Евгений Перепечаев - Кубок Афродиты

Разобравшись и разложившись, он вышел покурить: по голубой глади бассейна лениво передвигались надувные кресла, подплывали к островку с баром, где смуглые нереиды, держа в руках высокие бокалы с трехцветными коктейлями, поджидали своих тритонов, дельфинов или самого Посейдона, как кому повезет . Картина радовала глаз, тихо, спокойно, хорошо .

Солнце уже подумывало об отдыхе, на море идти было поздно, и он решил пройтись до города. Отель находился в двух-трех километрах от центра Айя-Напы, что защищало от ночного грохота «второй Ибицы», но рядом с Нисси Бэй, где он планировал провести большую часть времени.

- Taxi, sir?

- No, thank you.

Дорога шла вдоль берега моря, то появлявшегося, то исчезавшего; справа и слева выстроились рестораны: «Самовар», не хочу , «Africa», смотрим меню, что за фантазия – есть зебру-крокодила-бегемота , «Tequila Mexican Garden», не сегодня, надо что-нибудь попроще, вот уже и город, посмотрим, какие они тут греки .

Вот подходящее – «Greek Tavern». Он зашел, был встречен и усажен, меню не читал, заказал салат по-гречески, цацики и хумус, долму, хлеб и рецину. Людей было немного, в углу немолодой грек тихонько напевал грустную песню, пощипывая струны бузуки, никто громко не требовал водки и соленых огурцов – сезон заканчивался – можно было хорошо посидеть.

Чеснока в цацики и хумус не пожалели , его знакомый вкус приятно смешивался со смолой рецины, на свиданье не идти , да и идти никуда особенно не хотелось, и, выйдя из таверны, он решил просто пройтись по центру. Туристов еще хватало, магазины еще работали, сувениры потом , на циферблате уже был вечер, и, дойдя до Луна-парка, ничего нового под луной , он решил отправиться спать.

Прочищая на ночь легкие ментоловой сигаретой, он подумал, что начало хорошее, ничего не раздражает, голова пустая, желудок о чем-то тихо спорит с греческими блюдами, ноги приятно гудят, дискотеки не слышно – все хорошо . Повторяя эту мантру, он, поставив будильник на шесть, заснул.

Снился ему какой-то балаган, шатры, зазывалы, карусели с визгами и торчащими голыми ногами, и одноногий пират в треуголке, с шарманкой, предлагал ему флаер на «незабываемое эротическое шоу в греческом стиле: увидите саму Афродиту, в пене, - всего-то с Вас одна монета, пятьдесят пиастров», - на плече у него сидел красно-зеленый ара, шарманка играла все громче, пока он не понял, что это будильник.

Вроде и не было вчера никакого шоу, а пират-то откуда . Рядом с будильником на тумбочке лежал буклет, он его рассеянно полистал и увидел «Черную жемчужину» - бутафорски-пиратскую бригантину, стоящую в порту Айя-Напы. Но про эротическое шоу там ничего не говорилось, и, глянув зло на будильник, он открыл шторы: погода была чудная. Контрастный душ прогнал последние следы сожаления; шорты, шармовские футболка и бейсболка слегка рассмешили его – вчера утром еще был октябрь в Киеве, и за завтраком в него окончательно улеглось хорошее настроение. Выпив апельсинового сока и вполне приличного кофе, захватив с собой булку, он пошел на пляж.

Идти нужно было метров сто: бухта открылась внезапно, выглянув из-за деревьев. Да, тот же пляж, никого нет, море только для тебя . Быстро сбросив с себя шорты и майку, он вошел в море, умылся, втянул воду носом и поплыл, перевернулся на спину, наслаждаясь движением в воде, ее вкусом, мягкостью. Вода ласкала кожу, ему хотелось быть рыбой, морским животным, всю жизнь провести в этой влаге, никогда не покидать ее, - он застыл, раскинув руки и ноги, сверху его накрыло небо, солнце еще было добрым; ничего больше не хотелось – только качаться так на волнах всегда. Колыбель.

Выйдя из воды, пройдя по теплому песку, он накрыл лежак полотенцем и лег, глядя на бухту, слушая море, - он был абсолютно чист, ничего не болело, не тревожило, было только ничем не замутненное наслаждение картиной соединения моря и неба; такие моменты бывают в жизни крайне редко. Какое-то время удавалось ни о чем не думать, потом мысли вернулись и двинулись вспять: двенадцать лет назад он уже был здесь, на этом пляже, в том же отеле.

***

Тогда неожиданно его карьера сделала резкий рывок, закончилось валанданье в начальниках отделов, и ему поручили открыть новый офис, новое подразделение. После первых трех месяцев мучений дело пошло, появилась новая машина и первая секретарша, которую он взял за выражение глаз, за то, как она смотрела на свое будущее кресло в приемной и украдкой гладила его, - жизнь вышла на новый уровень, а через полгода его зазвал к себе шефов первый зам и сказал:

- У тебя загранпаспорт не просрочен? Ну и отлично, завтра принеси, мы тут планируем провести семинар, узким кругом – шеф, его помощник, я и ты, пора вливаться. Нужно подумать про армянский баланс, завтра скажешь.

- А про что семинар, что за армянский баланс?

- Ты не волнуйся, Олег, но особо не болтай – семинар на Кипре, обмен опытом, но баланс должен быть – всего едет восемь человек.

Укоряя себя за тупость, он решил поговорить с шефовым помощником. Володя долго смеялся, но все объяснил и углубился в детали: кто сколько чего возьмет и кто возле кого будет жить.

Семинарили буйно: до обеда на пляже, потом в городе, каждый день в новом месте, с новой изюминкой, перепробовали все, возвращались в отель поздно, да и там еще, но сил тогда было больше, и неделя пролетела как нонстоповый карнавал; на работу он вернулся загорелый, страшно уставший телом, но с зарядом энергии, которого хватило надолго. Он чувствовал себя Атлантом, способным удержать небесный свод на плечах, и долгое время это чувствовали в нем и другие, - ему все удавалось, колеса вертелись, бизнес двигался; колесница жизни неслась вперед под звуки перпловской «Highway Star»: «I`ve got everything» [1] Я достиг всего (Deep Purple). .

***

«Когда же это ушло, когда потерялось. В какой по счету машине ты перестал слушать Rainbow, и священный трепет от голоса Дио и пассажей Блэкмора в Stargazer заменили мурашки по телу Лары Фабиан. Когда Sticky Fingers сменились ровно опиленными ногтями, - спрашивал его кто-то внутри него, пока он лежал на пляже теперь и рассеянно перебирал пальцами песок, - на свои сорок ты купил майку «Мне не 40, а 18 + 22 года опыта», и в глубинах этого experience ты еще мог разглядеть того пацана, который вместе с Роммом верил, что может изменить этот мир. В каком же Далласе снайпер влупил в твою душу золотую пулю из дерьма, и ты перестал слышать носом приход весны, зато мог в уме свести дебет с кредитом. Какую футболку ты бы купил сейчас. Life is shit».

Он отогнал от себя неудобные грустные мысли, закурил, чтобы перебить неприятный привкус, появившийся во рту, и стал разглядывать первых соседей. Слева от него устраивалось семейство из мамы и двух светлых мальчиков-погодков. «Mutti, Mutti!» [2] Мама, мама! и «Аch Du Scheiße!» [3] Ах ты дерьмо! обратили его внимание на немецкую маму: короткостриженая блондинка, топлес уже недели две, лет тридцати с хвостом, мягким голосом наводила Ordnung [4] Порядок. , одновременно втирая масло в уже бронзовую кожу. «Первый блин хорошо поджарился», - подумал он и перевернулся на живот.