Геннадий Южаков - Сингапур

— Что же мы стоим? Пожалуйте, Александр, в гости на судно.

— Ну, я поеду домой, — совершенно спокойно сказала Ия, а Тоболин невзначай спросил:

— Почему так быстро?

Ия, не дожидаясь пока что-то скажет Померан, улыбаясь объяснила:

— Мой муж придерживается морской традиции. Женщина на судне, даже если она жена, короче, вы знаете…

На это Померан ответил:

— Напрасно наводишь на меня поклёп, жена.

И делая вид, что остатальное её не касается, с ухмылкой на лице, продолжил обращаясь только к гостю.

— Вы же знаете женщин. Ия не исключение. Ей достаточно одного поцелуя…Убедиться, что муж её не забыл…

В каюте без кондиционера было душновато, а открытый иллюминатор нисколько не способствовал притоку свежего воздуха. Объяснялось это идеальным безветрием снаружи. Сетка от москитов напомнила Тоболину далекие прошлые времена, когда ему приходилось работать на судах, не оборудованных кондиционерами. Бывало, во время стоянок в африканских портах, наружный воздух прогревался до сорока пяти градусов, а то и выше. А в каютах, уж точно, не меньше тридцати. Обычный вентилятор мало помогал. Москиты, проникая через микроскопические щели, по ночам не давали спать. В нынешние времена, на современных судах условия для моряков иные. Архаичность бытовых условий на судах, подобных как на этой шхуне, вполне понятна. Главное-увеличение полезной грузовместимости.

— Пиво, кола, оранжа? — голос Померана заставил Тоболина стряхнуть с себя кратковременные отголоски своего прошлого. Он показал на пиво. И открывая банку с тепловатым голландсим поилом, Тоболин невольно подумал: «Сейчас для меня каждая вещь преобретает определенный смысл, о котором раньше не задумывался. Казалось бы, простая алюминиевая банка, наполненная суррогатным пивом, с этого замечательного момента преобретает особое значение. Дерну за колечко, раздастся хлопок, выплеснется немного пены. Первый глоток горьковатой жидкости с привкусом антималярийного лекарства. Все это похоже на сон…»

Померан прервал его мысли:

— Читая от отца письмо, мы никогда не переписываемся, поскольку хоть раз в год, но появляюсь на родине, я вас представлял именно таким, каким вижу сейчас. Удивительно. То, что отец умеет писать письма — для меня открытие. В то время, когда я учился в мореходной школе, он работал на пароме и мы часто встречались. Отец постоянно надоедал, требуя чтобы я писал письма матери. Сам же не написал ни единого письма. Ссылался на свою неграмотность. Обманывал, конечно.

— Сотаба — великолепный человек, — заметил Тоболин.

— Да, отец у меня мужик, что надо. — Душевно подтвердил Померан. И без паузы продолжил разговор:

— Судя по его письму пришлось вам несладко. Море есть море. Мы однажды также оказались в такой переделке, что едва унесли ноги. Попали в тайфун. Нам повезло — захватил только краем. А окажись мы в центре тайфуна, кормили бы сейчас рыб. У нашей шхуны максимальный ход двеннадцать узлов, попробуй убеги…У вас, Александр, другой случай. Все гораздо сложней. Ничего просто так не происходит…И вы, наверно, догадываетесь отчего произошел взрыв…

Тоболин понимая, что это не вопрос, глубокомысленно заметил:

— Об этом немало размышлял и имею определенные мысли. Но даже при всем моем искреннем доверии к вам, говорить было бы преждевременно. А каким образом развернутся события, я обязательно сообщу через вас Сотабе. Я ему обязан тем, что вот сейчас сижу перед вами.

Не договаривая, Тоболин знал, сын Сотабы его поймет. Хотя расскажи он Померану о катастрофе подробно, не ислючено, что он, как моряк, имея представление об азиатской кухне с наркотиками, контробандой оружия, мог бы иметь собственные мысли и, может быть, ценные.

Померан же был не в претензии за его кратость и потому удовлетворенно сказал:

— Будем вместе с отцом надеяться на хороший конец вашей необыкновенной истории.

— Хотелось бы.

— Как я понял из письма, — после некоторого молчания продолжил Померан, — вам нужно добраться до Сингапура…

— Обязательно. И чем быстрей, тем лучше. — Подтвердил Тоболин.

Задумчивость Померана продолжалась недолго. Он не желал огорчать капитана, но так выходило.

— К сожалению, Александр, быстро не получится. И скажу почему…Между нашим капитаном и хозяином некоторые распри, точнее разногласия. Вопрос о зарплате…Поэтому хозяин и не дает груза. Вдобавок пригрозил прислать другого капитана, а команда другого не хочет. Замечу, такое не в первой. А хозяину есть основание нашего капитана побаиваться.

Хитрая улыбка на лице Померана ни о чем Тоболину не говорила.

— В любом случае плавание на шхуне меня устраивает… Если это займет не слишком много времени… Добираться до Манилы, оттуда самолетом, боюсь, что проблем не меньше. Тем более, что мелькать на глазах у публики мне нет резона. На то есть важные обстоятельства.

Помолчав с минуту, он спросил Померана:

— Шхуна идет прямым ходом?

— Как когда. Чаще с попутными грузами в порты Малайзии.

— Что касается контроля, Померан?

— По сути дела его нет. В Малайзии могут появиться таможенники и пограничники. Уверен, только с одной целью-чем — нибудь поживиться. Что касается капитана, то я с ним поговорю. Вам придется ему заплатить долларов триста. Если не имеете денег, я вам дам.

— Спасибо, Памеран, за поддержку, но я в состоянии это сделать сам.

Тоболин задумался. Потом спросил:.

— Померан, на ваш взгляд, поскольку маршрут вам известен, какое время может занять переход?

— Суток семь, восемь. Устраивает?

— В принципе, да. А что делать…Как говорят у нас: лучше синица в руках, чем журавель в небе.

— Точно такая же поговорка существует и у нас. И немного о нашем капитане. Вам кое-какие вещи знать необходимо, — негромко, с осторожностью, как будто прислушиваясь, что делается в коридоре, продолжил говорить Померан. — Наш капитан-человек со странностями. Что касается работы, то в этом деле головастый. Постарше вас. Бывает несносно груб, а что поделаешь, приходится терпеть. И вот почему…За его спиной, мы как за каменной стеной. Если на других судах нашей фирмы случается задерживают зарплату, с нами подобные номера не проходят. Наведет такой шухер, что хозяину мало не покажется….Как для хозяина, так и для нас не секрет, что Хей, так имя нашего капитана, бывший гангстер или, проще сказать, пират. Занимал капитанскую должность. У пиратской мафии немалый флот. Суда разные: и небольшие, быстроходные шхуны, хорошо вооруженные катера. При одной неудачной попытке ограбления какого-то судна неожиданно прилетел вертолет «Сил противодействия пиратам» и обстрелял. Катер мгновенно затонул, а его выловили. Три года отсидел в Сингапурской тюрьме. Кроме этого назначили ему огромный штраф, который, повидимому, до сих пор выплачивает. Что его заставило пойти по новой жизненной колее, в том загадка. Мне кажется, отсюда все его странности. В более или менее авторитетные фирмы двери ему закрыты. Такие, как он, привыкшие к большим и легким деньгам, обычно своей профессии не меняют. Поэтому среди бывших «своих» он хуже белой вороны. А учитывая жуткие законы в пиратском братстве…Удивительно, но его не трогают…