Андрей Школин - Прелести

— А ты не обращал внимания, у кого-нибудь в «ДЕЛОРЕ» глаз бельмом затянут? Среди мужчин, по крайней мере. Нет? Коренастый такой мужик, пониже нас с тобой ростом, он сегодня был в «Корчме», ресторане, рядом с которым взрыв прогремел, — и постарался описать, как мог, внешность Значка-2.

— В диалоге таких точно нет, — ответил, как отрезал Роман. — Круг посвященных в диалог вообще довольно тесный, ты сам всех уже знаешь. Может просто кто-нибудь из работников фонда? Водитель, например. Он как раз крепкий, и похож на того, кого ты описываешь, только без бельма на глазу. Я сегодня его видел в машине, на которой Мережко уехал, через дверь открытую.

— Он за рулём был той тачки со стёклами тонированными?

— Он всегда Владислава Генриховича возит. Иногда Бориса вместе с ним, как сегодня. Я же говорю, водитель. У него ещё имя редкое, старорусское или старославянское, или древнегреческое, или какое-то другое древнее, сейчас постараюсь вспомнить. Богатырь такой был былинный. Как его… Сейчас…

— Илья или Добрыня? — выцарапал из памяти имена героев эпосов.

— Нет.

— Может, Одиссей, если древнегреческий герой?

— Ну, ещё Синбада вспомни… Евлампий, кажется…

— И что это за богатырь такой, Евлампий?

— Евлампий Коловрат, вроде…

— Может быть, Евпатий Коловрат?

— А, ну да, я ещё запомнил, что город основан греками — Евпатория, а богатырь наш.

— В твоём духе, — я тоже немного расслабился и махнул рукой, мол, пошли дальше зверюшек осматривать. — В машине уже, говоришь, этот Евлампий-Евпатий Владислава с Борисом ждал? Значит, раньше меня вернулся. Хотя, я на такси фактически без пробок и остановок домчался. Если, конечно, допустить, что водитель и Значок-2 одно и то же лицо.

— Кто это — Значок? — Роман перебил беспорядочное течение моих «мыслей вслух».

— Да так, лирический персонаж из прежней жизни. Я таким как ты был, ну, может, немного постарше, когда во всё это дерьмо вляпался. Тоже думал: «Во, прикольно!» Мне тогда один «геймер», если выражаться обозначениями вашей терминологии, встретился. Вокруг него чудеса творятся, крутой такой. А я и сам крутой. Магией занимался, себя избранным считал, кровью своей комаров и женщин кормил, гордился: «Какой я воин эзотерический, сам вампиров выращиваю, и сам их контролирую». Потом одной девчушке, не без помощи, конечно, «геймера», зрение восстановил. Мистика, но как «прикольно!» Святостью отдаёт. А потом вокруг меня люди стали умирать… Кто-то погибал, а те, кто в игре участвовал, сами себя жизни лишали. «Обезьянка играет пальчиками…» — я этими словами книгу свою первую начал. Ещё в начале всех событий. Ещё когда они «героически-забавными» казались. Когда повторял следом за писателями и философами всемирно известными всю эту бредятину о «необходимости внутреннего совершенствования». Индо-тибетскую философию приплёл, гороскопы, год чёрной обезьяны, катаклизмы и всё такое. И то, что сегодня Витьку убили, тоже продолжение всех этих обезьян, гороскопов, выходов в астрал, нагуалей, шамбал, махатм, игр в добрых и злых волшебников и «ДЕЛОРЫ», кстати, тоже. И выбираюсь я теперь из этого дерьма фактически в одиночку. Есть, конечно, помощники, но они либо сами в испражнениях по уши, либо думают, что помощь оказывают, а на самом деле вместе со мной ещё глубже закапываются, либо сознательно меня в новую помойку подталкивают. Такой вот выбор. И ты уже стоишь возле ямы помойной, осталось шаг сделать, и те же проблемы возникнут. Вот тогда станет по настоящему «прикольно». Как мне сейчас…

Ромка не поддерживал разговор. Шёл рядом и молча слушал мой монолог. Лишь изредка поглядывал на животных в вольерах. Потом вдруг остановился и повернулся в мою сторону.

— А ты, кстати, знаешь, что Владислав Генрихович тоже самоубийца?

Бац!.. Это что, опять Ромкины тараканы ожили? Я также развернулся к собеседнику и пару секунд соображал, как реагировать на подобное заявление. Ещё не хватало, чтобы пацан в Мережко зомби распознал.

— В смысле, не до конца самоубийца, — Роман говорил вполне серьёзно. — Нам Таурос рассказывал, что Мережко покончил с собой, но они его вернули назад на землю, чтобы он завершил начатое дело. Да и Владислав Генрихович об этом пару раз намекал.

— И что он говорил?

— Что там нет ничего страшного. Он после смерти общался со многими ранее умершими людьми, а потом ожил. Клиническая смерть.

— Борис мне те же песни пел давеча в электричке: «Там наши души уже ждут заботливые хозяева потустороннего мира, встретят с любовью, как горячо любимых детей и т. п.». Давно это произошло?

— Я толком не знаю. Несколько недель всего диалог посещаю. Тебе надо у какого-нибудь старожилы фонда поинтересоваться. Или самого Мережко спросить. Или Тауроса.

— Он-то скажет правду… Ты что, веришь этому «пришельцу»?

— Ну, я и раньше с ним всегда спорил, хотя… Хотя я со всеми всегда спорю.

— Заметил… Ты вот сам как считаешь, кто они — этот Таурос и вся его компания?

— Не знаю. Инопланетяне, наверное. Ты же сам их пришельцами только что назвал. Или шутил?

Выдержал паузу, действительно, что ответить…

— И я не знаю. Перед разными людьми они в разных фантиках появляются, всё зависит от уровня подготовленности объекта. Начинка внутри всё равно одинаковая. Одним они под видом божества мифического являются, другим — под видом полтергейста, третьим — под видом духов умерших субъектов, четвёртым — инопланетянами. А со мной они пытаются в некую игру играть. И думаю, это только начало процесса.

— То есть, мы все теперь подвержены демонической инвольтации?

Я недооценил Ромку. А них, у «геймеров», все эти параграфы давно расписаны.

— Ну, можно сказать и так.

— Я в одной 3Д игре похожий сюжет отрабатывал. Очень на диалог смахивает. Только динамики побольше. Так что, особо ничего нового в реале не увидел. Они меня изучают, я их. Пока ситуация под контролем. Все ходы прошиты.

А что я хотел услышать в ответ? Сам так же отвечал пятнадцать лет назад. Перевёл взгляд с Романа на «животный мир».

— Слушай, Ромка, а ты ещё не получал задание — кого-нибудь «вылечить от недугов страшных»? Нет? Будь поосторожнее с целительством. Даже если тебя научат чудесам несусветным, сто раз отмерь, прежде чем отрезать якобы злокачественную опухоль. По своему опыту знаю, как подобные вещи крышу срывают. Святостью отдаёт. Только, на самом деле, не святостью, а всё тем же говнецом. Я Мережко об этом уже сказал.

— А в ответ?

— Правильно мыслишь, — вспомнил выставленную перед носом дулю. — Только не тишина в ответ, а охрененная фига… Ты не говори пока никому о нашем разговоре. Да и о встрече тоже. Для твоей же безопасности полезно, — произнёс фразу и тут же сообразил, что в нашем случае гвоздь в мешке утаить не удастся. Пацан понял мои сомнения правильно.