Янн Мартел - Роккаматио из Хельсинки

Периодический контроль показал, что Кевин был спокоен. Он расхаживал по камере и, вцепившись в решетку, смотрел в окно. Примерно в час ночи Кевин лег в койку и, укрывшись одеялом, по всей видимости, заснул.

В шесть ноль-ноль ему вновь было предложено повидаться с отцом Престоном, но он не ответил.

В шесть пятьдесят в сопровождении дежурного наряда я вошел в камеру: бесчувственный Кевин лежал под одеялом. Доктор Лоу тотчас его осмотрел и констатировал смерть.

Кевин покончил с собой. Вскрытие показало, что смерть наступила вследствие удушения, вызванного картофелиной, которую Кевин, сунув в носок, затолкал в собственное горло. Установлено, что это произошло между часом и тремя ночи.

Я полагал, все будет иначе (совсем иначе), но, возможно, тот факт, что Кевин это сделал по собственной воле и собственному решению, послужит Вам утешением.

Поверьте, я разделяю Вашу скорбь.

Искренне Ваш

Гарри Парлингтон,

начальник исправительного учреждения Кантоса.

ГП: йм

Уважаемая миссис Барлоу.

В соответствии с законом «О свободе информации» я, начальник исправительного учреждения Кантоса, хочу известить Вас о том, как Ваш сын, Кевин Барлоу, претерпел казнь через повешение, к каковой был приговорен за совершенные им преступления.

На последний ужин Кевин заказал половинку авокадо в салатном соусе, семгу в масляно-лимонной заливке, морковь и картофель, австралийское белое вино и шоколадное мороженое. За исключением мороженого, которого попросил добавки, ни к чему из вышеперечисленного он не притронулся.

Священник провел с ним шестнадцать минут. О чем они говорили, известно лишь отцу Престону и Всевышнему, ибо подобные встречи строго конфиденциальны и регламентированы этическим кодексом.

Периодический контроль показал, что Кевин, с вечера возбужденный, всю ночь не сомкнул глаз. Бурча себе под нос, он безостановочно расхаживал по камере или, вцепившись в решетку, смотрел в окно.

В шесть ноль-ноль ему вновь было предложено повидаться с отцом Престоном, на что он ответил лишь хохотом и несвязным бормотаньем.

В шесть пятьдесят в сопровождении дежурного наряда я вошел в камеру: Кевин сидел на койке и хихикал, чему-то явно радуясь. Увидев меня, он покатился со смеху. Ваш сын был так возбужден, что раскраснелся. Невзирая на его безудержный смех, я, зачитав приговор к смертной казни, в соответствии с законом вынесенный здешним правомочным судом, объявил, что уполномочен привести его в исполнение. На мой вопрос, ясна ли суть происходящего, Кевин ответил хохотом. Встревожившись за его рассудок, я спросил доктора Лоу, можно ли считать приговоренного вменяемым, ибо в противном случае законность экзекуции будет поставлена под сомнение. Врач вынес заключение: смех вызван психологическим стрессом, но никак не безумием, и узник вполне осознает происходящее. Я попросил Кевина следовать за мной. Не двигаясь с места, он все смеялся. Поначалу Кевин воспротивился помощи конвоиров (отдергивал руки, увиливал), но затем уступил ей. Заверяю Вас, насилие не применялось.

Подобная помощь была оказана и в коридоре, ибо от смеха Кевин еле держался на ногах. Вид виселицы лишь пуще развеселил его. Я встревожился, ибо он побагровел и хватал ртом воздух. Доктор Лоу заявил, что теперь уже ничем не поможешь, но приступ не особо опасен и грозит лишь обмороком от нехватки кислорода.

Он заверил Кевина в безболезненности процедуры, что соответствует действительности, но вряд ли Ваш сын его слышал.

В медицинской карте значилось, что Кевин курит, и я предложил ему сигарету, но он никак не откликнулся. Известив, что у него есть минута, дабы собраться с силами, я предложил ему стул, на каковой он рухнул, сотрясаясь от смеха.

Через минуту я справился, желает ли он произнести последнее слово или передать какое-либо послание. Похоже, Кевин меня не слышал. Пытаясь перекрыть раскаты хохота, я втуне повторил свой вопрос.

Затем я хотел пожать ему руку, но он, точно балуясь, прятал ее за спину, приговаривая «опаньки!». Я простился словесно.

Мистер Ротуэй и конвоиры препроводили Кевина на помост, поставив его точно над люком. Мистер Ротуэй связал ему руки, укрыл капюшоном голову и накинул петлю. До самого конца Кевин прыскал от смеха.

В шесть пятьдесят восемь люк раскрылся, и Ваш сын Кевин Барлоу почил без мучений.

Поверьте, я разделяю Вашу скорбь.

Искренне Ваш

Гарри Парлингтон,

начальник исправительного учреждения Кантоса.

ГП: йм

Уважаемая миссис Барлоу.

В соответствии с законом «О свободе информации» я, начальник исправительного учреждения Кантоса, хочу известить Вас о том, как Ваш сын, Кевин Барлоу, претерпел казнь через повешенье, к каковой был приговорен за совершенные им преступления.

На последний ужин Кевин заказал икру, шампанское, сигариллы. Просьба необычная, но мы ей уступили. В один присест заглотнув икру и вино, Ваш сын вновь потребовал шампанского. Я распорядился подать еще полбутылки, каковые исчезли столь же быстро. На просьбу повторить я ответил отказом. Всему есть предел.

Он грубо отверг услуги отца Престона.

Периодический контроль показал, что Кевин, с вечера возбужденный, всю ночь не сомкнул глаз. Сидя на койке, одну за другой курил сигариллы, расхаживал по камере и, вцепившись в решетку, смотрел в окно. В десять-одиннадцать вечера мне сообщили, что он желает со мной повидаться. Его вопли я услышал издалека. Он спросил, чего мы волыним, почему нельзя вздернуть его прямо сейчас. Я объяснил: существует законная процедура, каковой необходимо придерживаться. Приписав подобную браваду нервному напряжению, я дал ему еще коробку сигарилл.

В шесть ноль-ноль ему вновь было предложено повидаться с отцом Престоном, но он ответил, что предпочел бы гологрудую официантку с подносом выпивки, и опять стал громогласно требовать моего визита.

В шесть двенадцать в сопровождении дежурного наряда я подошел к двери камеры, сотрясавшейся под пинками Кевина, который призывал нас «пошевеливаться». Когда дверь открыли, он пулей выскочил в коридор, и конвой был вынужден применить минимальное, заверяю Вас, насилие, дабы водворить его обратно. Ваш сын раскраснелся, проявлял раздраженность и нетерпение. Я стал зачитывать приговор к смертной казни, в соответствии с законом вынесенный здешним правомочным судом, но Кевин беспрестанно перебивал меня. Скомкав чтение, я объявил, что уполномочен привести приговор в исполнение, и осведомился, ясна ли суть происходящего. Не дав мне договорить, Кевин проорал: «Да, да, да, да, да!» — и вытолкал нас из камеры. Я опустил просьбу следовать за мной.