Михаил Чулаки - Прощай, зеленая Пряжка

Снова после полуночи затихло отделение. Угомонились даже самые крикливые — заснули или хотя бы устали. Вера лежала на спине и разглядывала знакомую трещину на потолке. Взгляд скользил по ней, как троллейбус по проводам. И мысли можно было пустить по ней, как троллейбус, чтобы не разбегались, чтобы не обгоняли друг друга. Не как один троллейбус, а как несколько умных дисциплинированных троллейбусов.

Мысли еще путались, мелькали, ускользали, но Вера начала как бы вынимать их по одной, выделяя из хаоса, и пускать скользить по трещине, так что они уже не могли снова вернуться в хаос. Это была очень тяжелая работа, физически тяжелая, точно мысли были сделаны из невероятно тяжелого материала, тяжелее свинца.

«Мне казалось, что город захватили роботы, что роботы привезли меня сюда — в тюрьму…»

«Сейчас мне больше так не кажется, я знаю, что нет никаких роботов, похожих на людей…»

«Виталий Сергеевич один может мне помочь. Он добрый, ему можно верить».

«Виталий Сергеевич сказал, что я заболела».

«Я заболела…»

«Мне казалось, что город захватили роботы, потому что я заболела!»

Удивительный момент — момент восстановления логики! Только что мысли существовали сами по себе, отдельно друг от друга, как вращаются шестеренки, не захватившие одна другую зубцами. И вот произошло сцепление! Шестеренка стала вращать шестеренку! Мысль-причина стала управлять мыслью-следствием!

«Мне казалось, что город захватили роботы, потому что я заболела!»

Колоссальное открытие, равное по масштабам озарениям Архимеда или Ньютона! Обычно мы этой механики не замечаем, логика автоматизировалась и опустилась в подсознание. А Вера чувствовала, ясно чувствовала вращение мыслей-шестеренок, с восторгом чувствовала, как одна властно вращает другую, противопоставляя хаосу порядок! Причина и следствие! На этом все держится, и оказывается, на причине и следствии!

«Мне казалось, что город захватили роботы, потому что я заболела!»

«Меня привезли сюда, потому что я заболела!»

«Меня привезли сюда, потому что я заболела, значит, это больница!»

Логика, всюду логика!

Вера так устала, что должна была передохнуть. Еще неупорядоченные мысли мельтешили как хотели, но она не обращала на них внимания, а уже упорядоченные включенные в цепь причин и следствий, застыли в ожидании новой работы.

Вера отдохнула и принялась снова.

«Мне казалось, что город захватили роботы, потому что я заболела!»

«Я заболела, и меня привезли в больницу».

«Я лежу в больнице, и меня лечат».

«Виталий Сергеевич меня лечит, значит, он врач!»

«Мне больше не кажется, что город захватили роботы, потому что Виталий Сергеевич меня вылечил!»

«Виталий Сергеевич такой молодой и такой умный, потому что меня вылечил».

Как хорошо жить в царстве логики!

Но снова пришлось отдохнуть, а то так устала от тяжелой работы, что и задышала чаще, и почувствовала, как сердце бьется около горла.

Полежала без мыслей, отдышалась. И принялась снова.

«Мне казалось, что город захватили роботы, потому что я заболела. Все логично: причина и следствие».

«Я заболела, потому что мне казалось, что город захватили роботы. Тоже причина и следствие!»

«Так что же сначала? Сначала заболела, или сначала начало казаться?! Где причина, а где следствие?!»

Только что восстановившаяся логика дала перекос. Шестеренки еще не расцепились, но вращались с натугой: каждая хотела быть главной, задавать вращение, а не подчиняться. Неужели снова вернется хаос?

«Я заболела, потому начало казаться. Или наоборот? Начало казаться, и потому заболела. Надо думать, Вера! Надо думать!»

Никогда раньше Вера не обращалась мысленно к себе самой. Но сейчас такое самопонукание помогло сосредоточиться.

«Может от болезни начать казаться? Значит, может! А может начать казаться здоровому? Не может!

Значит, верная мысль первая: мне казалось, что город захватили роботы, потому что я заболела».

Логика была еще раз восстановлена, и была посрамлена хитрая псевдологика, попытавшаяся обманом пролезть в мир восстановившихся здоровых мыслей. Но какого усилия это потребовало! Снова нужно было отдышаться.

В палате было довольно светло: свет из окон от белой ночи, свет из коридора через дверной проем. В проеме, запрокинув голову, дремала дежурная сестра. Как ее зовут, Вера не знала. Сквозь хаос болезни она сумела разобрать имена только двух медсестер — Маргариты Львовны и Екатерины Николаевны. А эта какая-то другая. На других кроватях лежали женщины. Больные, как теперь понимала Вера. Много их. Значит, не с ней одной такое, значит, это довольно частая болезнь, когда начинает неправильно казаться! (Эти мысли — логичные, правильные — текли без усилий, сами собой, так что Вера и не замечала, что может уже логично думать не только вся напрягаясь, преодолевая хаос, но и естественно, непринужденно, автоматически.)

Вдруг закричала женщина в углу у окна. Сестра встрепенулась, вскочила, подбежала к кричащей.

— Что ты? Что ты, милая?

Та кричала и билась в судорогах.

Села на кровати другая больная, заголосила:

— Чего кричишь? Совести нет? Спать мешаешь, хулиганка!

Вбежала еще одна сестра, послышались из угла быстрые реплики:

— Зубы разжать… Под голову…

Женщина продолжала однотонно кричать. Без слов, потому особенно жутко.

В дверном проеме показалась толстая больная, Вера ее видела несколько раз.

— Да уймите эту хулиганку! — визгливо кричала сидящая.

— Сама хулиганка! — ответила толстая. — Эпилептический припадок, не видишь? Большой припадок: тонические и клонические судороги. Я всю медицину знаю, я бы институт два раза кончила, если бы меня Привес не завалил из-за Витьки Александрова.

— Нашлась тут умная! «Припадок, припадок»! Ты тут сумасшедшая, как все!

— А ты потаскуха!

Сестры не могли оставить больную в припадке и только взывали:

— Девочки! Либих, Пугачева, тише! Спать всем мешаете!

— Уснешь в таком бардаке. Лучше покурить дайте.

— Нельзя ночью курить.

— Нельзя курить — дайте спать. Не даете спать — дайте курить. А то разнесу эту блядскую больницу!

Вбежала еще сестра, сразу распорядилась всеми:

— Либих! Ну-ка к себе в палату! Пугачева, будешь кричать, дежурного к тебе вызову, укол назначит! Девочки, как у вас там?

— Ничего, уже проходит.

— Язык не прокусила?

— Нет, кажется.

— Ну слава богу.

Вера закрыла глаза и старалась не шевелиться; только бы на нее никто не обратил внимания! Может быть, и раньше такое бывало, просто она не замечала? Это все больные, им всем кажется! А вдруг им что-нибудь покажется в ней?!

Постепенно все успокоилось. Дежурная сестра вернулась на свое место при входе в палату. Вера теперь смотрела на нее с надеждой: защитит в случае чего.