Гвен Купер - Одиссея Гомера

— Но…

Их лица выражали непоколебимость.

— Пожалуйста, отойдите от баррикады, мэм!

Я продолжила путь в надежде найти какую-нибудь маленькую аллейку или улочку, которую впопыхах забыли забаррикадировать, или, опять же, добродушного солдата. Ничего и никого. Утром, когда я снимала деньги со счета, во мне шевелилась подспудная мысль, не пригодятся ли они мне, говоря прямо, для подкупа в такой момент, как сейчас. Но теперь, когда дошло до дела, я боялась даже пытаться предложить кому-то взятку. У меня на душе было бы очень тяжело, если бы вдруг выяснилось, что люди, призванные нас охранять, склонны к взяточничеству.

«Все в порядке, — говорила я себе. — Ты оставила кошкам вдоволь еды и воды, на сегодня, по крайней мере, им с лихвой хватит, а завтра к утру непременно вернешься».

Я с трудом отогнала мысль о разбитых окнах. Да, все утро я провела в царстве теней, озирая лики тех, кого, наверное, уже не было на свете. Но моих кошек среди теней не было, иначе я бы это уже почувствовала. Они живы и здоровы — и у меня хороший план, как нам встретиться уже завтра. А до завтра они продержатся.

Я вернулась в квартиру Шэрон разочарованной, но не отчаявшейся. Всего лишь маленькая заминка, сказала я себе. А сейчас хорошо бы связаться с кем-то из нашего дома — вдруг там есть кто-нибудь, и этот кто-нибудь был бы очень кстати, учитывая то, что сама я попаду домой только завтра.

— Попробуй ASPCA [16] Американская организация по защите животных. или PETA, [17] Организация «Люди за этичное обращение с животными». — посоветовала Андреа, когда я ей позвонила, — они наверняка организовывают какие-то экспедиции для спасения домашних животных.

Я даже разозлилась на себя, потому что не додумалась до этого раньше Андреа. Уроженке Майами, на своем веку навидавшейся ураганов, мне ли было не знать, что на такой случай всегда есть организации, которые занимаются спасением животных и помогают вернуть их хозяевам.

Я позвонила в ASPCA, и мне ответили после первого же гудка. Моя надежда росла с каждой минутой. Женщина на другом конце провода сказала:

— Да, мы работаем с местными властями, да, мы помогаем в поисках пропавших питомцев, да, мы содействуем воссоединению питомцев с хозяевами. Оставьте свои координаты, мы с вами свяжемся.

— Меня зовут Гвен Купер, — начала было я, — и я…

— Гвен Купер? — остановила меня женщина. — Гвен Купер с Джон-стрит?

«Пусть я и была “Гвен Купер с Джон-стрит”, но откуда эта женщина могла об этом догадаться? Хотя — как знать? — подумалось мне, — возможно, произошла еще какая-то беда и моему дому грозит опасность, вот им и дали список жильцов, которых нужно оповестить».

— Это ваш петситтер — Гаррет? Он названивает нам еще с утра. Он не знает, живы вы или нет, и потому в панике. Гаррет попросил нас передать вам, чтобы вы позвонили ему, как только объявитесь. Сказал, что ваш с ним контракт позволяет ему зайти в вашу квартиру в случае крайней необходимости, и он предъявит его людям в вашем доме, если его не захотят пустить. У него есть еда, вода, наполнитель для кошачьего туалета, и он постарается проехать туда на велосипеде. Он так и сказал: «Передайте ей, что своего друга я в беде не оставлю».

Цветочек в горшке, стоявший возле телефона Шэрон, поплыл у меня перед глазами. Чужой, казалось бы, человек, а ради Гомера готов бросить все и поспешить на помощь. И не он один. Мои кошки, если подумать, были живым напоминанием о том, как далеко может простираться людская доброта. Взять любую из них: каждая была жива лишь потому, что всякий раз находился добрый человек, не безразличный к маленькому существу, будь то коренастый механик из Майами или моя мать, которая для протокола всегда будет утверждать, что уж кого-кого, а кошек она терпеть не может.

— Обязательно позвоню ему, — сказала я женщине из ASPCA, — спасибо, что передали.

Минуту я собиралась, прежде чем набрать номер Гаррета. Моя благодарность выплеснулась потоком сбивчивых предложений, вникнуть в смысл которых мог бы только очень терпеливый человек, коим, по счастью, и был Гаррет. Мне очень нужно было объяснить ему, что значило для меня (и для моих питомцев), что кто-то, о ком я сама даже ни разу не вспомнила с той минуты, когда все это случилось, оказывается, беспокоился о них. Даже если его усилия окажутся напрасными, то и в этом случае знать, что я не единственный человек, которому небезразличны мои кошки, значило для меня гораздо больше, чем я могла выразить словами.

— Да-да, конечно, — бормотал Гаррет, когда я переводила дыхание, — конечно. Я все понимаю, поверьте… и сделаю все, что в моих силах. Если меня пропустят, я тотчас же вам позвоню.

Как оказалось, Гаррет был не единственным, кто переживал за нас с Гомером. Когда я проверила автоответчик, то выяснилось, что он был забит до отказа. Звонки шли отовсюду. Казалось, все, кто когда-либо знал нас, хотели убедиться, что у нас все в порядке: старые приятели из Майами, новые нью-йоркские друзья… «Как ты собираешься вернуть кошек?» — спрашивали они. «У меня есть велосипед… Я знаю одного спасателя… Я знаю кое-кого в мэрии… Я могу прислать денег… Деньги помогут? Что можно сделать? Что мы можем сделать? Гомер мой дружок, мой мальчик. Мы его спасем, спасем, Гвен, вот увидишь…»

Прошел всего день, а у меня появилась надежда. Кто-то обязательно придет на выручку моим кошкам. У нас все будет хорошо.

Утро следующего дня было повторением предыдущего. Снова я попыталась проникнуть за оцепление, в финансовый центр города. И снова меня вернули обратно. Я знала по крайней мере трех человек, пытавшихся добраться до Гомера, Вашти и Скарлетт, пешком или на велосипеде, но было как-то непохоже, что кому-то из них удалось то, что не удалось мне.

Я подсчитала — еды, которую я оставила кошкам утром во вторник, должно было хватить где-то на полтора дня. Это означало, что, возможно, уже сейчас еда заканчивается. Куда хуже было положение с водой. Воздух в Нью-Йорке суше, чем в Майами, и, сколько бы воды я ни наливала, она заканчивалась за сутки. Я слышала, что люди могут прожить без воды не дольше то ли двух, то ли трех дней, но не знала, как долго без воды могут протянуть кошки.

— Ну, если уж на то пошло, они всегда могут попить из унитаза… — сказала Андреа.

— Нет! — простонала я. — Я всегда держу крышку закрытой, чтобы туда случайно не свалился Гомер.

Мысленно я уже поклялась впредь держать крышку унитаза открытой. В четверг я впервые после одиннадцатого сентября ощутила настоящую панику: на все мои тревоги о будущем моих кошек накладывалась мысль о том, что им уже пришлось пережить — и обе были невыносимы. Никогда еще Скарлетт, Вашти и Гомеру не доводилось сидеть дома взаперти без еды и воды, и не было никого, кто бы заглянул к ним хоть на минутку. Кошачий туалет был не чищен с понедельника и, должно быть, уже вызывал у моих питомцев устойчивое отвращение. Этого они не поймут, они подумают, что я о них забыла, покинула, обрекла на голод, жажду, страшные звуки и тревожные запахи с «Ground Zero».