Петер Маргинтер - Барон и рыбы

— А не может ли статься, — вдруг начал барон, — что после утраты, во всяком случае — частичной, моих коллекций, эта потеря роста — последняя жертва, которую я приношу науке? Глядя теперь на окружающие меня предметы, я вижу их глазами гнома, как будто сквозь сильное увеличительное стекло. Вам, громадинам, никогда не понять, сколько нового, необычного в куске торта рядом со мной: душистое образование величиной с матрас, все в огромных дырках, а через край перебирается кто-то маленький, вроде жучка, не больше булавочной головки (с моей точки зрения), для вас вообще невидимый невооруженным глазом. Судя по бесформенному телу, это скорее всего одноклеточное, возможно, большая бактерия. Понимаете? Минога для меня теперь размером со среднюю акулу, селедка — с кита! Потрясающе. Я вижу все четче, подробнее, яснее…

После этих слов барон взволнованно зашагал вокруг вазы с букетом роз, стоявшей в центре стола, остановился перед Симоном и поднял правую руку, присягая.

— Симон, это новый этап, теперь у меня не будет ни предшественников, ни учеников. С сегодняшнего дня и до моей смерти наступит краткая эпоха микроихтиологии.

— Он снова совершенно прежний, — всхлипнула Теано.

Когда троица хозяев пообещала барону уменьшить также чернила, перья, бумагу, различные инструменты и научную литературу и снабдила его достаточным количеством сандвичей, пирожных и чая, беседа приняла почти нормальный характер. По молчаливой договоренности все старались держаться непринужденно, чтобы отвлечь барона от его неприятного положения.

От вежливых околичностей касательно путешествия, преимуществ жизни на природе и жалоб на предстоящую летнюю жару Томас О'Найн перешел к тому, что привело Саломе Сампротти и ее спутников в Монройю. Барон фон Тульпенберг взял ноты Пепи и сел за концертный рояль, блестевший в углу клавишами. Но спустя несколько тактов барон в ужасе зажал уши.

— Перестаньте, прекратите! — пронзительно запищал он. — Это ужасно!

— Я играю только то, что написано, — барон фон Тульпенберг был задет. — Признаю, есть в этом что-то новаторское, нечто от смелой импровизации, что должно быть неприятно традиционному слуху.

— Возможно, дело в том, что мои уменьшившиеся барабанные перепонки не выносят такого грохота, — ограничил свои претензии барон.

— Прошу прощения, но это же «стейнвей» {149} 149 «стейнвей» — рояль, изготовленный всемирно известной фирмой «Стейнвей и сыновья», основанной в Нью-Йорке в 1853 г. — На продолжении никто не настаивал.

— Интересно, — пробурчал Гиацинт ле Корфек. — В высшей степени интересно! Но за чаем с пирожными мы вряд ли раскроем тайну симфонии моржей. Я перелистаю Флудда {150} 150 Флудд, Роберт (1574–1637) — английский врач, теософ и розенкрейцер, последователь Парацельса. В своих трудах объяснял мир и человека из противостояния света и тьмы, формы и материи. Духовный отец масонства. , а не то у Нойвирта окажутся какие-нибудь следы. Слуга покажет ваши комнаты. Ужин подают в семь. Замок в вашем распоряжении, за исключением лабораторий. Будьте как дома!

— Мы постараемся, — саркастически поблагодарил Симон, подсаживая барона в карман. — Не забудьте уменьшить кровать, умывальник, полотенца, зубную щетку, мыло и бритвенный прибор.

Перед сном Симон и Теано побродили по садику в развалинах, сказочному уголку, полному теней, ароматов, светлячков и цикад. Стоял один из тех ласковых вечеров, когда цирковая билетерша делалась мягкой и нежной. Оба все не могли забыть, как барон удалился в обувную коробку, поставленную рядом с кроватью Симона, оборудованную ему для житья, и закрыл дверь, прорезанную для него секретарем, на засов из согнутой шпильки. Только что взошла оранжево-красная луна, из смолистых лесов долетал пряный ветерок, а из пустых бойниц вылетали первые летучие мыши. На одной из террас они обнаружили позеленевшую бронзовую пушку, нацеленную в небо. Теано мягко взяла Симона под руку и с любовью глядела на него большими, ставшими еще больше в темноте, глазами.

— Симон, теперь тебе нет нужды возвращаться в Вену, — робко начала она. — Ты можешь остаться у нас в Пантикозе, со мной и тетей Саломе. Барон пусть живет в маленьком домике, что немой соорудил у нас на альпийской горке, и разводит в дождевой бочке маленьких рыбок. Он будет диктовать тебе свои наблюдения, а ты станешь писать стихи, и мы — ты и я…

Но Симон почти не слушал. Он завороженно смотрел поверх пушки на луну, потом высвободил руку и прислонился к стене, не замечая, что почти утонул в мерцающем плюще.

— Я так странно себя чувствую, — глухо произнес он. — Наверное, переел. Мне еще в детстве бывало нехорошо от клубники. О!

— Симон?

— Я вижу все, все!

То место, где светилось, как маска, бледное лицо Симона на фоне темных листьев, вдруг опустело.

— Симон, где ты? — беспомощно спросила Теано. Потом, громко вскрикнув, кинулась в шелестящую чащу листьев, в отчаянии начала ощупывать узловатые ветви, трясти их и пыталась оторвать от стены. За эти мгновения она пережила весь ужас, что выпадает на долю женщины, когда ее возлюбленный испаряется без всякого предупреждения и прощания. Наконец она нащупала плечо, жилетные пуговицы и нос, вырвала Симона из объятий плюща и прислонила к пушечному лафету.

Симон был в полном замешательстве. Он не мог описать Теано, что с ним только что стряслось. Луна, на которую он глядел, внезапно распалась на множество серебряных колец, как кружок луковицы. Кольца раскатились по всему небу, танцуя и множась до тех пор, пока блестящая пульсирующая паутина не окутала Симона. Паутина переливалась всеми цветами, волновалась, будто в ней кто-то бился, сыпались искры, солнца сжимались в пылающие, бешено вращающиеся шары. А потом весь этот круговорот опрокинулся за горизонт, то, что было внизу, стало верхом, звезды — внизу, земля — наверху, луна — посередине: селеноцентрический мир {151} 151 селеноцентрический мир — алхимическое представление о гармонической вселенной, в центре которой помещается Луна (Селена), символизирующая серебро и одновременно женское начало. В числовой символике Луна обозначена «7». в обратной перспективе. И Симон тоже закружился. Все черно, диск, свернутая бесконечность со сверкающим пупом луны, а Симон — игла безумного граммофона, из трубы которого рвется поток образов и звуков: стада мамонтов, трескающиеся ледники, дымящиеся вулканы, Цезарь у Рубикона и Лунный человек — а он-то откуда? разве не вокруг него все крутится? — из последних сил переваливающийся через край какого-то кратера, раздающие благословения папы и бодисатвы {152} 152 бодисатва — одно из имен Будды в предшествующих его рождению жизнях. В одном из вариантов буддизма также наименование святых, достигших высшего просветления, но отказавшихся от окончательного перехода в божественное состояние, пока этого состояния не достигнут все, ищущие у бодисатвы спасения. , отец, перебравший на празднике по случаю окончания школы, пляшущие на лугу крестьяне, канонада при Вальми {153} 153 канонада при Вальми — неподалеку от деревушки Вальми во Франции республиканские войска нанесли поражение австро-прусской армии (20.9.1792). Это событие знаменовало собой начало новой эры в Европе — победу буржуазно-республиканского государственного устройства на феодально-монархическим. и стая волков, гонящаяся по тундре за санями, — и наконец Симон собственной персоной: в начальной школе, усердно пишущий сочинение, а все пальцы — в чернилах, в Управлении Лотерей, у вдовы Швайнбарт. И он знал, что может задержаться в любом моменте, любой секунде своей почти тридцатилетней жизни и видел с высоты этого, такого короткого и такого длинного отрезка, как корни и крона всевременного древа становятся бесчисленными возможными вариантами в глубочайших безднах будущего и прошлого. А потом все это смешалось, когда Теано схватила его за плечо и вытащила из плюща на террасе замка Монройя у старой бронзовой пушки, целящей в небо.