Лиза Эдвардс - Пес по имени Бу

Когда для общения с другими собаками я выводила из дома Бу, он всегда чувствовал себя лучше в присутствии Данте. Наверное, Бу ощущал поддержку и заботу старшего брата так же, как я, будучи рядом с Чаком. Когда Аттикус пытался давить на Бу, Данте неизменно проходил или пробегал между ними, заставляя их разойтись в разные стороны. Собаки поступают так, когда хотят подать собратьям сигнал о необходимости отойти друг от друга. Это снижает напряжение в отношениях между людьми и собаками. Именно такую цель, скорее всего, преследует ваш питомец, когда пытается влезть между вами и тем, кого вы обнимаете. Дело не в том, что он хочет, чтобы приласкали и его тоже. Просто по какой-то причине большинство собак беспокоится, когда кто-то обнимается.

Таким расталкиванием часто занимаются и люди. Бабушка Джей, мама моей матери, переселившаяся к нам, когда мне было почти пять лет, являлась единственным, кроме Чака, человеком в моей семье, на чью эмоциональную поддержку я могла рассчитывать. Время от времени мы с ней превращались в своего рода заговорщиков, и она часто становилась между мной и родителями. Мы с бабушкой тайком перекусывали после ужина, она подписывала мои тетради по музыке, даже если я не позанималась, а еще мы вместе осуществили семейный дворцовый переворот по Делу Китти.

Возможно, бабушка знала, что я нуждаюсь в собственном питомце, а может быть, она просто тоже хотела завести кошку. Принцесса обнаружила во дворе раненого котенка и начала его выхаживать. Оказалось, что у папы и Сью аллергия, поэтому нам запретили взять котенка в дом. Мы с бабушкой помогали Принцессе тем, что кормили малютку, нарушая жесточайший запрет. Прошло немного времени, и кошка поселилась в гараже, затем в подвале, а вскоре и в доме в качестве моего официального питомца. Я делилась своим статусом только с бабушкой Джей и Принцессой, которая любила Китти, как своего собственного щенка. Китти спала рядом со мной, позволяла напяливать на себя дурацкие банданы и дарила мне ощущение безопасного физического контакта, в котором я отчаянно нуждалась.

Исследования, проводившиеся в центре для лечения детей, подвергшихся сексуальному насилию, показали, что присутствие на сеансе терапии ласковой собачонки неизменно снижает уровень тревожности детей и помогает им впервые рассказать о том, что с ними произошло. Собаки настолько утешают их, что на следующем сеансе они уже сами просят привести собаку и безошибочно называют ее кличку, хотя мало кто помнит, как зовут психотерапевта. Моя подруга Сьюз Брукс, кандидат наук и бывший клинический директор в Грин Чимнис, любит рассказывать о способности животных помогать детям, пережившим физическую и сексуальную жестокость, научиться вступать в физический контакт, касаться других существ и позволять касаться себя, не опасаясь, что за этим последует насилие. Выходит, Принцесса и Китти были моими первыми психотерапевтами.

В конце концов под моим руководством и с помощью Данте Бу начал завоевывать сердца и остальных членов своей новой семьи. Кошачьи ее представители, похоже, восприняли его спокойно. Тара его игнорировала, и ее это полностью устраивало, да и Мерлин, хотя и не научился одобрительно относиться к попыткам Бу по примеру Данте ущипнуть его за шею, похоже, тоже был готов смириться с новым положением дел. Бу изо всех сил старался быть нежным, щипая Мерлина за шерстку на шее. Но дело заканчивалось тем, что вся голова кота оказывалась в неуклюжей пасти Бу. Мы знали, что это произошло, когда у Мерлина бывал брезгливый вид, а на его голове торчком стояла мокрая шерсть. Бу во всем старался подражать Данте, но чаще всего он уступал старшему брату в ловкости. Во всяком случае, к Бу более терпимо начал относиться Аттикус, а иногда он даже пытался с ним играть. Аттикус обожал догонялки, но Бу никак не удавалось освоить эту игру. Он начинал гнаться за «старичком», но каким-то образом снова и снова оказывался на террасе. Завывая, как койот, он метался там, не сводя глаз с Аттикуса, который бегал по двору в ожидании своего преследователя, пока до него не доходило, что малыш опять ничего не понял.

Кроме того, перед Бу высилось еще одно препятствие — Лоренс. Хотя отношение моего мужа к Бу несколько потеплело и уже не напоминало стоящую на дворе ненастную декабрьскую погоду, ему пока не удалось полюбить малыша. Лоренсу не нравилось то, как медленно он учится. Супруг отказался помогать мне приучать Бу проситься в туалет и выводил его во двор, только если я уходила гулять со старшими мальчиками. Тем не менее Бу удавалось насмешить Лоренса своими играми в снегу, особенно когда его стало много. Мы постоянно расчищали подъездную дорожку во дворе, и в итоге там образовался огромный сугроб. Аттикус и Данте обожали карабкаться на эту «гору» и съезжать оттуда. Разумеется, малышу Бу хотелось делать все то, что делали его братья. Однажды воскресным утром он залез на сугроб и скатился вниз. Поскольку он так и не вылез оттуда, я пошла его искать и застряла в глубоком снегу с обратной стороны снежной кучи. Когда Данте и Аттикус вернулись в дом без меня и Бу, забеспокоился уже Лоренс. Он отправился на поиски и долго смеялся, увидев нас застрявшими в снегу. Он, конечно, вытащил нас, но еще несколько недель посмеивался, вспоминая это происшествие.

Хотя Лоренс держался от Бу в стороне, он всегда был внимательным наблюдателем и время от времени делал заявления вроде:

— Меня беспокоит этот парень. С ним что-то не так.

Я отмахивалась от этих замечаний, рассматривая их как попытки Лоренса сломать барьеры, которые он сам же и воздвиг между собой и Бу Я радовалась малейшим проявлениям его интереса к малышу. Мой оптимизм подпитывался тем, что иногда, возвращаясь домой, я находила Лоренса, который еще не вполне оправился от последствий тяжелой болезни, спящим на диване рядом с Бу. Мой муж лежал на боку, а за его согнутыми коленями спал, уютно свернувшись калачиком, маленький черный песик. Это Бу жался к Лоренсу? Или наоборот?

— Признайся, ты привязываешься к Бу, — приставала я к мужу, на что он отвечал, что другого способа отдохнуть в полной уверенности, что Бу не набедокурит, у него не было.

Всем вокруг Лоренс рассказывал, что, если бы не я, он бы ни за что не стал заводить собак. Я знаю, что это не так, потому что именно он привел в наш дом Данте. Кроме того, он не сможет отрицать непреложный факт: мы познакомились благодаря тому, что когда-то он начал играть с Аттикусом. Лоренс до сих пор утверждает, что моими первыми обращенными к нему словами были: «Какого черта ты делаешь с моей собакой?» Он клянется, что именно в этот момент понял, что я — его судьба.

Я познакомилась с Лоренсом за шесть лет до того, как в нашей жизни появился Бу. Я тогда работала в небольшом издательстве в Нижнем Манхэттене. Мне повезло: я могла приводить с собой в офис Аттикуса. Дорога на работу и обратно была единственной возможностью пса выбраться из дому. Дело в том, что меня уже много лет беспокоила боль в коленях, при этом никто не мог понять, в чем именно заключается моя проблема и что с этим делать. К тому моменту колени болели почти беспрестанно, в результате чего моя двигательная активность была жестко ограничена. В придачу все мое тело временами обсыпало очень болезненной сыпью, причины появления которой установить также не удавалось. Я тогда жила на Пятой стрит, и мы с Аттикусом каждый день ходили с работы и на работу. Необходимость в конце каждого дня преодолевать пять лестничных маршей, ведущих к моей квартире, приводила мои колени в такое состояние, что все, что я могла делать, это плакать и лежать, подняв ноги с приложенным к ним льдом. Зачастую я даже не была способна вывести Аттикуса пописать перед сном, и он никогда не жаловался и не обижался, а просто терпел до утра. Мне хочется верить в то, что он знал — если бы я могла, то обязательно вывела бы его. Поиск способа выводить Аттикуса на улицу днем привел к тому, что он стал полноправным обитателем моего офиса. Мой босс Нейл был категорически против присутствия в офисе собаки, но в число почитателей Аттикуса входили почти все наши сотрудники, включая Энн, менеджера по продажам нашего дистрибьютора. Всякий раз, когда Нейл поднимал вопрос о необходимости освободить офис от Аттикуса, его голос оказывался в абсолютном меньшинстве. Хорошо, что босс не узнал о том, что однажды Аттикус написал целое озеро прямо перед бывшим генпрокурором Рэмси Кларком, когда тот приезжал на одну из встреч в наш офис. Если бы это вскрылось, Аттикус был бы с треском изгнан, несмотря на все протесты. Когда он не лежал в моем кабинете, его обычно можно было найти в комнатке Энн. Она часто играла с ним во время обеденного перерыва, поглаживая его пушистую шерсть и таким образом сбрасывая накопившееся напряжение. Глядя на это, я начала понимать, что собака способна повлиять на состояние духа, нервной системы и общее благополучие других людей, а не только своих хозяев. Почти все сотрудники офиса в течение дня заглядывали к Аттикусу, чтобы получить свои уроки собачьего дзен и снять стресс. Это было моим первым наглядным опытом психотерапевтического воздействия животного на людей.