Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем

— Дело было так. Короче, однажды пришел ко мне домой с заказом актер театра драмы и комедии Карзолим Бужурданак и спросил, не могу ли я сшить для него сапоги Наполеона Бонапарта, роль которого он был намерен играть. Я сказал ему, что это для меня дело плевое, и я могу сшить не только сапоги Наполеона Бонапарта, но и русского полководца Кутузова, и Адольфа Гитлера тоже. Я снял с него мерку. Оказалось, актер театра драмы и комедии Карзолим Бужурданак носит ботинки 52 размера.

— Мы договорились, что актер Карзолим Бужурданак оставит залог в размере половины цены сапог, и он ушел к себе в театр. Я выполнил заказ, но актер, почему-то, не спешил прийти за сапогами великого французского императора Наполеона Бонапарта. Через месяц у меня лопнуло терпение, и я, взяв сапоги, направился в театр драмы и комедии, думая, может, актер заболел или, может, во время репетиции или премьеры упала ему на голову тяжелая декорация, например, огромное деревянные колесо старой арбы, изготовленной в начале XIX века. Нет. Он не заболел, и никакое колесо не упало ему на голову. Я нашел его в столовой под столом, где он валялся пьяным и хрюкал как свинья. Я вытащил его из-под стола и ударил пару раз по башке сапогом Наполеона Бонапарта, чтобы привести его в чувство. Карзолим Бужурданак очнулся. Я говорю, эй актер хреновый, ты чего, издеваешься надо мной?! Почему не приходишь за сапогами Наполеона Бонапарта, которые ты заказал?! Актер, стоя на коленях, начал извинятся передо мной:

— Ах, господин сапожник, простите меня, ради бога! Режиссер, который обещал мне роль Наполеона Бонапарта, упал в оркестровую яму и сломал себе ногу. Его заместитель оказался мстительным человеком, и роль французского императора Наполеона Бонапарта отдал другому актеру. В результате я с горя спился и пропил свою зарплату, всю до последней копейки. Теперь вот мне нечем заплатить долг. Но у меня есть игрушечный нож, который я день и ночь ношу с собой, чтобы пугать детей. Ну, я имею в виду детей, которые бегают за мной по пятам, как стая макак, дразня меня, когда я возвращаюсь домой пьяным, переходя с одной стороны улицы на другую, лениво напевая надрывным голосом оперные арии и роняя слезы на воротник рубахи, которая является инвентарем театра драмы и комедии. С помощью этого ножа мы обычно «убиваем» друг друга на сцене во время репетиции и премьеры. Когда мы наносим удар этим ножом своим партнерам, зрителям кажется, что лезвие ножа втыкается актёрам в живот. На самом же деле, лезвие игрушечного ножа входит в рукоять, разбрызгивая обычный томатный сок, который похож на настоящую кровь — сказал Карзолим Бужурданак схватившись за окровавленную голову, которую я пробил ему, ударив его сапогом Наполеона Бонапарта с чугунными подковами.

— А ну-ка, покажи мне этот нож — сказал я заинтересовавшись.

Актер Карзолим Бужурданак вытащил игрушечный нож из кармана своей полосатой пижамы и дал его мне. Смотрю, интересная вещь. Я взял нож и, сунув его в карман, еще раз ударил актера Карзолима Бужурданака по голове сапогом Наполеона Бонапарта. Актер, потеряв сознание, упал как скошенный на гранитный пол столовой. После этого я вернулся домой.

Шли дни, и я радовался, разыгрывая своих знакомых тем игрушечным ножом, пугая их до смерти. Однажды еду я на своем «Запарожеце» по городу, и вдруг вижу прибор показывает — бензин на исходе. Дай, думаю, заеду к своему другу заправщику, с которым мы в молодости грабили дома, поздороваюсь с ним и заодно наполню бак бесплатным бензином. Заезжаю, на заправочную станцию, там у своей конторы стоит мой друг, который когда-то сидел со мной в тюрьме от звонка до звонка. Мне захотелось подшутить над ним тоже, и когда мы, обнявшись, начали здороваться, я ударил его игрушечным ножом в области живота, причем, несколько раз. Смотрю — у моего друга от напряжения на шее вздулись артерии, и он, согнувшись и схватившись за живот, начал стонать и задыхаться. Пальцы его были в крови. Друг мой сначала сел на колени и, глядя на меня с удивлением, хотел что-то сказать, но вместо слов из его рта у него хлынула кровь. Бедный мой друг упал на бетонную площадку своей заправочной станции. Я думал, что он тоже шутит. Но посмотрев внимательно на свою руку и на игрушечный нож, я испугался. Рука моя была вся в крови, и лезвие игрушечного ножа тоже сверкало алой кровью. Вот тогда я понял, что, оказывается, я убил его. Я до сих пор не могу понять, кто мог поменять мой игрушечный нож на настоящий. Просто недоумеваю. Вот к чему ведут опасные шутки…Вот такие вот дела, следак — сказал Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум, закругляя свой жуткий рассказ.

— Дык выходит Вы убили не заправщика Запарамина ибн Жипарамина, а совсем другого заправщика? — спросил следователь товарищ Турмадаланов Когозкоп Саттарович.

— Выходит так. А Вы меня незаконно держите тут — спокойно сказал Абу Кахринигман бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касум.

Следователь докурил сигарету до самого фильтра и задумчиво раздавил окурок в пепельнице из консервной банки. Потом велел своим помощникам увести подследственного.

— Есть, урто начайник! — сказали помощники хором и увели Абу Кахринигмана бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума в камеру, где сидел его давнишний ученик Ильмурад, который ожидал справедливого приговора судьи и освобождения прямо в зале суда.

Учитель птичьего языка и литературы отличник народного образование Далаказан Оса ибн Коса повышал свою квалификацию в учреждении, где лечатся больные, которые болеют душевной болезнью. Там он, неожиданно для себя, влюбился в одну больную пучеглазую девушку по имени Нырвангуль, с которой познакомился, бегая по тропинке с огромным шкафом на спине.

Была осень. В аллеях больничного двора, стояла такая тишина, что можно было слышать шорох, падающих осенних листьев. Впереди Далаказана, как всегда, бежал с фонарем в руках ученик-отличник, пузатый милиционер, с лысой головой, с ученической сумкой за плечами. Внимание Далаказана привлекла девушка в больничной пижаме, которая сидела одна, напевая печальную песню, которая звучала как колыбельная. Далаказан Оса ибн Коса остановился и долго стоял, прислушиваясь к печальному пению, словно человек, который внимает далекому голосу кукушки, доносящемуся с берега реки. Далаказану почему-то захотелось плакать. Тяжело дыша, он тихонько подошел к девушке и поздоровался.

— Здравствуйте, девушка… Простите, можно сесть рядом с Вами?… А то, понимаете ли, устал я зверски. Бегаю с утра по этой тропинке со шкаф школой на плечах, со своим учеником, пузатым милиционером, с лысой головой, с ученической сумкой за плечами. Не помешало бы мне маленько передохнуть — сказал он.