Светлана Викарий - Вот моя деревня

Телефонный звонок помешал их ленивому созерцанию разнообразных татуировок, мужских членов различного достоинства и подставленных солнцу, пышных задов.

Звонила Ольгина подруга Света. Света обреталась в Испании уже шесть лет, приехав первым заездом через московскую фирму, которая взяла с нее огромные деньги, пообещав хорошую работу. Однако первую ночь пришлось Свете провести под луной и звездами на лавочке площади Каталуньи. Хорошо, что полицейского патруля в ту звездную ночь не было. Света второй год жила с испанцем в его квартире, но Фернандо не собирался делать ей официального предложения. Он был бы, наверное, и рад, но дети строго контролировали его жизнь. А для испанца дети — святое.

— Лежите, да? А я вот твоей подружке работу нашла. Одной богатой сеньоре на время отпуска нужна компаньера. Понятно, надо будет не только сопровождать ее на пляж. Она инвалид, что-то там у нее с бедром, точно не знаю. А отпуск она проводит в своих апартаментах в Тоссе де Мар. Местечко обалдительное на Коста Браве. Недалеко от Барселоны, по дороге на Жирону, неподалеку от французской границы. И вот еще что… Она берет только русских. И знание языка для нее не очень важно.

Едва увидев Вику на следующий день, Света хлопнула себя по широким, впрочем, очень привлекательным для испанцев бедрам и разразилась монологом.

— Да ты с ума сошла! Ты что на себя надела-то! Снимай сейчас же! Ты куда идешь, мужиков завлекать или на работу устраиваться? Они этого не любят! Психолог хренов, сама не понимаешь? У нее муж, там такой бык! А вдруг ты ему понравишься? Мы должны об этом думать. И вообще, ты служанка теперь, понимаешь, сама скромность. А хозяйка не только богатая, но и щедрая. Если ты ей понравишься, а понравиться ты ей можешь чем? Только своей скромностью, трудолюбием уже потом, через несколько дней, в Тоссе. И забудь, забудь, что ты психолог… Забыла же я, что десять лет была главным бухгалтером закрытого завода.

«Сомневаюсь, что забыла». — Про себя сказала Вика, но пожала плечами, сняла новое льняное белое платье, которое так шло к ее загорелой коже, а следом и роскошное янтарное ожерелье и кольца.

— А сумка! Она же натуральная, дорогая! — Не могла успокоиться Света. — Долорес сразу прикинет, сколько она стоит.

— Я тебе говорила, надо было купить в китайском магазине что-нибудь дешевенькое. — Посетовала Оля. — А у нас ничего такого и нет.

— Конечно, ты ведь отдыхать сюда приехала! — ворчала Света. — За каким, такой янтарь тащить было? Это евро триста стоит здесь. Такого, поди, и у сеньоры нет.

— Я же из янтарного региона. — Напомнила Вика.

— Была б из Тулы, самовар сюда приперла? — не могла упокоиться Света.

— Нет, тульскую двустволку.

— Вот это надевай. — Сказала она, протягивая обычную белую майку, украшенную одним полевым цветочком и длинную китайскую юбку. И волосы подбери в пучок.

Далее опять последовали приказы.

— И губы тогда уже не крась!

— Надень шлепанцы, пляжные!

— Ну, вот — теперь ты барышня-крестьянка. Но это ведь временно, Вика!.. — утешила, наконец.

— Первая интервиста — это все. — Со вздохом, вспомнив свое, сказала Оля. — А потом, знаешь, сколько их будет! Главное, спокойствие. Не съедят.

— Поняла. Интервью. Почти как в журналистике. Разговор двоих.

— Да, молодец, делаешь успехи в испанском. — Похвалила Света, и продолжила свои инструкции.

— У Долорес есть Инка ее горничная. Она уезжает на Украину, на месяц. Понимаешь, пока Инка будет на своей Украине хвастаться жизнью в Испании, ты ее заменишь. На месяц. А потом подберем тебе другую работу.

Испанская праздничная фиеста закончилась, пора было браться за работу. Ой, как не хотелось! Ей так нравилось отдыхать в Испании, дышать этим воздухом, ловить на себе восторженные взгляды, мало похожих на легендарных испанских мачо мужчинок — низкорослых в своем большинстве, но все же!.. Все же это было приятно. Кроме того, нее уже появился ухажер — Себастьян.

Утром она ехала в полупустом вагоне метро по зеленой линии, к горам, а не к морю, где всегда многолюдно и шумно. Влюбленная парочка взасос беззастенчиво целовалась, считая приличия достижением прошлого века. Виктория залюбовалась молодостью. Рука парня со страстью мяла и щипала пухлые ягодицы подруги.

Люди, жители земли, как они красивы! Но они красивы, когда юны, жизнерадостны, открыты, влюблены. Ах, как потом они некрасиво старятся! Многие становятся злыми, потому что зеркало отражает процесс, в который они вовлечены не по своей воле. Что для человека самое ценное? Здоровье. Но разве человек думает о нем, пока не ощутит боль и слабость. Страшно видеть себя в зеркало стареющим. Вслед за этим видением приходит беспомощность, и если тебе ее нечем победить, ты погиб. А чем ты можешь победить беспомощность?

Любовью. А если ее нет? А если жизнь проходит в поисках и достижении хотя бы ощущения этой любви?

Напротив сидел живой скилетик, однако же, с неестественно выпученным животиком. Она диагностировала ему цирроз. Больной имел возраст весьма преклонный, он читал «20 минут» — периодику, газету, которую у входа в метро раздают по утрам бесплатно. Время от времени мужчина смотрел на нее замасленными глазами. Она едва не рассмеялась. Гормоны у испанцев качественные! В этом она уже успела убедиться с Себастьяном, который проявлял бешеный темперамент. И этот живой трупик туда же!..

Себастьян напоминал о себе по нескольку раз в день. И все бы ничего, он был щедр, ласков, говорил комплименты, каждый день дарил по красной розе, возил ее в маленькие ресторанчики в горах. Из окон раскрывались прекрасные панорамы. Он был гурман, впрочем, все испанцы любители вкусно покушать. Но было в Себасе что-то похотливое, липкое, однообразное, и это ей не нравилось. Он все время закатывал глаза от восторга, пялясь на ее грудь. О, титес, титес! Ми амор, Вики!

Она залезла в словарь, с которым никогда не расставалась. Тьфу, ты! Опять титьки слово не наше! На ум пришло старинное, однако она тут же засомневалась — нет, перси, тоже явно не русское слово.

Она оценила, что Себастьян, превозмогая боль в бедре, у него была травма, после дня работы в Жироне, приехал к ней только, чтобы посидеть в кафе, попить вина и посмотреть на нее и на ее титес, к которым они питал особый интерес. Но она-то к нему интереса особого не питала, ей было скучно, откровенно скучно с ним. Кроме всего, он был женат. А значит, это был не ее объект. Разве, что для разминки.

У него было больше семейство, старая толстая жена, трое взрослых детей и двое внуков. Он их любил до задыхания, и каждый раз показывал Вике новые фотографии своих «ниньос».

Однажды он повез ее в мотель. Вдоль частной трассы, по которой они поднимались в горы, стояли проститутки. Девки молодые и явно славянского происхождения. В мотеле, машина въехала в подземный гараж, двери которого открывали два служителя в униформах, потом другой служащий сопровождал их в номер, официант принес ужин с дорогим валенсийским вином. Сабес был сама — душка. Он подарил ей изящную тоненькую золотую цепочку. А когда дело дошло до постели, Вика едва справилась с вроде бы привычным делом. Себастьян, как мужчина был силен, страстен и нежен. Но в этой чужой, холодной, огромной постели, помнящей сотни потных пар, она ощущала себя элементарной проституткой, снятой с дороги. И это унизительное ощущение не давало ей расслабиться. Сабес заметил это, и пообещал, что больше никогда не повезет ее сюда. Вообщем, он был хороший и понятливый человек.