Дима Клейн - Двойник Президента

Поэтому, по-товарищески имеем честь приказать Вам, как только Вам будет это удобно, срочно вступить с Вашим братом, младшим научным сотрудником Центра венчурных технологий, в непосредственный контакт или, проще говоря, встретиться. О результатах просим по возможности секретно сообщить прямо в наш с Вами Особый Отдел, не считаясь с затратами времени и средств, но строго в рамках отпущенных лимитов нашей с Вами бюджетной организации или, проще говоря, КГБ.

Надеемся, дорогой Андрей Андреевич, что Вы тепло, сердечно, по-чекистски, без обид примете этот боевой приказ, или проще говоря, спецзадание.

С уважением и в надежде на скорое начало Вашей заранее успешной работы над вышеуказанным заданием.

Искренне Ваш.

Генерал-полковник Петров, псевдоним «Сам», личный номер Е-000001.

P.S. Передайте большой привет супруге. С теплотой вспоминаю нашу с Вами совместную рыбалку на реке Рейн, у замка Пфальцграфенштайн.

P.P.S. Извините, если что не так».

После прочтения приказа майор Ступин на секунду задумался, а потом решительно сорвал трубку телефона.

— Соедините меня с Москвой, фрау! Да, срочно. Да, секретно. А мне плевать, что на Мадагаскаре уже два часа ночи. Я звоню из Берлина. Благодарю, — Андрей сел в ручной сборки трофейное китайское полу-кресло, принадлежащее когда-то самому Чан-Кай-Ши, и попытался придать своему голосу по-возможности невинную интонацию.

— Фёдор? Здорово брат, это Андрей из Берлина тебя беспокоит. Сколько лет? Лет десять-пятнадцать уже… Да, согласен… нехорошо. Давно пора. Ну и ты тоже хорош! Не звонишь, не пишешь, денег не занимаешь. Да, шучу я! Не хочешь по такому случаю пивка попить и всё такое? Ты послезавтра не занят? И я тоже… Ну и ладненько. Кину тебе по мылу в Москву один подходящий адресок. Там и пересечемся. Как меня узнаешь? Роста я среднего, в пальтишке буду чёрненьком. Кепчоночка серенькая. Чтоб узнать меня совсем, журнальчик у меня будет «Огонек» в руке. Ну, захочешь — узнаешь, короче говоря. К тому же мы — близнецы, ха-ха! Будь здоров, старичок. Рад буду увидеться. Ну, пока!

Андрей Ступин встал из кресла, сделал пятьдесят энергичных отжиманий от идеально чистого на-вощеного пола, и, слегка запыхавшись, прошелся по комнате, на ходу вспоминая школьные уроки географии:

«Все-таки, здорово я его прижал. Согласился и не пикнул. Вот что значит — родственные чувства! Куда бы только его пригласить? У нас в Германии везде скучно. На Мальдивах и Сейшелах нынче, говорят, экологический карантин. Ага, идея! Приглашу-ка я его в Новую Зеландию. А что, очень удобно. Во-первых, это далеко. Во-вторых, дорого. В-третьих, я там, кажется, ещё не был».

Андрей снова схватился за телефон.

— Алё, барышня… пардон, фройляйн! Два взрослых билета до Окленда — из Москвы и из Берлина. Австралийскими авиалиниями «Кантас». В хвосте самолета, напротив аварийного выхода. Второй этаж. А меня не волнует, сколько это вам стоит. Счет — на Лубянку, битте, как обычно. Данке шён вам с кисточкой.

— Милый, ты что, сегодня работаешь из дома? — раздался в прихожей до боли знакомый женский голос.

«Блин, а как же я отпрошусь у Алины?» — напрягся Андрей.

Но было уже совсем поздно.

— Фёдор, просыпайтесь скорее!

Аспирант Ступин почувствовал, как чья-то знакомая рука трясет его за плечо. Он нехотя открыл глаза и обнаружил прямо над собой фигуру шефа Акимова.

— Анатолий Евгеньевич? Как вы меня нашли? — Фёдор по-солдатски подскочил на своей узенькой раскладушке и, путаясь в обрывках сна, бросился к одежде. В запотевшее окно заглядывало хмурое, морозное московское утро. В комнате было холодно, сине и неуютно. Было слышно, как за стеной сонно обнимаются соседи, азартно осваивающие права и обязанности супругов первого года брака.

— Подумаешь, бином Ньютона, — суховато ответил шеф. — Это было вовсе нетрудно. У нас в Центре работают всего четыре штатных сотрудника, не считая лабораторных собак и мышей. И дверь в комнату, кстати, у вас была не заперта.

— Что случилось? Опять генератор сгорел? Враги демократии убили кого-то? Президенту Пельтцеру импичмент объявили? — Ступин прыгал на одной ноге, пытаясь засунуть подвернутую и онемевшую со сна другую ногу в штанину джинсов «Ливайс».

— Да нет, у нас проблемы посерьёзнее, — Акимов начальственно присел к столу, покрытому клеенкой и принял несколько деревянную позу. Театральным жестом он достал из рукава своего старомодного твидового пиджака распечатанный почтовый конверт.

— Вот. На наш Центр из какого-то идиотского Мадагаскарского Общества Друзей Физики вам пришло личное приглашение посетить научную конференцию. Ты что, через мою голову уже публикуешься понемножку? — Шеф резко и очень неожиданно перешел на «ты».

— Да что вы, шеф! — Фёдор почти справился со штаниной и мелкими скачками отступал в дальний угол комнаты, чтобы включить заляпанный грязными пальцами чайник «Филлипс». — Чаю хотите?

Повисла долгая пауза. Акимов угрюмо молчал и ладонью раскатывал позавчерашний чёрный хлеб, недоеденный Фёдором, в разнокалиберные микроскопические шарики. Ровно на двенадцатом шарике он нарушил молчание:

— Фёдор Андреевич, вы работаете у меня уже довольно долгое время. Помнится, я подобрал вас по личной рекомендации неизвестно кого именно в то время, когда вы торговали надувными резиновыми утятами в парке имени Горького. У меня вы получили высшее образование и вернулись в сообщество нормальных людей. Не буду напоминать вам о научной этике. Всеми внешними контактами Центра занимаюсь только я. И торсионные поля — это исключительно моя, глубоко личная тема.

— Разрешите письмо? — нервно попросил Фёдор. — Dear Sir… бла-бла-бла… надо же, на английском… вуд ю лайк… приехать… так., на наш остров… физика поля… перелет в один конец оплачен. Это розыгрыш! Почему только в один конец? Кстати, у меня и загранпаспорта-то нет!

Из другого рукава пиджака шеф достал новенькую краснокожую паспортину и молча положил её на стол между третьим и четвёртым хлебными шариками.

— Вчера пришел по почте из МИДа одновременно с письмом. Это не розыгрыш, Фёдор Андреевич. Если вы таким извращенным образом решили покинуть Родину, то прошу сейчас же написать заявление об уходе по собственному желанию, — в голосе шефа зазвенела беспомощная детская обида.

— Анатолий Евгеньевич, я вам в залог оставлю свою любимую китайскую чашку — наследство от матери, в настоящее время проживающей раздельно со мной. Позвоню вам с Мадагаскара за свой счет. Привезу все материалы конференции. Официально заявлю им по прибытии, что они по ошибке вызвали меня вместо вас. Не погубите! Я ведь ни разу не был к западу от Москвы дальше Калуги — родины знаменитого советского учёного Циолковск…