Вероника Черных - Икона

– Вам и одной много, – огрызнулся Хотяшев и широко улыбнулся. – Скоро всех вас изведут, к полезному для общества делу приставят. Будете с нами коммунизм строить. Как говорится, Илиодор Карпович – так ведь вас официально кличут, по документам? – как говорится, не знаете – научим, не хотите – заставим. И всё.

Отец Иона смотрел на своего истязателя спокойным умиротворённым взором. Хотяшеву показалось, что этот невысокий худощавый морщинистый шестидесятилетний старик в чёрной рясе знает такую великую тайну, что остальной мир с его суетой и дрязгами просто меркнет перед ней.

И оттого-то он готов стоять вот так спокойно и умиротворённо, глядя в глаза представителю власти, от которого полностью зависит и судьба его, и сама жизнь, и – не бояться...

До войны Хотяшев шесть лет проработал в НКВД, видел немало тайн и смертей, подготавливал дела к расстрелу и даже присутствовал на казнях. И лишь одна категория людей, ведая нечто выше жизни, предпочитали смерть предательству своего Бога, и не боялись ни арестов, ни угроз, ни пыток. Словно древние христиане, будь они неладны!

Ух, эти верующие! Взял бы их ад. Если он существует. Право, ради того, что ввергнуть попов в ад, сто́ит его создать.

А ведь как старались изничтожить православную веру! В стране религиозные вопросы неминуемо становились вопросами политическими, а перестройка сознания в условиях свертывания НЭПа была делом первостепенной государственной важности.

Уже в 1922 году большевики составили чёткую программу уничтожения Православной Церкви. При ЦК РКП(б) образовали специальную Комиссию по проведению отделения Церкви от государства. Она действовала до ноября 1929 года и назвалась антирелигиозной – АРК. В её функции входили жёсткий контроль религиозных организаций. Руководил ею с начала до конца некий Емельян Ярославский.

Всех, кто так или иначе был связан с отправлением культа, с 1925 года неофициально лишили избирательных прав.

Инициирование обновленческого раскола, травля в печати Патриарха Тихона, вербовка ОГПУ «своих людей» в епископском корпусе привело к дезорганизации Центрального церковного управления, а после 1927 года поставило Церковь в зависимость от политических интересов большевистского руководства.

1927-29 годы стали временем принятия целой серии законодательных актов, осложняющих положение религиозных конфессий и в первую очередь РПЦ. Одной из основных задач данного законодательства было ухудшение и без того тяжелого положения духовенства.

21 февраля 1927 года Наркомат труда СССР своим постановлением лишил «бывших и настоящих служителей культов; членов [их] семей» права на пенсию и пособие по безработице. Это означало «официальное» признание духовенства нетрудовым элементом со всеми вытекающими отсюда последствиями

Следующим шагом стал циркуляр Наркомзема РСФСР от 13 марта 1928 года о правах на землепользование служителей культов. Теперь для того, чтобы получить для ведения хозяйства участок земли, священнослужителю приходилось обращаться в уездные земельные управления, которые могли отказать им, если сочтут необходимым. Теоретически наделение землей служителя церкви должно было проводиться в самую последнюю очередь. Однако на практике наделение священника землей было абсолютно нереальным делом.

В 1928 году на собрании московского партактива Сталин указал на необходимость «связать широкую массовую антирелигиозную кампанию с борьбой за кровные интересы народных масс». Коллективизация означала для большевиков антиклерикализацию деревни и в целом усиление антирелигиозной борьбы.

5 июня 1928 года Наркомпрос постановил «приравнять служителей религиозных культов и их детей в отношении взимания с них платы за обучение к лицам, живущим на нетрудовые доходы». Это означало, что дети священнослужителей не могли получить образование, так как большинство приходских священников имело очень низкие доходы и оплатить учебу своих детей для них было сложно.

Параллельно с принятием вышеперечисленного законодательства в аппарате ВЦИК был подготовлен проект инструкции «О порядке проведения в жизнь декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви.

В начале 1929 года был разослан совершенно секретный циркуляр «О мерах по усилению антирелигиозной работы». Борьба с религией приравнивалась к классово-политической. Собственно говоря, это и был новый этап наступления на религию.

8 апреля 1929 принят Закон о религиозных объединениях, который вместо традиционного прихода вводил пресловутую «двадцатку» – религиозное общество: «Религиозное общество есть местное объединение верующих, достигших 18-летнего возраста, одного и того же культа, вероисповедания, направления или толка, в количестве не менее двадцати лиц, объединившихся для совместного удовлетворения своих религиозных потребностей».

Церкви и церковное имущество рассматривались как государственная собственность, которую власти, как бы делая одолжение верующим, передавали для использования бесплатно. Собрания и различные обряды могли проходить только с разрешения местных исполкомов; они же могли удалять из общества отдельных его членов.

Религиозным обществам запрещалось «создавать кассы взаимопомощи кооперативы, производственные объединения; оказывать материальную поддержку своим членам; организовывать специальные детские, юношеские, молитвенные и другие собрания, как и общие библейские, литературные рукодельческие, трудовые, по обучению религии и т.п. собрания, группы, кружки, отделы, а также устраивать экскурсии и детские площадки, открывать библиотеки и читальни, организовывать санатории и лечебную помощь»...

Репрессии 1930-х затронули лояльных и нелояльных, православных и иноверных. По мере строительства социалистического общества борьба с религией и Церковью лишь усиливалась, а официальная пресса позволяла себе все более оскорбительные характеристики «религиозных мракобесов». Сталин определил догмой высказывание: «поп – сообщник кулака, которому нет места в колхозе».

Борьба шла и по идеологической линии. Религия – это сильный объединяющий фактор. Вспомним татаро-монгольское иго, Золотую орду, когда именно православная церковь объединила русских людей, сплотила их в борьбе с врагом, помогла выстоять в лихое время.

Православие издавна сплотило крестьянство и стало одним из условий его самоосознания себя, как единого социального слоя. Без разрушения православия невозможно было уничтожить крестьянство как самостоятельную часть общества. Именно по РПЦ пришелся основной удар безбожной власти. И не случайно Емельян Ярославский относил победоносное завершение наступления на церковь к тому же времени, когда планировалась окончательная коллективизация всех оставшихся единоличных хозяйств – к концу тридцатых годов.