София Блейк - Шлюха. Любимая

В центральном зале из колонок стереосистемы все еще звучала тихая музыка, и лишь стол с неубранной посудой и бутылками напоминал, что праздник уже закончился. Я сделала несколько глубоких глотков прямо из пакета с соком, потом раздвинула тяжелые шторы, но на улице было по-прежнему темно. Зайдя в раздевалку, я нашла свою сумочку и раскрыла мобильник, он показывал половину шестого утра. Сколько же мы проторчали в этом чертовом люксе, подумала я, подходя к столу и наливая себе в стакан апельсиновый сок. За первым стаканом последовал второй, голова работала уже без перебоев, и я начала обход помещения — благо, комнат было всего три, а поскольку в одной из них спал Юлик, я поняла, что передо мной уравнение с двумя неизвестными. Но первая комната оказалась пуста, лишь смятая постель выдавала, что ею уже пользовались. Я не стала здесь задерживаться и с замиранием сердца открыла вторую дверь. За ней было темно, как и в нашей с Юликом опочивальне, я нащупала круглый регулятор реостата, постепенно разгоняя сумрак. На постели лежала большая голова Людмилы в копне распущенных волос, а в плечо Людмилы уткнулась светлая шевелюра Родиона. Он, как молочный щенок при матерой суке, решила я, обозревая комнату, в которой не было больше ничего интересного. Наверное Тимур ушел, вздохнула я с облегчением. Но где тогда Машка? Неужели они сбежали вместе?

Никуда они, конечно, не делись: я нашла их обоих в объятиях друг друга, нежащихся в теплом джакузи с термостатом, под тихое урчание мотора и обволакивающий массаж пузырьков, спящих, как две больших рыбины после нереста.

Первым моим желанием было разбить стакан с соком, который я все еще держала в руке. Вот выпучили бы они сонные зеньки, вот обломался бы им кайф, мстительно подумала я, а стали бы вылезать — как раз порезали бы распаренные ноги об осколки! Но все–таки я сдержала низкие побуждения и тихо вышла из стеклянных дверей гидрозоны. Оделась, накрасила губы и ушла, даже не хлопнув напоследок наружной дверью.

Улица встретила меня метелью и пронизала холодом. Мороз поселился и внутри меня, одинокой и несчастной дурочки, которая девять лет пыталась занять в мире достойное место, да только выбрала для этого самый презренный из всех мыслимых способов. И теперь на земле не осталось ни единой души, которая могла бы помочь мне без корыстных целей. Я поняла, что человечество делится на тех, кто хочет меня трахнуть и тех, кто желал бы ограбить. Вот и все, что мне следует знать об устройстве нашего мира, и относиться к нему соответственно. Я помнила свою первую встречу с Москвой, в ноябре 93-го. Тогда я поклялась себе, что смогу переступить через все, предавать и убивать в борьбе за место под столичными звездами, да только никого так и не убила, хоть и следовало бы, а предала лишь несчастного Егора Самарина, который меня любил, а перед этим — Вадика, который тоже любил…

Я чуть не взвыла от этих мыслей. Если бы в эту секунду кто–нибудь предложил бы мне безболезненную смерть, я бы и на секунду не задумалась, но, когда я добралась до дома, то странным образом успокоилась и начала действовать.

Борис Аркадьевич просыпался рано, и трубку он поднял сразу же.

— Мне надо срочно улетать, — сказала я. — Давай увидимся до обеда.

— Соня, ты в порядке? Снова что–нибудь произошло?

— Нет, все нормально, — успокоила я его. — Просто хочу нотариально назначить тебя директором «Терамитема» с правом подписи.

— Что, и зарплата будет?

— И зарплата, и строгая отчетность, — сказала я. — Не волнуйся, я никогда не использовала людей безвозмездно.

Всегда использовали меня, могла я добавить, но не стала.

— А каковыми будут мои конкретные обязанности?

— Обсудим это при встрече.

Я положила трубку. В моей голове возник четкий порядок, в котором торжествовала логика. Да, одни люди хотят затащить меня в постель, а другим нужны мои деньги. Но разве не всех симпатичных девушек хотят? И разве не жаждет большинство народа отобрать и поделить деньги олигархов? Выходит, я не имею права сетовать — ведь я такая же, как все. Но олигархи не раздают благ завистливой толпе, и причина здесь в том, что они окружены сотнями и тысячами людей, которых они используют. Вот в чем секрет «золотого кода», о котором я так часто размышляла в последние годы. Используемые люди покупаются, или идут за харизмой лидера, они становятся ячейками структуры, которая надежно ограждает потенциальную жертву от остального человечества, а скреплять структуру должен в идеальном обществе закон. В нашей стране это может быть и воровской закон, поскольку настоящим обзавелись мы только на бумаге. Для нас в России закон и власть — почти синонимы, поэтому российская структура обладателя «золотого кода» выстраивается на служебном подчинении. Искусством управлять такой структурой я пока не владею. По большому счету, я обречена в соприкосновении с любой конкурирующей структурой, а тем более — с нелегальной, основанной на криминальных понятиях, в которых я не имею права даже «вякнуть». Борис Аркадьевич — единственный, кому я могу доверять. Не станет он на старости лет меня грабить: побоится, что я найму кого–нибудь для расправы с ним, но, скорее, просто он привязан ко мне и хочет моей близости. Вот пока и все человеческие ресурсы вместе с их мотивами, которые годятся для использования. Негусто, чего уж там, но начинали порой и с меньшего…

Кто начинал и где, думать мне уже не хотелось, я чувствовала себя на правильном пути, и хотела в дальнейшем действовать так, чтобы не доверять и не подставляться никому на этом свете. А науке выстраивать структуру и руководить ею я еще обучусь, думала я, стоя перед зеркалом и собираясь на встречу с моим будущим директором. Кстати, в нотариально оформленном назначении Бориса Аркадьевича было отдельно указано, что директор «Терамитема» не имеет права продавать и предоставлять в качестве залога арендуемую фирмой недвижимость. Эта оговорка была воспринята Борисом Аркадьевичем вполне дружелюбно и без обид: всякого насмотрелся он за свои семьдесят лет. Я, впрочем, настаивала бы на этом параграфе, даже если бы Борис Аркадьевич обиделся. Вплоть до отмены всего нашего соглашения. Если ты уже решила что–то для себя, понимала я, следуй выбранной линии без колебаний. Иначе «золотой код» никогда не раскроется тебе.

В этот день я решила лечь спать пораньше, поскольку предыдущая ночь и последовавший за ней хлопотный день вызвали сильную головную боль под вечер. Почистив зубы и приняв таблетку аспирина, я раздумывала, проверять или нет электронную почту, когда в дверь моей спальни постучались, и я услышала Машин голос:

— Можно к тебе?

— Если я скажу, что нельзя, ты уберешься? — процедила я.