Дима Клейн - Двойник Президента

Мир Абу Али снова встал и поклонился, прижав правую руку к сердцу.

Что на Востоке означает временное согласие вплоть до следующих перемен.

Президент России Борис Николаевич Пельтцер сидел у себя в кабинете, смотрел телевизор и досадливо морщился. По телевизору показывали ненавистный ему хоккей, а Борис Николаевич не любил командные игры. Ему больше нравились бокс и теннис. В молодости президент был чемпионом области по одному из этих видов спорта в полутяжелом весе. Что ему очень пригодилось впоследствии, когда он руководил могущественной госкорпорацией «Всестрой». Борис ходил тогда по кабинетам Госплана СССР и выбивал кредиты точными ударами. И страна стремительно покрывалась новыми домами, зданиями и сооружениями, вытесняющими из нечерноземных почв дикорастущие лопух, подорожник и ромашку аптечную Matricaria recutita.

Коммунисты и члены КПСС люто ненавидели Бориса Николаевича и поэтому когда-то доверчивоцентрализованно выбрали его в своё загадочное Политбюро и так далее — для перевоспитания. Как только коммунизм в СССР навсегда рухнул, и граждан перестали кормить бесплатной едой, Борис Николаевич понял, что надо что-то срочно предпринять. Граждан ему было жалко, ведь у них ничего не было в собственности, кроме твёрдой веры в завтрашний день, комсомольского прошлого и приусадебных участков в шесть соток под картошку. Граждане с надеждой смотрели на Кремль, ожидая когда их начнут кормить снова. Пусть не досыта, но всё-таки.

— Вот, понимаешь, какая Россия несчастная страна! Кругом одни пессимисты и коммунисты, — ворчал Борис Николаевич, — не знаешь на кого и опереться.

Дело в том, что в России к тому моменту назрели демократические реформы. То есть, гражданам больше не надо было коллективно ходить и креститься на Мавзолей Ленина имени Ленина и носить туда дорогие букеты цветов, купленные за счёт профкома. Вместо этого гражданам было временно разрешено зарабатывать деньги самим, а также заниматься своей личной жизнью. Чтобы под ногами у государства не путались. У некоторых это хорошо получалось, а у некоторых — совсем нет. Поэтому демократия в целом мало кому нравилась. Но куда же денешься? Надо!

— Надо немного потерпеть и дальше будет лучше, — говорил Борис Николаевич гражданам по телевизору. И после этого хмуро уходил играть в теннис. Граждане в ответ послушно кивали и ждали что будет дальше.

Сегодня в кабинете президента поджидали личного прихода лидера Объединённой Демократической Оппозиции (ОДО) Валерия Абрамовича Кумушкина. Президент хотел с ним обсудить вопросы демократизации общества и вообще. На столе президента сонно перемаргивались огоньки пульта управления межконтинентальными баллистическими ракетами «Сова-1000» с разделяющимися ядерными боеголовками. Рядом с пультом находился радиоуправляемый блок связи с Центральным Банком России на Неглинке — для срочной печати наличных денег и выпуска новых траншей ГКО (Государственных Казначейских Облигаций). Кроме того, на столе президента стояла фотография президента США Клинтона в обнимку с сенатором Хиллари. Борис Николаевич любил смотреть на это фото и радоваться искреннему союзу двух любящих сердец, находящихся на столь высоких государственных постах. Сбоку стола, на съёмном латунном крючке для портфелей незаметно висел небольшой ядерный чемоданчик с красной кнопкой внутри. Эта кнопка передавала боевой сигнал «В ружье!» прямо в Колымажный переулок, в Генштаб министерства обороны. Борис Николаевич, как верховный главнокомандующий, всей душой болел за обороноспособность страны, поэтому никогда не нажимал красную кнопку просто так.

В кабинет президента вошел дежурный директор ФСБ, генералиссимус госбезопасности Иван Петров и доложил, что лидера ОДО гражданина Кумуш-кина доставили, и он ждёт приёма в очереди в коридоре.

— Впустите же его ко мне! — приказал Борис Николаевич и начал разливать специальный гостевой чай в высокие кремлёвские стаканы в мельхиоровых полужелезнодорожных подстаканниках.

Валерий Абрамович Кумушкин, весёлый человек в прокуренном и помятом дешёвом костюме замначальника отдела «закрытого» оборонного НИИ, вошел в кабинет и решительно направился к столу президента.

— Давайте-ка мы с вами лучше присядем в угол, к чайному столику, — торопливо сказал Борис Николаевич и покосился на потолок, — я как раз и чай уже разлил. Вы с сахаром будете?

— Конечно, с сахаром, Борис Николаевич, — с готовностью откликнулся Кумушкин, — ведь мозг для работы сахарозы требует! Или фруктозы.

— Ну и славно, ну и попьем, — добродушно сказал президент, грузновато усаживаясь на дешёвый тонконогий стул у чайного столика. — Фруктозы, правда, не обещаю. У нас не тропики, понимаешь. Что в России нового слышно?

— Страна на пороге, господин президент! — сурово сказал Кумушкин.

— На чьём пороге? То есть — пороге чего? — нахмурился президент.

— Ну, как вам сказать… на пороге ответственности за свои поступки, наверное.

— Уж больно цветасто. А поконкретнее? Какие проблемы? Как решаются?

— Успешно завершена приватизация. Граждане стали хозяевами своих бывших квартир. Все как один хотят стать долларовыми миллионерами и разбогатеть на вложении ваучеров в финансовые пирамиды. И государственные казначейские обязательства. Но всего на всех не хватит.

— Почему не хватит? — удивился Борис Николаевич. — Ах да! Понимаю. Что еще?

— В целом, всё по-прежнему. Пьют. Воруют. Порядочные люди эмигрируют. Самые порядочные остаются. Но их катастрофически мало.

— Нам хватает, — незаметно подключился к разговору директор ФСБ Петров.

— Ой! Мы не одни? — удивился Кумушкин.

— Не одни, понимаешь. За мной всё время присматривают. То с моста в реку сбросят, то ещё чего удумают. Обложили, как медведя. Работать мешают.

— А вы бы их гнали от себя, Борис Николаевич, — предложил Кумушкин.

— Мы не уйдем. Мы на службе, — коротко сказал Петров, — но лично я могу и помолчать. Разговаривайте!

Президент досадливо поморщился и пожал могучими плечами боксёра-теннисиста:

— Надо срочно развивать демократию, товарищ Кумушкин, — внушительно сказал он, — а то поздно будет!

— Делаем, что можем, Борис Николаевич. Но ничего не выходит. Граждане не хотят. Вообще.

— Да, понимаешь, это — серьёзная проблема.

— Борис Николаевич, вам пора на теннис, — вновь вмешался в разговор Петров, постукивая пальцем по наручным часам «Восток Командирские», — вы должны беречь своё здоровье. А то помните, что случилось с Иосифом Виссарионовичем Сталиным?

— Со Сталиным мы навсегда покончили, забудьте уже! — сердито оборвал его Пельтцер. — Ну вот видите, — повернулся он к Кумушкину, — не даёт, понимаешь, поговорить по душам, сучок. Вы заходите, не забывайте президента. До свидания, — он задушевно пожал руку лидеру ОДО и повернулся к Петрову: «Иду-иду, уже бегу. Вот же, неймётся вам».