Владимир Шинкарев - Конец митьков

Чтобы продавать митьковское-сырец, в чем Митя и видит смысл движения митьков, ему совсем не нужно, чтобы в группе подъедалось два десятка человек; достаточно устных заявлений, что митьков — тьма тьмущая [16].

Важную роль стал играть Владимир Рекшан — насколько я знаю, он никогда не занимался живописью или другими пластическими искусствами, но группа «Митьки» почти потеряла живописную специализацию (как это обосновал сам Рекшан: «...движение митьков стало тотально культовым и теперь ассоциируется не только с художниками»).

Вместо распавшегося политбюро руководство группой художников «Митьки» теперь осуществляется так: хозяин — Митя; запойный, но покладистый управляющий при его семье — Фил; Рекшан — наверное, идеолог, во всяком случае именно от него я получил ответ «Митьков» на мой скандал.

Хочу сделать паблисити Владимиру Рекшану, это интересный образец деятеля культуры общего профиля. По образованию историк, в 70-е годы профессиональный спортсмен, рок-музыкант, затем писатель и журналист. По линии алкоголизма следовал за «Митьками», ездил к отцу Мартину. Во всех интервью обозначает себя «живым классиком», не уточняя, в какой области человеческой деятельности. У меня с Рекшаном были вполне хорошие отношения, говорили с ним иногда (по его определению «как живой классик с живым классиком»), хотя он не всегда слушает собеседника, приходится несколько раз повторять. Может, мыслями своими занят.

Несколько лет назад стал постоянно ходить в митьковскую ставку, а затем подключился к формированию новой митьковской культуры: начал ездить по провинциальным выставкам в должности массовика-затейника (я не в уничижительном смысле, массовик-затейник в нынешних «Митьках» — фигура ключевая, министр культуры). Одной живописи стало мало, требовалось развлекать людей концертами самодеятельности (на которых Рекшан играл на гитаре и пел песни про Гражданскую войну), чтением стихов, Митьковской олимпиадой. Олимпиада, которой заведовал Рекшан, состояла из двух увеселений: сеанс одновременной игры в Чапаева (если кто не помнит — щелкая по своей шашке, нужно выбивать шашки противника) и бросание женского чулка.

Помню, раньше в сельских клубах висели анонсы типа: «Сегодня в клубе — лекция о решениях пленума ЦК КПСС! По окончании лекции — кино, буфет и танцы». Функцию лекции о решениях пленума и выполняла выставка живописи. Рекшан мне по итогам передвижных выставок с восторгом объяснял, какой ценный бренд — «митьки», уже и живопись, в сущности, не нужна.

— А что же нужно? Олимпиада?

— Да ничего не нужно! Вешается громадный баннер: «Митьки приехали!», выходишь, надуваешь щеки — и свободен, иди за гонораром. Народ сам себя будет под этим плакатом веселить — водку пить, дискотека. Хорошо бы показать одного художника-митька, да не обязательно; в Красноярске нас пять человек оттягивалось без всяких художников.

Конечно, нелепо ожидать, что такой человек сочувственно отнесется к покушению на ценный бренд, но мы вполне дружелюбно общались и после моего ухода из группы. Вскоре после моего «скандала» встретились на улице, посмеялись, я вкратце описал ему, как Митя трудился, выталкивая меня. Рекшан допытывался: я действительно, навсегда вышел из «Митьков», или это такой рекламный ход.

— Зачем? Что я этим рекламирую?

— Да ведь это гениальный ход! Весь тираж сборника «Митьки» сметен за несколько дней.

— Я ведь четыре месяца как ушел, задолго до выхода сборника.

— Такой промоушен книге за большие деньги не сделаешь! (Рекшан, как это с ним случается, не слушает, а развивает свои мысли.)

— А что Митя? Доволен?

— С одной стороны, доволен, но обиделся, что вся пресса против него. Он как ребенок: все конфеты давали и вдруг ремень показали — непривычно ему. Ты-то береги себя, не нервничай! И прими мои поздравления: рекламный ход — гениальный!

Вот и весь разговор, а через несколько дней выходит наконец статья Рекшана с конфетой для Мити.

Творческие люди, объединившиеся в коллектив, — это не кирпичи в кладке, а постоянная борьба амбиций и самолюбий. Если коллектив живет сам по себе, борьба здоровая, но если подключаются внешние силы, особенно СМИ...

Незадолго до перестройки в самиздате появилась книжка «Митьки, описанные Владимиром Шинкаревым и нарисованные Александром Флоренским». В книге талантливо передавались быт и речь нескольких художников, из которых наиболее характерным был Дмитрий Шагин. Сперва в слове «митьки» автор текста предложил делать ударение на первом слоге, но прототип Митя, сославшись на то, как его звал в детстве отец, посоветовал называть правильно и «ударять» в конце слова. Перестройка сделала кочегарочно-андеграундное явление всесоюзно популярным. Скоро пьяные и веселые «митьки» поехали по «европам», стали сниматься в кино и произносить публичные речи.

А потом, как водится, прошли годы. Советская власть превратилась в антисоветскую. Наступило время брендоносителей. Таковым у «митьков» стал Шагин. И никто, кроме Мити, в силу его врожденной обаятельности с этой ролью не совладал бы. Смею предположить, что без Шагина и никакой популярности у «митьков» бы не получилось. Да и сам автор «Митьков, описанных...» продолжил бы влачить малоизвестное существование.

После того как в середине девяностых в проекте «Митьковские песни» поучаствовали Юрий Шевчук, Чиж, Вячеслав Бутусов, Александр Скляр и другие титаны рок-сцены, движение «митьков» стало тотально культовым и теперь ассоциируется вовсе не только с художниками.

С митьковской агитбригадой я ездил в Чебоксары, на Урал и в Сибирь. И мнение мое таково — «митьки» популярны потому, что олицетворяют не только лучшие, но и худшие черты народа. Они не хотят никого победить, но хотят все съесть. Они часто обидчивы и злы, как дети. Но могут и последнюю рубаху с себя снять. Они голосуют и за Путина, и за коммунистов, и не голосуют вовсе. Многие из них концептуально перестали пить ядовитые алкогольные напитки. Однако некоторые эти самые напитки продолжают глотать без зазрения совести. Они стали похожи на Ленина, в том смысле, что ничто человеческое им тоже не чуждо.

После недавнего выхода в издательстве «Амфора» литературного сборника «Митьки» Владимир Шинкарев сделал заявление для прессы: дескать, ухожу из «митьков», поскольку «митьки» выродились, Митя плохой художник, а он, Шинкарев, наоборот, он, мол, все придумал, а его обокрали... Иными словами, проявил худшие черты народа — зависть, тщеславие и жадность. Это понять можно. Творческая среда вообще сборище довольно противных людей. Чужие успехи всегда сильно ранят. Твоего товарища (Митю) постоянно показывают в телевизоре, у него берут бесчисленные интервью, его поздравляет с днем рождения губернатор... Представьте себе сельские танцы. Одну деваху постоянно приглашают на вальс и краковяк, а с другой танцуют не очень. Выступив в роли неприглашаемой, Шинкарев подставился. Ведь если ты про другого говоришь, что он плох и рисует только тельники, то и о тебе разозленный скандалом зритель может сказать, что достал уж ты всех депрессивными пейзажами и постмодерновыми перерисовками чужих картин. Ведь если не хотят тебя приглашать на вальс и краковяк, то и не пригласят! Может, поэтому Шинкарев недавно издал книжку под названием «Митьковские пляски».