Геннадий Южаков - Сингапур

Водитель такси, китаец, толстенький, с надутым сердитым лицом, на очень искаженном английском спросил куда господа желают ехать. Тоболин назвал ресторанчик. Таксист наморщил лоб и, вспоминая, когда машина уже двигалась, стал выкручивать руль, то направо, то налево, делая попытки выскочить из транспортного потока. Наконец, тихо и пришибленно признался, что не знает ресторанчика с экзотическим названием «Попугай». Тоболин подумав, вспомнил желтое здание английского банка, поблизости от которого находился ресторанчик. И после того, как таксист услышал о банке, лицо его мгновенно просветлело. Теперь уже он резко вывернул машину вправо, влетели в узкий переулок, а из него машина, вскоре выскочив, словно из бутылки пробка, оказалась на неширокм проспекте, показавшимся Тоболину бесконечным. Сплошной поток транспорта. По сторонам взглянуть, зарябит в глазах от мелькания реклам. Откуда-то сбоку, из-за высоченных плоских и квадратных коробок зданий сыплет, как дождем, вечерними лучами солнце, превращая лабиринт проспекта в сказочное щевелящееся существо, а верхние этажи небоскребов в серые безмолвные истуканы. Весь такой вид не радовал, а давил на мозги. Быть может, это побудило Дороту нарушить молчание.

— Надо полагать, вы уже бывали в «Попугае»?

Тоболин, не поворачиваясь в ее сторону, ответил:

— Всего лишь один раз. Два года тому назад. Рядом агенство, с которым мне пришлось работать. В этом же здании на пятнадцатом этаже контора страхового общества «Пи энд АЙ». Английский банк немного дальше…

«Попугай», как и положено птице, нашел приют на, казалось бы, чудом уцелевшем среди бетона, асфальта, кирпича и стекла, островке, утопающего в зелени и цветах. Одноэтажный красного цвета дом под крышей желтого цвета, загнутой нижними концами вверх, больше напоминал гриб. После душной и шумной улицы помещение ресторанчика можно было сравнить с райским убежищем, настолько оказалось комфортно, тихо и главное, свежо и прохладно, что лучшего места во всем Гонконге, пожалуй, не сыскать.

Рысцой подбежал официант. Тоболин, недолго думая, заказал шампанское, кусочек торта и мороженое.

Совместная поездка, простота капитана в общении придали радистке смелость и после того как официант отошел от стола, она заметила:

— Вы угадали мою любовь к сладкому. А мороженое я просто обожаю…

Он нисколько не отступил от искренности, сказав:

— Рад, что вам угодил.

Блеск ее глаз перешел в улыбку и, возможно, последовали бы какие-то слова, но тут подошел официант. Тоболин все съестное аккуртным движением руки пододвинул к Дороте, чем вызвал на её лице ярко выраженное недоумение.

— Почему все мне? А вам?

— Мне только жидкое, — шутливо отделался Тоболин.

Тоболин, поднимая свой бокал, негромко, но торжественно сказал:

— За нас, Дорота. За благополучный рейс!

Сказав, он тут же вспомнил: «За благополучный рейс я уже пил в Сингапуре». Тоболин живо представил Китонгу, Касатаку, милую малайку с пугливыми глазами, держащую тонкими руками поднос, и ему отчего-то стало неприятно за сказанные им слова. Но уж ничего не поделаешь. Тоболин с удовольствием глядел на радистку.

А ей же оставалось последовать его примеру, также сказать что-то по этому поводу. Что она и сделала.

— Мне очень понравились ваши слова. Совсем простые, но сколько в них смысла…. В Германии на все случаи торжеств чаще всего одна и та же фраза: «На здоровье.» (Прозит).

— Наверно, как в шампанском?

— Сейчас попробую и скажу.

Она с чувством отпила несколько небольших глоточков, и вместо обещанных слов, взглянув в окно, затянутое прозрачной тюлью, грустно произнесла:

— Темнеет…

У Тоболина не возникло ощущения обиды за ее забывчивость. Между тем она неторопливо принялась за торт, отправляя небольшие кусочки в рот. Глядя на женщину, у него неожиданно возникла мысль узнать о ней немного больше, о чем гласила запись в судовой роли.

— Дорота, расскажите что-нибудь о себе.

Такой просьбы она не ожидала. В глазах немножко растерянности и много любопытства.

— О чем бы вы хотели услышать, капитан?

— Какой-нибудь интересный случай. Надеюсь, они имели место в вашей жизни…

— А вы не можете меня называть просто — Дора? Дорота слишком официально. А в детстве меня все называли Дорой…

— Договорились, — улыбнувшись, произнес Тоболин. — А вы должны обращаться ко мне-мистер Тоболин.

Она громко рассмеялась и, не обещая, сказала:

— Как получится, мистер Тобольин…

Затем она погрузилась в глубокую задумчивость, а у Тоболина возникло желание заказать для себя виски. И когда официант принес, принялся вытаскивать кусочки льда из бокала, сопровождая это негромким ворчанием:

— Только англичане могут употреблять подобный коктейль. Виски на донышке, а воды-ведро.

Сказано было по-русски, тем не менее смысл Дорота уловила. Отвлекаясь от мороженого, со смелой откровенностью, улыбаясь, она заметила:

— Капитан, почему вы сердитесь? Что вам мешало заказать виски безо льда….

Тоболин удивленно, но резко на нее взглянул.

— Думал, он догадается…Я же не просил ему принести виски со льдом, а сказал просто виски…А вам пора бы начинать….

Его неосторожное, и, может быть, даже грубоватое напоминание, судя по глазам, ей понравилось.

— Я больше датчанка, чем немка. Впрочем, это неважно. Мне не хочется вспоминать почему и как я рано осталась без родителей. Жила у бабушки, матери моего отца в небольшом городке в пятидесяти километрах от Гамбурга. Бабуля имела свой дом и обладала очень добрым характером. Меня никогда не обижала. Росла, я, можно сказать, мальчишкой, а не девчонкой. Вам, думаю, нетрудно представить, как примерно, я выглядела. Рыжая, длинноногая, тощая. И не мудрено, что постоянно вращаясь среди мальчишек, увлеклась футболом. Ничего еще не понимая в жизни, гордилксь в душе тем, что мальчишки меня воспринимали наравне с ними. В городе был небольшой стадион, на котором тренировались две клубные юношеские команды. К тому случаю, о котором пойдет речь, мне исполнилось четырнадцать лет. В чем я ходила? Желтая футболка, короткие шорты, крассовки. И никаких платьев! Парни восторгаясь моей игрой в футбол, поговаривали, что из меня получился бы классный футболист. Если бы… Вообщем понятно. Девочек в команды не принимали. Однажды проходили клубные соревнования. Болеть собрался весь городок. Конечно же, я сидела в первом ряду. А со мной рядом был игрок одной из команд. Из-за травмы ноги он не участвовал в игре. Команды были одеты, одна в желтые, другая в зеленые футболки. Первый тайм-ничья. Но второй разгорелся с жутким накалом. Игроки стали играть грубо и часто нарушать правила. Один из игроков команды желтых вдруг упал, а затем, поднявшись, хромая, покинул поле. С заменой вышла какая-то неразбериха. Тот футболист, который сидел со мной рядом, шепнул мне на ухо: «Дора, дуй на поле, никто не заметит!» И я рванулась словно ветер. Так оно и получилось. Судьи, уставшие от беготни, день стоял жаркий, ничего не поняли. Если бы не я, то желтым забили бы гол. Каким-то образом я сумела перехватить мяч, понеслась через все поле. Куда им было угнаться за мной! Для моих длинных ног преодолеть поле ничего не стоило. Говорили, сама я не слышала, что творилось на трибунах.! И вот они, ворота! Вратарь бросился мне навстречу. А только я на него взглянула, он просто обалдел. Спокойненько закатила мяч в ворота. Вот теперь услыхала восторженные крики: «Дора — молодец! Доре ура!» Оказывается, узнали. И ободренные моим успехом, желтые забили еще один гол. Судьи, наконец, спохватились и тот гол, что я забила, не засчитали. Нашли медаль и для меня. Бабушка это событие восприняла с восторгом. Интерес к футболу пропал, после того, как я стала учиться в радиотехническом колледже.