Рита Мэй Браун - Гранатовые джунгли

Вооружившись своим новым умозаключением, основанным на сознании, что те, кто не носит пиджаков и галстуков, способны на любое преступление, он развернулся и пошел в экспедиторскую. Оттуда мы услышали оживленную испанскую речь. Дэвид Коэн вернулся смущенный и сердитый.

- Ладно. За работу, ребята. Это издательство, а не цирк. Уборщик вычистит это безобразие.

Рея к тому времени, как босс вернулся, расплакалась как следует. Увидев бедняжку в слезах, мистер Коэн растаял и отпустил ее на остаток дня. Джеймс и я вернулись к рукописи, когда Рея явилась к нам.

- Это была ты, Молли. Я знаю, это ты. Только лесбиянка может опуститься до такого. Ты это знал, Джеймс? Твоя подружка - лесби. Она сама мне сказала. Но ты даже хуже, чем лесбиянка, Молли. Ты лесбиянка, которая ворует мужчин!

Пока она орала и махала руками, ее блокнот, наполовину открытый, открылся окончательно, и когда она подхватывала его, все содержимое ее сумочки дождем посыпалось на пол. Для ленивицы она двигалась быстро, но недостаточно быстро. Джеймс подобрал ее противозачаточные пилюли.

- Отдай!

- С радостью, дорогая Рея, но не принимай их на мой счет.

В самом аду нет фурии страшней, чем женщина, которой ее любимый сказал, что ей вовсе не требуется ежедневная порция рака матки. Рея замахнулась на Джеймса своим толстым, благоразумно закрытым кошельком. Он увернулся, а она издала очередной пронзительный вопль и выбежала из двери, врезавшись прямо в Полину Беллантони, автора «Творческого духа Средних веков», которая пришла как раз на дневную встречу. Мы с Джеймсом кинулись к двери и за обе руки подняли женщину на ноги.

Полина Беллантони хорошо сохранилась, по крайней мере, ее руки были в хорошем состоянии. Ей был сорок один год, двадцать лет она провела замужем, ее дочери сейчас было шестнадцать, и она успела ее вырастить, одновременно завершая свою докторскую диссертацию для Колумбийского университета по нижнему белью Древнего Вавилона. В настоящий момент она преподавала в Колумбии, забросив древние моды ради изучения Средних веков. Волосы Полины были иссиня-черные, с красивыми седыми прядями цвета электрик, а глаза у нее были нежно-коричневые. Морщинки, собравшиеся вокруг глаз, придавали ей мудрый вид и очень красили. Меня осенила мысль, что мужчины - полные дураки, когда посылают женщин средних лет в загон ради гладких и скучных, как клубника, лиц. Не знаю я про любовь с первого взгляда, но в это время и в этом месте я решила навести мост над пропастью, разделяющей поколения. Как-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь я собиралась полюбить эту замужнюю женщину, у которой за плечами шестнадцатилетняя дочь и путешествия на верблюде с чемоданами, полными клочков древних подштанников.

Каждые две недели Полина показывалась в офисе. Она была нервная и проверяла по два раза все, что делали мы с Джеймсом. От этого Джеймс лез на стенку, так что я вызвалась взять всю работу на себя. Каждый второй четверг мы с Полиной обсуждали правку рукописи, фотографии и рамки. Ее впечатлило, что я так бережно обращаюсь с ее работой, и она была удивлена, что я хожу в институт, работая полный день. При четвертой встрече она спросила меня, не хотела бы я отужинать в ее семейном кругу.

В тот вечер, когда был ужин, я пришла в лучшей одежде, которую смогла собрать. Она жила в просторных апартаментах, возвышающихся над Морнингсайд-Хайтс. Встретив меня у двери, она оставила меня в гостиной со своим мужем, а сама отправилась обратно на кухню. Мистер Беллантони относился ко мне, как к студентке, одаряя этакими отеческими улыбками и хорошо рассчитанными паузами в речи. Во время этих пауз следовало улыбаться. Он получил доктора философии по специальности «история искусства». Его диссертация была посвящена каталогу коров во французской живописи девятнадцатого века, и он расширил этот исходный интерес до тщательного изучения всех коров в западном искусстве. Этим летом группа почтенных коллег в Кембридже, Англия, поручила ему произвести на свет фундаментальный труд по этому предмету. Скоро, признался он, наклонившись ко мне для пущей заразительности, он начнет свой крупнейший проект - коровы в индийском искусстве, уже давно тлеющая в нем страсть.

Ему было сорок девять, он обладал брюшком и вислыми красными щеками, на которых уже проступали возрастные пятна. Как его звали, я забыла. Но Алису, дочь коровника и подштанницы, невозможно было забыть. Ее лицо излучало нежность, и ее миндалевидные глаза были чистыми, пронзительно-зелеными. Волосы Алисы висели до самой задницы, их цвет менялся от каштановых до медовых, а на кончиках они были пепельными. Ее крупные груди выступали вперед без каких-нибудь специальных лифчиков. Алиса была принцессой эпохи Возрождения, вернувшейся на землю.

Полина была в восторге, что мы с ее дочерью могли поговорить. В основном мы говорили о Дженис Джоплин, «Moody Blues» и Арете Фрэнклин {63} 63 Дженис Лин Джоплин (1943-1970) – американская рок-певица, считается одной из лучших белых исполнительниц блюза и величайших рок-вокалисток. «Moody Blues» - британская рок-группа, один из пионеров прогрессивного рока. Арета Луиза Фрэнклин (р.1942) – американская певица в стилях ритм-энд-блюз и госпел, «королева соула». - Полина никогда о них не слышала, разве что когда кричала Алисе, чтобы та приглушила магнитофон. Полина нечасто выбиралась из Вавилона, только чтобы отдохнуть в десятом веке. Но в те редкие моменты, когда она выпадала в современность, я ей, похоже, нравилась.

Мы втроем сидели вокруг медного кофейного столика. Полина рассказывала мне о Гросвите {64} 64 Гросвита, или Росвита (935-1002) - германская монахиня ордена бенедиктинок, драматург и поэт, считается первым европейским драматургом со времен античности. Самым значительным произведением признаны шесть комедий, написанных на латыни в подражание Теренцию. , немецкой монашке из десятого века, которая писала пьесы на кристально чистой латыни. Гладя Алису по волосам, она продолжала говорить о своей монашке, что латынь у нее была не хуже, чем у Теренция {65} 65 Публий Теренций Афр (195 или 185 - 159 до н.э.) - знаменитый древнеримский драматург, автор комедий в греческом духе, отличающийся чистотой разговорной латинской речи. , римского драматурга. И такая чистая, что никто не верил, как женщина способна писать такие совершенные стихи. Это было вопиющее противоречие в мире средневековых ученых, все равно что среди психологов - наличие интеллекта у черных. Было что-то жалкое в том, что весь ее интеллект растрачивался на темное прошлое и определялся пыльными приоритетами академической жизни. Но интеллект у нее имелся, и я достаточно пожила на свете, чтобы понимать, что это стоит отметить.