Ида Йессен - Азбучная история

— Что, проблемы? — сочувственно просила она сухим, скрипучим голосом.

Однако Йоаким был сейчас не в силах вести разговоры, только устало пробормотал:

— Нет-нет, все в порядке.

Старая дама опять взглянула на него. Потом кивнула сама себе и попятилась внутрь квартиры. Ходунок несколько раз громыхнул о дверь, прежде чем ей удалось ее закрыть. А Йоаким так и сидел в сером свете подъезда.

Следующие дни Йоаким жил в конторе. Перво-наперво пошел в магазин, купил себе рубашки, нижнее белье, бритвенные принадлежности и выбирал все это со странным удовлетворением. Это мое, думал он. Раз ничего другого у меня нет, то, по крайней мере, эти вот две рубашки и бритвенный станок принадлежат мне. Никто их у меня не отберет. Он регулярно звонил Сюзанне, но, когда бы ни набирал ее номер, слышал в трубке короткие гудки: занято. Поначалу решил, что она постоянно висит на телефоне. Однако в конце концов сообразил, что трубка просто снята с рычага. Мне ли ее не знать! — думал он. Вспыльчивая как порох. Чуть что — сразу на дыбы, удержу нет. Обидишь ненароком, отплатит сторицей. Сколько раз я, сам того не ведая, наносил ей обиды и узнавал об этом, только когда она чуть не с кулаками на меня набрасывалась. Ничего мне не спускала. Мстительная она, потому что не уверена в себе. Хочет, чтобы ей каждую минуту твердили о любви, оказывали внимание, признавали ее правоту. Будничная жизнь раздражает ее. Ей надо, чтоб ее носили на руках, обращались с ней как с балованным любимым чадом. Она с криком цепляется за любовь, на которую, как она считает, вправе претендовать. Обидчивая, капризная. Упадет и мигом в слезы, сочувствия требует. Сейчас она вне себя от злости, но, когда поймет, как много поставлено на карту, образумится, и мы сможем поговорить. Он ждал. Мобильник у него был включен круглые сутки, и при каждом звонке он вздрагивал, поспешно подносил телефон к уху, думая: ну вот, свершилось. Но Сюзанна не звонила. Часто он размышлял о Якобе и Дитте. Как они там? Ему очень хотелось повидать детей, но он опасался им навредить. Может, лучше держаться подальше от детей, не вынуждать их делать выбор? А может, наоборот, держась поодаль, он совершает предательство? Чем больше он об этом думал, тем больше нервничал. Как-то утром зашел в Якобовы ясли и, встретив в коридоре директрису, узнал от нее, что последние несколько дней Якоб находится дома. Пока они разговаривали, Йоаким смотрел на Якобов крючок, помеченный картинкой с яблоком. Туда Якоб вешал свой рюкзачок. Его маленькие клетчатые тапочки аккуратно стояли под вешалкой. У Йоакима вдруг больно сжалось сердце. Он схватил директрису за плечо.

— Я оставлю вам свой телефон. Может, позвоните мне, когда мальчик снова появится? — спросил он. — Дома у нас сейчас полная неразбериха. Я уже несколько дней не видел сына, а мне очень бы хотелось провести с ним часок-другой. Я бы мог повести его на прогулку.

— Да, мама Якоба меня предупредила, — сказала директриса. — Но позвонить вам я не могу. У нас это не принято. И детей мы без разрешения не отпускаем.

Он недоуменно посмотрел на нее:

— Без разрешения? Но я же его отец. Разве мне нельзя с ним погулять?

Директриса покачала головой. Вроде бы хотела что-то сказать. Но промолчала.

— Что? — спросил Йоаким.

Автобусом он доехал до площади Энгхаве. Лучи декабрьского солнца пронизывали безлистые кроны стриженых лип, поблескивали в окнах магазинов. Большая перемена была в разгаре, и уже издалека он услышал во дворе детский галдеж. Остановился, глядя на играющих ребятишек. Стоял там, пока не прозвонил звонок на урок. Потом ушел.

Сюзанна позвонила на четвертый день, предложила встретиться в кафе в Старом городе, сегодня же, в пять часов. Она была очень немногословна. Сказала, что предпочла бы договориться обо всем, не вмешивая в это дело адвокатов. Йоаким не возражал, опасаясь, что адвокат только раздует скандал. Закончив разговор, он мгновенно стряхнул с себя сонливость, в которой пребывал последнее время. Схватил с полки телефонный справочник, открыл раздел «Адвокаты». Перечень занимал несколько страниц. Имена ничего ему не говорили, и он остановился на первом попавшемся, обозначенном как адвокат по бракоразводным делам. Набрав номер и ожидая, когда его соединят с адвокатом, он вдруг ощутил жуткое сердцебиение. Все тело вмиг взмокло от пота, безумный, неописуемый страх обуял Йоакима. Никогда он не испытывал ничего подобного. Обеими руками вцепился в трубку и едва выдавил свое имя. Как выяснилось, ему повезло. Один из клиентов адвоката, некоего Хенрика Вингстеда, только что отменил встречу, и, если Йоаким через полчаса придет в контору, его примут.

Секретарша в приемной предложила ему подождать. Она сидела за компьютером, что-то писала, курила, а временами смотрелась в маленькое круглое зеркало и проводила языком по передним зубам.

— Это недолго, — несколько раз сказала она Йоакиму.

За закрытой дверью кто-то говорил по телефону. Энергичный мужской голос доносился то громче, то тише. Весьма профессиональный, убедительный, звучный. Перед тем как отправиться сюда, Йоаким успел надеть чистую рубашку и галстук. Зато проигнорировал совещание, которое в час состоится на работе, и вспомнил об этом только сейчас. Даже отпроситься времени не нашел. Достал из кармана мобильник, отключил его. Тут дверь открылась. На пороге, покачиваясь с пятки на носок и обратно, стоял невысокий корпулентный господин лет пятидесяти, коротко стриженный, лысоватый, в подтяжках. Он кивнул Йоакиму:

— Проходите.

Господин расположился за письменным столом и жестом предложил Йоакиму кресло напротив. Несмотря на открытую форточку, в кабинете висел густой сигарный дым, на столе громоздились кипы бумаг, и в целом контора производила неряшливое впечатление, вероятно главным образом из-за множества металлических шкафов разного размера и цвета, стоявших вдоль стен.

— Итак, вы решили обратиться ко мне? — начал адвокат, придвинув к себе пепельницу, полную сигарных окурков, и принялся рыться в верхнем ящике стола.

— Я развожусь, — нервозно сказал Йоаким.

— В таком случае вы обратились по адресу. — Хенрик Вингстед нашел то, что искал: гильотинку для обрезания сигар. — Разводы — моя специальность. — Он громко откашлялся, сунул сигару в рот и пояснил: — Я начал курить сигары, чтобы обуздать привычку к сигаретам.

— Даже не знаю, можно ли говорить о разводе. Ведь мы не состоим в браке. Я просто хотел бы знать, какие у меня права. Она утверждает…

— Дети есть? — Хенрик Вингстед раскурил сигару и теперь мог сосредоточиться. Оперся локтями на стол, вдохнул дым и серьезно посмотрел на Йоакима. — Общее имущество? Дом, автомобиль, лодка, летний домик? — Дым клубами валил у него изо рта.