Александр Беатов - Время дня: ночь

От боковой качки вагон скрипел. Казалось, что совсем ничего ему не стоит взять и завалиться на бок и увлечь за собою под откос весь состав…

"А я, мальчишка, полагался на неё… Что было б, если добрый партиец не подвёз бы назад?.. Или потребовал бы денег…"

На следующий день они собирались уехать с утра. Попрощавшись с гостеприимными хозяевами, Саша и Люда отправились на вокзал. Билеты удалось купить лишь на ночной поезд. Людочка злилась на Сашку, несмотря на то, что он рассказал ей всё, как было, и даже выразил сожаление, что она не поехала с ними.

— Если б я не смоталась от вас, вы бы вообще никуда не поехали! — воскликнула Людочка, выхватила у Сашки свой билет и, как иногда бывало раньше, что-то проговорила по-шведски, зашагал прочь. В своё время девушка приобрела шведский разговорник и проштудировала его от корки до корки.

Оставшись один, Саша отправился в город. Без копейки в кармане он целый день болтался по улицам, "исколесил" их вдоль и поперёк, посетил все встречные церкви, дошёл до самого Немана, сел отдохнуть на каменной набережной, свесив ноги над водою…

Возвращаться в Москву не хотелось.

"Вот бы остаться тут навсегда!" — подумал он, глядя на воду.

Он вытащил из кармана билет на московский поезд, посмотрел на свет пробитую мелкими дырками дату.

"Взять и бросить в воду… Пусть едет одна… Вот будет номер!.."

Вместо этого он вытащил из кармана полоску старых автобусных билетов, надорвал два их края до середины и, перекрутив, получил подобие греческой буквы "Альфа".

"Интересно, можно ли так же легко сделать и "Омегу"?" — подумал он.

Неожиданно порыв ветра выхватил у него из рук бумажку и она закружилась в воздухе вокруг своей оси, превратившись в живое трепещущее существо, которое полетело над водою и скоро совсем скрылось от Сашиного взора…

Вечерело…

Он отыскал "пятачок", который с Москвы ещё сберёг для проезда на метро, бросил в реку.

Помедлив немного, отправился к вокзалу…

Зашумели просыпающиеся пассажиры…

Он открыл глаза…

Было утро.

Поезд подъезжал к Москве.

Шёл мокрый снег. Был конец февраля. На голом дереве сидела голодная ворона. Она думала…

Неверно считать, что животные совсем не думают. Они не думают человеческими словами, потому что не знают их, но думают своими, в данном случае, вороньими мыслями.

То, что чувствовала ворона в своих мыслях, можно перевести так: "Что это все ищут? Зачем им это надо? Пищу ищут. Ради одной пищи и живут. И нет им покоя. Только и знают, что набить брюхо. И так всю жизнь…"

Внизу, на слежавшемся снегу, толкались воробьи вокруг куска хлеба, брошенного кем-то из окна. Воробьёв было много…

"Махонькие", — подумала ворона и пересела на ветку потолще, потому что подул ветер. — "Много ли им надо? Не то, что нам, воронам, мне… Я — такая крупная… Сколько съесть нужно, чтобы не быть голодной!.."

"Подлететь, схватить кусок — и снова — на ветку", — продолжала думать ворона, — "Правда, этого будет мало, но потом ещё где-нибудь увижу…"

Было лень изменять положение; так хорошо было сидеть на ветке и смотреть на всё сверху, — потому ещё, что ей нравились эти суетливые воробышки, нравилось слушать их чириканье. Доброе тоскливое чувство испытывала ворона к этому не знающему, зачем существует, птичьему люду. И ей стало их жалко.

Задул ветер. Снег сделался сухим, стал попадать в глаза. По небу быстро перемещались тучи. Похолодало.

Несчастье… Везде чувствовалось несчастье. Потому что над всей природой изогнулся абстрактный вопросительный знак.

Нельзя было увеличивать несчастье. И вороне не захотелось лишать маленьких птах радости — куска хлеба, через который они видели смысл жизни.

Она взмахнула крыльями, задев за ветку и, хлопнув нечаянно себя по телу несколько раз на подъёме, закричала, закаркала, улетая прочь, развевая тоску потоком встречного, с колким снегом, воздуха.

Было утро. По улицам бежали машины и люди. Люди ёжились, замедляли бег и смотрели под ноги, чтобы не поскользнуться. Они лезли в квадратные дыры, в земле, и тут же вылезали и, казалось, вылезали другими; пропадали в домах, где зажигался свет и начиналась какая-то возня.

Людей было много.

Сашка посмотрел вниз. Убедился, что там никого нет, стал слезать.

Люда спала, прикрыв от света своими рыжими волосами глаза. Он тронул её за плечо, чтобы разбудить, и направился к тамбуру, чтобы занять очередь в туалет.

По прибытии в Москву Людочка всё ещё злилась на Сашу и разговаривать с ним не желала. Они молча дошли до метро, и Саша, вспомнив об отсутствии денег, остановился. Людочка смешалась с толпой людей, исчезла из виду. Чтобы добраться до дому, пришлось ехать "зайцем" на трёх автобусах.

Было воскресенье, 8 мая, воздух — свежий и чистый, утро лишь вступало в свои права. Подходя к дому, он встретил бывшую одноклассницу, Лену, его первую любовь, из-за которой бросил девятый класс и ушёл в ПТУ.

— Здравствуй! — сказал он.

Девушка вздёрнула носик, отвернулась, прошла мимо, ничего не ответив.

Что-то шершавое повернулось в его душе, возбуждая забытую боль. Он уже справился с нею, подавив спасительным грузом лет, что прошли после разрыва со школой. Саша вошёл в свой подъезд, стал подниматься по ступенькам на четвёртый этаж.

"Сколько прошло времени, как я бросил школу?" — стал вспоминать он. — "73-й, 74-й…" — Он загнул все пальцы на левой руке. — "Наверное, она учится в каком-нибудь вузе… Ведь, она была отличницей в школе… Не то, что я, ПТУ-шник…"

И тут он вспомнил об идее организации религиозного "Университета"…

"Сейчас помоюсь, поем, возьму у матери денег на метро и поеду в костёл… Там будет Санитар и…" — Сердце у него подпрыгнуло. Он подумал, что может встретить Олю. Его поездка, действительно, произвела какой-то сдвиг в его сознании: он почти не вспоминал об Ольге уже несколько дней подряд. — "Этого-то как раз он и хотел!" — с горечью подумал Саша. — "Но не тут-то было! Я покажу им, что такое настоящая любовь!"

Он поднялся на второй этаж, заглянул в почтовый ящик своей квартиры. Там ничего не было. Поднимаясь дальше, снова вспомнил о своей школьной любви…

Как много лет он любил эту гордую девочку! Чего только он ни делал, чтобы завоевать её сердце: стоял под её окнами, ждал часами у подъезда, не сводил глаз во время уроков, писал послания в стихах… Но всё отвергалось… Она проходила мимо, не замечала его, швыряла скомканные стихи в лицо, пока однажды…

Это было в восьмом классе, когда он совсем уже сходил от неё с ума… Она вдруг обратила на него внимание. Как-то неожиданно для неё самой в душе вспыхнуло ответное чувство, будто бы он, наконец, достучался до её сердца. Она пришла на школьный вечер с новой причёской. Саша в первый миг, даже не узнал её, а встретив её гордый взгляд, ответил таким же образом. Это, видимо, сильно задело девочку, и чувство её усилилось…