Майкл Каннингем - Дом на краю света

Я взял его за руку, чтобы защитить нас обоих. И, делая это, совпал со своим жестом. Я вдруг почувствовал его, испуганного и так же плохо готового к смерти, как и я, окажись я на его месте. Мое лицо горело.

— Готов? — спросил я.

— Да.

Мы вместе вошли в воду, между тем как Бобби все еще возился с джинсами. В первую секунду показалось, что вода почти теплая, но это был только тонкий поверхностный слой сантиметра в два-три, а под ним — убийственный холод.

— Ого, — воскликнул Эрик, когда вода покрыла его лодыжки.

— Может быть, все-таки не стоит, — сказал я. — То есть, может быть, действительно тебе это не слишком полезно.

— Стоит, — сказал он. — Просто давай потихонечку. Мне хочется, ну просто хочется.

— Хорошо, — сказал я.

Я продолжал держать его за руку. Впервые в жизни я ощутил свою близость с ним, хотя знал его много лет и сотни раз занимался с ним любовью. Мы осторожно прошаркали по дну еще чуть вперед. Прикосновение воды к каждому новому участку кожи было мучительным. Песок под ногами напоминал гранулированный лед. К нам прошлепал Бобби.

— Сумасшествие, — сказал он. — Бред. Эрик, даю тебе две минуты и вытаскиваю.

Он не шутил. В случае чего он бы и вправду просто сгреб Эрика в охапку и выволок на пляж. Вытаскивать дураков из ледяной воды стало его профессиональным занятием еще с детства.

Но две минуты у нас все-таки было, и мы продвинулись еще на несколько шагов вперед. Вода была абсолютно прозрачной: солнечная паутина оплела наши голые ступни, стайки мальков метнулись в разные стороны — самих рыбок было не видно, только их тени скользнули по дну. Я посмотрел на Бобби. Он был большим и кряжистым, как пароход, — в отличие от Эрика время укрупнило его. У него теперь был широкий выпирающий живот, а маленький островок волос на груди потемнел и разросся, пустив вьющиеся усики к плечам и вниз по спине. Сам я лысел — граница волос на лбу за последние десять лет уехала вверх минимум сантиметров на пять. На макушке прощупывался жестковатый участок кожи, где волосы тоже изрядно поредели.

— Хорошо, — сказал Эрик, — в смысле, приятное ощущение.

Ничего приятного на самом деле не было, это была настоящая пытка. Но мне показалось, что я его понял: это было сильное ощущение, пришедшее к нему не изнутри, а извне. Он прощался с определенным видом боли.

— Ты дрожишь, — сказал Бобби.

— Сейчас. Еще минута, и выйдем.

— Хорошо. Ровно одна минута.

Мы стояли в воде, глядя на безупречно ровную линию деревьев на противоположном берегу. Вот, собственно, и все. Мы с Бобби привезли Эрика на пруд, где он — как оказалось, в последний раз — искупался. При этом мы так и не смогли зайти в воду глубже чем по колено. Но пока я стоял в этом пруду, со мной что-то произошло. Я не уверен, что смогу это объяснить. Что-то оборвалось. До этого дня я жил будущим, постоянным ожиданием чего-то, что только должно наступить, и вдруг, когда я, голый, стоял рядом с Бобби и Эриком в блюдце ледяной воды, это кончилось. Мой отец умер, не исключено, что и я умирал. У матери была новая прическа, собственное дело и молодой любовник — новая жизнь, устраивающая ее значительно больше прежней. Я не был физическим отцом Ребекки, но я любил ее как родную дочь — этот опыт у меня был. Я бы не сказал, что я был счастлив. Дело обстояло несколько сложнее. Но, может быть, впервые за всю свою взрослую жизнь я был здесь и сейчас. В самом этом моменте не было ничего исключительного. Но я пережил его, пережил всем своим существом. Я был полон им. Даже смерть не смогла бы уничтожить то, что я испытал тогда, — невыдуманную связь с собственной жизнью, с ее ошибками и кособокими свершениями. Вот эту возможность быть одним из трех обнаженных людей, стоящих в неглубокой чистой воде. Теперь я не мог бы умереть несостоявшимся, потому что я был здесь, здесь и нигде больше. Я молчал. Бобби объявил, что минута истекла, и мы повели Эрика к берегу.

Вудсток — город в районе Катскилских гор на востоке штата Нью-Йорк. Известен главным образом тем, что в 1969 г. неподалеку от него состоялся знаменитый фестиваль рок-музыки. (Здесь и далее — прим. перев.)

Быстро (итал.); обозначение одного из самых быстрых музыкальных темпов.

«Ветер в лицо» (англ.).

Правильный (англ.).

«Девятнадцатый нервный срыв» (англ.).

Совсем как женщина» (англ.).

«Электрическая земля женщин» (англ.).

«Женщина из Лос-Анджелеса» (англ.).

Песня из репертуара «Битлз».

«Пурпуровая мгла» (англ.).

«Акваланг» (англ.).

«Акваланг, мой друг, не уходи в тревоге» (англ.).

Ты знаешь, что ты симпатичная сердцеедка (англ.).

«Леди-лиса» (англ.).

«Девушка из северной страны» (англ.).

То есть в свободные платья в народном стиле. Матушка Хаббард — персонаж стихов и песенок для детей.

Ассоциация молодых христиан. Неполитическая международная организация. Американское отделение основано в 1851 г. в Бостоне. Штаб-квартира в Нью-Йорке. Занимается организацией досуга и обучения молодежи.

Товарный знак полуфабрикатов желе и муссов, выпускаемых в порошке.

Притворяющееся английской фамилией слово «feelgood» значит «чувствую себя хорошо». Doctor Feelgood — что-то вроде «доктор Будьздоров».

Не вызывайте мне врача, который станет пичкать меня всякими дурацкими таблетками; я завела себе парня по имени Доктор Филгуд, и от этого мне действительно хорошо (англ.).

«Блондинка за блондинкой» (англ.).

Авторемонтная станция. Сеть авторемонтных станций «Мидас» принадлежит корпорации «Уитман». Была создана как мастерская по замене глушителей. Мафлер (muffler) — глушитель (англ.).

"Сорвавшийся а-ля Рембо» (англ.).

«Тюремный рок» (англ.).

«Грустный бэби» (англ.).

«Сумасшедший» (англ.).

«Уважение» (англ.).

«Дикие лошади» (англ.).

«Рубиновый вторник» (англ.).

Пак — в английской мифологии, фольклоре и литературе сверхъестественное существо, подобное домовому, склонное к всевозможным каверзам и проделкам.

«Высокая любовь» (англ.).

Куперовский союз — бесплатное учебное заведение в Нью-Йорке, основанное в 1859 г. промышленником П. Купером.