Андрей Школин - Прелести

Первая стычка у русских произошла с румынами. Нас в секционе было шестеро — трое из России, двое из Украины и один из Латвии. Конфликт разгорелся из-за того самого случая с утюгами. Один из румынов гладил брюки около часа, чем вызвал справедливое возмущение очереди. Следующим за румыном должен был гладиться харьковчанин Игорь. Он ждал, ждал, потом не выдержал и предложил румыну спаринг (румын, надо сказать, хвастался в Аобане знанием карате). Тот отказался. Игорь потащил его в туалет силком. Вмешались другие румыны, а следом мы. Драка не состоялась — не дали капралы. В итоге, все дружно и долго отжимались.

Румыны, вообще, проявили себя с очень интересной стороны. Во время утренних десятикилометровых пробежек, в конце дистанции, когда все остальные, устав, отставали, они изо всех сил старались попасть на глаза капралам или сержантам, мол: «Поглядите, какие мы выдающиеся физкультурники!» Так же во время игры в футбол, пас от румынских игроков имел шанс получить лишь капрал.

— Капраль, капраль! — кричал местный «Георгий Хаджи», выискивая на поле своего непосредственного командира.

В России подобные действия всегда называли лизанием задницы. В Румынии, видимо, своя мораль. Капралы относились к «вылизыванию» с пониманием и продуманно увеличивали нагрузки таким «почитателям».

Телевизора в секционе не было, газет, разумеется, нам не приносили, поэтому, что происходило за воротами реджимента, для легионеров оставалось кромешной тайной.

Нельзя сказать, что русский капрал взял над нами покровительство, но, по крайней мере, все команды для «тугодумов» дублировались на русском языке. Возможно, этот фактор сыграл главную роль в том, что к концу учебки никто из нас так и не освоил толком французский.

Вечерами к Саше в «гости» частенько заходил сорокалетний белорус, бывший чемпион Европы по дзю-до. Он пришёл в легион в тридцать девять лет и остался в Кастеле инструктором по физподготовке для офицерского состава. Обычно капралы пили чай и вспоминали Совок. Третий их товарищ, капрал из «техчасти», в прошлом русский матрос, любил приносить в расположение флаг ВМФ и «пугать» франкофонов.

— Видали? Скоро здесь будем… — (имелась в виду, видимо, наша армия) и размахивал флагом перед ничего не понимающими новобранцами.

Наконец, ровно через неделю, следующим этапом нас дополнили до сорока четырёх человек (русаков не прибавилось) и, свозив на обследование в военный госпиталь Тулузы, отправили на месяц в лес, в горы, на так называемую Ферму.

Я добрался до Парижа жарким июньским днём. Доехал на метро до Плаца Клиши и, пройдя пешком по поверхности почти до Ля Фурш, снял номер в относительно недорогом (сто десять франков — одни сутки) арабском отеле.

Сын хозяина — молодой марокканец повертел в руках паспорт, потом посмотрел пристально на меня, что-то вспоминая, и, наконец, поинтересовался, не встречались ли мы где-нибудь раньше? Я напомнил, что уже останавливался в его гостинице, чем очень араба обрадовал.

— Бьян! — заключил он и, поинтересовавшись моей профессией, повёл показывать «шамбр».

— Мелитар, — на интернациональном языке, дабы долго не распространяться, коротко ответил я.

Его мой ответ вполне устроил, он обвёл рукой номер, мол, почти как в казарме, и, выдав ключ, удалился.

Торговый дом «У Вагнера» был закрыт. Дверь на замке, на окнах железные жалюзи. Может, и этот тоже умер? Шуточки…

Месяца три назад в одной из российских газет прочёл статью с броским заголовком: «В Париже арестованы члены русской мафии». Там пространно описывалась какая-то стрелка русских из Франции с русскими из Голландии, где полиция всех и повязала. Зная, какую белиберду могут высосать из пальца журналисты, большого значения статье не придал, но газету с собой в Париж прихватил.

Первым человеком из тех, кого приходилось встречать раньше, оказалась молодая негритянка, знакомая Серёги Татарина. Она работала в магазине, находящемся невдалеке от Торгового дома.

Меня она узнала, но на вопрос: «Где Сергей?» произнесла что-то скороговоркой, из которой я понял лишь слово «полиция».

Тогда пошёл в гости к колдуну Петровичу. Его офис находился в том же переулке, где и магазин Владимира. Причём раньше они друг друга периодически навещали. Настоящее имя Петровича (так, по-русски, его звали только наши) было Пьер. Он предсказывал судьбу, гадал, составлял гороскопы, носил длинные седые волосы и такие же длинные усы и был постоянно одет в чёрный балахон. В его конторе всегда присутствовал какой-то специфический аромат, и играла классическая музыка. Петрович встретил меня по-доброму. Усадил за стол и рассказал жуткую историю ареста Вагнера.

Оказывается, Вагнера взяли прямо в помещении Торгового дома, за что — неизвестно, и при аресте он умудрился подстрелить полицейского. Шуму, видимо, было много…

Арабы из соседнего кафе узнали меня и, приветствуя, подняли руки. Ответил тем же.

В ресторане «Санкт-Петербург», напротив собора Александра Невского, показал русскому официанту фотографии пацанов. Тот их узнал, но ответил уклончиво, что: «Давно ничего ни о ком не слышал».

Вечером бродил по Тракадеро, где мы встречались полтора года назад с Дановичем, и анализировал ситуацию. Потом в гостинице, лежа в постели и попивая из горлышка пиво, принял решение…

Наутро опять пришёл к Петровичу. Тот не был занят работой, по крайней мере, клиентов я не заметил.

— У цитруф Легион? — спросил это с таким акцентом, что Пьер лишь после трёх повторений понял, чем я интересуюсь.

— Лежьё этранже? — несколько обескуражено переспросил колдун.

— Ви.

Он всплеснул руками, усадил за стол, принёс бутылку виски и, вытирая глаза, налил мне и себе по полстакана. Затем поведал историю, как много лет назад он тоже, разочаровавшись в жизни, решил уйти в легион, но не прошёл по состоянию здоровья. Позвонил куда-то по телефону и, разложив на столе план Парижа, показал мне место, где находится реджимент.

Провожая, точно на фронт, Петрович долго тряс руку, обнял меня и в конце протянул пятидесятифранковую купюру, мол: «Возьми, пригодится».

— Мерси боку, Пьер. Оревуар.

— Орвар, Андре…

Я доехал до нужной станции метро и на поверхности, напоследок зашёл, выпил в один из баров.

Возле КПП воинской части подошёл к солдату срочнику, облачённому в чёрный берет французской армии.

— Легион этранхер?

— Пардон? — сразу не понял он.

Показал вокруг руками, типа, где этот ваш хвалёный легион?

— А… Лежьё этранже?

— Да, то есть ви.

Солдат проводил меня в глубь территории и передал крепкому капрал-шефу, теперь уже в зелёном легионерском берете.

— Националите?

— Русский.