Мария Мансурова - Волшебник Ришикеша

Пару часов она провела в вялой полудреме. Затем резко дернула молнию, раскрывая спальник. Стопы в термоносках, поверх которых были еще и шерстяные, все же ощутили холод кроссовок. Сняв шапку, Анна провела пальцами по волосам, запутавшимся, свалявшимся. Стало очевидным, что расческу можно не доставать. Она пожала плечами, как бы извиняясь перед собой за растрепанный вид, и вышла из палатки. Внешность больше не имела значения. На высоте действовали другие законы.

По-прежнему большинство людей прятались в деревянном домике, согреваясь чаем. Все давно забыли про практику молчания и болтали не умолкая. Анна села между Деном и Голубоглазым мальчиком. У Володи из кармана соблазнительно торчала шоколадка «Mars». Анна достала ее, быстро сорвала обертку и откусила. Рот наполнился вязким шоколадно-карамельным вкусом.

— Я это, наверное, лет десять не ела.

— Подкрепляйся, тебе нужна энергия. Там сейчас еще коробку принесли, нужно запастись. Рупии есть? А то я в Ганготри не успел поменять.

— Держи. — Анна достала несколько смятых купюр. — Ни в чем себе не отказывай.

— Я тебе верну.

— Прекрати, Вова.

«Он такой тонкий, умный. Но ведет себя как тинейджер». Анна посмотрела на него ласково, что не ускользнуло от Дена. Сюрреалистический полдник готов был перетечь в ужин. На пороге показался Витя. Он быстро оценил ее тесную компанию.

— Аня, все нормально?

— Да. Садись с нами.

— Нет, есть совсем не хочу.

И он ушел. В подступающую холодную ночь, в бесконечные сомнения, в сдерживаемое желание, в необходимость ей помочь. А Володя высыпал на стол гору шоколадок, одну из которых недовольно взял Ден.

Она гуляла в парке вместе с Сашенькой и мамой. Солнце бликами падало на гравий сквозь густую листву. Малыш опять гонял голубей, широко разводя ручки. Мама Анны пыталась кормить несчастных птиц, у которых белый хлеб застревал в клювах при приближении маленьких детских ножек. Раздался звонок мобильного. Анна лениво достала его из сумки.

— Ма, посмотри за ним, — бросила она, быстро отошла и присела на скамейку под широкими ветвями клена.

— Алло.

— Привет, это Витя.

— Да, узнала.

— Извини, но я опять не смогу в четверг.

— Хорошо.

— У меня радостное событие, хочу поделится с тобой. У меня вчера дочка родилась!

— Здорово! Поздравляю!

— Спасибо. Я просто на седьмом небе! Но столько дел, мне никак не вырваться. Дома еще ремонт не закончился. Послезавтра их уже забрать надо, а куда — не совсем понятно. Ребенка же не привезешь, когда кругом пыль стоит. Придется сначала за город поехать.

— Конечно, я все понимаю. А как назвали?

— Майя.

— Очень красивое имя.

— Да. Это Аза захотела. Скоро жизнь снова немножко войдет в колею, тогда уже проще, договоримся на определенные дни.

— Буду ждать твоего звонка. Еще раз поздравляю.

До нее донесся звонкий смех сына. В груди разливалось что-то теплое. Его голос был таким счастливым… Это счастье передалось и ей. Она была рада за него. Но странно… Причастность к его судьбе, ощущение незримой связи — откуда? Сладкое, абсурдное предчувствие вместе с запахом черемухи. А рядом личико Сашеньки, руки мамы, бросающие белые крошки. Лето… Первые ягоды, внимательные глаза Алика и Мухтар, где-то Мухтар… Она запрокинула голову, устремляя взгляд в небо в паутине ветвей. Вопреки всему в ней распускалось необоснованное влечение к человеку, который переживал сейчас главное событие в своей жизни — рождение ребенка.

— Куда потом поедешь?

Володя развел руками.

— Не знаю. Куда глаза глядят. — Она спрашивала механически, просто так. Слишком это было далеко — их возвращение с ледника, а потом обратная дорога в Ришикеш. Володя же собирался на мотоцикле покорять новые города и вершины. Наверное, это их последний и единственный ночной разговор. Отчего в тебе такая грусть, Голубоглазый мальчик?..

— Тебе нравится то, чем занимаешься?

— Реклама-то? Да. Главный плюс, что я могу работать где угодно, только бы Интернет найти. Вот и поездки такие тоже возможны. А ты? Индия отразится в твоих картинах?

— В них отражается все, что в сердце. Но когда я заканчиваю работу, никогда не знаю, начну ли новую. Устаю от цвета. Начинаю много читать. Возвращаюсь к Кортасару.

— Тоже его люблю.

— Серьезно? Ты меня удивляешь!

— Ты думала, я только комиксы читаю? Обожаю его рассказы и «Экзамен». Когда читаешь, полностью погружаешься в его сумасшедший мир.

— Да! Невероятный. Все течет, течет… потом взрыв.

— Хочу поехать в Аргентину. Если там есть хотя бы доля той атмосферы, что в его книгах, это стоит того.

— Я тоже… хочу…

— Поздно уже. Пойдем укладываться? Мы свечей там нажгли! — Марта возвышалась над двумя лицами, стремящимися друг к другу.

В палатке было почти тепло. В дальнем углу на картонной коробке были зажжены десятки свечей, маленький алтарь путников. Анна с тревогой огляделась, не находя Витю.

— Белка, не против, если я с вами лягу? — она уже готова была бросить свой спальник на три кровати, где расположились девочки и Володя, но мальчик ее остановил.

— Нет уж! Тут и так уже тесно. — Он вырвал у нее из рук холодный сверток и пошел в глубь палатки, ища свободное место. — Вот. Ложись рядом с Деном. — Он улыбнулся. — Прости, конечно. Но уверен, ты с ним справишься.

Анна пожала плечами. У нее не было выбора. Она вообще хотела быть только с одним человеком — с Витей. Ее сознание, притупленное усталостью, отказывалось понимать, почему это невозможно. А раз нет… Дыхание Володи в затылок, возбуждение, дрожащее в нем… Но Ден… К черту! И она легла, вдыхая запах паленых фитилей. Крепко сжала веки, борясь с нестерпимыми спазмами в желудке, ощущая, как в тепле ее волосы еще сильнее пахнут ментолом. Кто-то аккуратно лег рядом, придвинулся к ней и мягко обнял. Тут же она услышала тихий голос Вити, обращенный к Володе. Она знала, он смотрит на них и борется с вихрем эмоций, едва ли понимая их значение.

Ночь была длинной. Анна пыталась уснуть. Но тело ныло. В животе разрывались колокола боли. Казалось, вот-вот желудок наполнится кровью от перенесенного физического напряжения. Казалось, не пережить эту ночь. Витя тоже не спал. Он заходил, выходил. Она осязала это воспаленным восприятием. А Ден… Его руки готовы были скользить по ней… То и дело она перехватывала кисть, стремящуюся под ее свитер. Незримая борьба. В какой-то момент к боли начало примешиваться возбуждение. Ей было плевать на него. Но сама мысль о сексе среди десятка людей была привлекательно-вызывающей. Все ей: «Бедная, как же ты дошла?» А в ответ оргазм в палатке. Пощечина для Вити, который не может уснуть. Но она решительно отодвинулась в сторону. Все это забавно… В вареве темноты, свистящего ветра, ноющего тела… Фрагмент триптиха Босха «Сад наслаждений». Витя же… Ему нравились пейзажи Рериха. Витя был в ее душе. И он был прекрасен.