики с круглого стола. (Поет.)