Анатолий Курчаткин - Чудо хождения по водам

– Откуда я знаю? – еще тупее спросила кудлатая.

– От меня. Я сказал. Вы меня видели – и я сказал.

– Ну да, – раболепно согласилась кудлатая.

– Только про чемодан не говорите. Чемодана вы у меня не видели. Понятно?

– Понятно, понятно, – усердно закивала кудлатая. – Так и отвечу. Видела – пошли на озеро, еще мне сказали, на ту сторону собрались.

– Спасибо, – поблагодарил ее В. и с прежней стремительностью ударил к автомобильной стоянке.

Он был уверен в кудлатой, что она, если придется, скажет все так, как он попросил. Именно в ней можно было быть уверенным на все сто.

Машина “скорой помощи” вкатила на территорию базы, как раз когда он собирался выезжать со стоянки. И была это не обычная “скорая” – легковой фургон с носилками посередине салона, а фургон-грузовичок, написано же на боках фургона было “Специальная медицинская помощь”. Что, без сомнения, расшифровывалось как “психиатрическая”.

С ногами на педалях сцепления и газа, с рукой на рычаге переключения скоростей, В. стоял в ряду других неподвижных машин, смотрел, как фургон медленно, словно ощупываясь, катит по дороге в глубь базы, и ясно, отчетливо осознавал, от чего сбегал: от этого фургона. Без сомнения, это приехали за ним. Дюжие ребята-санитары, каждый из которых по крепости мышц не уступает библейскому Голиафу.

Приближаясь к шлагбаумным воротам, В. нащупал лежавшую под сиденьем монтировку, и подтянул ее поближе, чтобы в случае необходимости она тут же могла оказаться в руке. Что это за необходимость, он представлял себе весьма смутно, как и то, что будет делать с монтировкой, но близость монтировки придавала уверенности перед встречей с охранниками на воротах. Охранникам мог быть отдан приказ не пропускать его машину, а может быть, и задержать его, – паранойя, стараясь насмешливо, твердил себе В., все ближе и ближе подкатывая к красно-белым косым полосам, и однако же не оставляла его эта паранойя.

Ворота распахнулись перед ним с легкостью, которой не ожидал. И охранники еще что-то сказали ему – позубоскалили, – но что сказали, он не понял и вместо ответа потряс головой, как бы выражая некое согласие. Нет, никаких указаний задержать его им не поступало.

Им не поступало, но те, в фургоне, имели такое указание и, нигде не обнаружив В., не полагаясь на ложные сведения кудлатой, естественным образом должны были проверить наличие его машины на стоянке. А обнаружив ее исчезновение, так же естественно пуститься за ним в погоню, – едва ли в фургоне сидели одни санитары. И, миновав лесной пост, всю дорогу В. гнал, нещадно нарушая скоростной режим, будто уходил не от возможной, а от совершенно реальной погони.

Он сбросил скорость, лишь въехав в город, когда река шоссе разделилась на множество улиц, текущих каждая по своему руслу, и определи тут, по какому из них он направился. Но еще и по другой причине он сбросил скорость, а там, покрутив по улицам, и остановился. У него было чувство, он должен исполнить здесь, в этом оглушенном зноем обезлюдевшем субботнем городе, некую миссию. Да, вот именно так в нем прозвучало: миссию. Не только же ради спасения от страшного фургона бежал он с этой ВИП-базы. Что-то он должен был сделать, раз удалось благополучно и так ловко оставить ее. Но что? В. не мог выскрести из себя ответа. Казалось, нужно предпринять еще одно усилие, самое ничтожное – и все получится, но нет, ничего не получалось.

В. выключил двигатель и вышел из машины. И лишь вышел, тут же увидел, что остановился точно напротив того дома, в подвале которого – уфологический офис коллеги. Случайность? Но В. сейчас не верил в случайность происходящего с ним.

Он заблокировал машину и направился к офису коллеги. Он не знал, зачем это делает. Но раз оказался здесь, он должен был попасть и вовнутрь. Он даже был уверен, что коллега, несмотря на то что весь город эмигрировал на природу, там, у себя в подвале.

Еще он был уверен в том, что кодовый замок на двери или открыт, или не работает, и он беспрепятственно попадет в офис.

Замок был сломан, и у В. не возникло никаких сложностей с проникновением вовнутрь. Он лишь постарался не греметь, чтобы не вызвать переполоха раньше времени. Что конкретно означало это “раньше времени”, он не отдавал себе отчета. Но знал: застать врасплох.

Что ему и удалось. А не подкрадись тихой сапой, мягким кошачьим шагом – и не удалось бы услышать того, что услышал. Интервью, опять интервью телевидению давал коллега, сидя за своим столом в позе усталого оракула со сложенными перед собой руками. Свет тысячеваттных телевизионных ламп шпарил ему в лицо, ослепляя коллегу, и, не услышав, как В. вошел, он еще и не увидел его. Оставьте, оставьте, оставьте, словно уже в тысячный раз повторяя это, говорил коллега интервьюеру поодаль. Если даже будет и с перехлестом, что из того? Не в пустое же назиданье дана нам вековечная мудрость: лес рубят – щепки летят. Когда речь идет о спасении, пусть и полетят. А речь идет о спасении. О выживании. Да-да, о выживании человечества как вида! Отличать чуждых нам существ труда не составляет. Никакого труда! Подлинная человеческая особь – это человек, который у мира не просит, а берет. Он хозяин жизни, а не ходатай перед ней. Он ею распоряжается, а не она им. Берет у мира что ему требуется, не полагаясь на чью-то доброту и помощь. Жалость, сострадание – это все слова не из его лексикона. Это лексикон тех, других, которые разлагают человечество, через которых оно загнивает, обращается в труху. Таких нужно отделять без всякой рефлексии – и в резервации, и чтобы не смели оттуда… пусть там пулеметные вышки, ток по проволоке… Ну, а кто без вины попадет в те самые щепки – ничего не поделаешь: пострадал во имя высшего блага! И как, вы говорите, будет называться партия, которую вы организуете, почтительно вставился в предложенную ему паузу интервьюер. Партия, которую мы организуем, с веской значительностью отозвался коллега, будет называться “Партия людей”. Вот именно так, без экивоков. Отраден факт, что ее уже готовы финансировать несколько весьма состоятельных бизнесменов, все настоящие, достойнейшие люди…

Оператор от камеры и человек рядом с ним уже не раз и не два взглядывали на В., сначала в их взглядах сквозило недоумение: кто такой? – но потом и один, и другой опознали его, и теперь они оглядывались с любопытством и страстью, которые нарастали от мгновения к мгновению. Они, видел В., готовы уже были развернуть камеру на него. Вот только лампы были настроены освещать коллегу.

В. сделал несколько шагов вперед и вступил в облако искусственного солнечного света.

– Партия нелюдей, с ударением на первом слоге, так называется то, что ты организуешь, – сказал он. И увидел, как камера, оставив коллегу, в тот же миг развернулась на него. – Зачем вы бесконечно даете ему эфир? – посмотрел он на интервьюера. – Вам несут бред, и вы этот бред распространяете. Я не инопланетянин или, в крайнем случае, такой же инопланетянин, как он сам. Как все мы. Вам это не ясно?