Роберт Уильямс - Корень всех зол

Наступил четверг, а ничего не происходило. Я терялся в догадках. Я знал, что пуля уже выпущена и летит; когда же она ударит в меня? Я утратил аппетит, четыре дня почти не притрагивался к еде и вздрагивал от любого шороха, от малейшего звука. В библиотеке Джейк не появлялся, и в конце концов я решил покончить с неопределенностью и подставиться под пулю самому — только бы уже поскорее. Я занял позицию на тихой улочке на его пути из школы и ждал там, почти готовый к тому, что он появится в сопровождении полицейских и с рыщущими в воздухе вертолетами. Однако он шел как всегда — один, придерживая рюкзак за лямки и подавшись вперед, быстрым, пружинистым шагом. Издали заметив меня, Джейк прибавил шагу, и мне невольно стало приятно, что он рад нашей встрече. Я крикнул: «Привет, Джейк» — и, когда мы поравнялись, зашагал рядом, подлаживаясь под его походку. На мой вопрос, что делала полиция возле его дома, он недоумевающе сощурился, словно речь шла о чем-то, что было сто лет назад.

— В понедельник, после школы. У ваших дверей стояла полицейская машина, — напомнил я.

Тогда он, кажется, понял и закивал.

— Это из-за того случая. Они и меня расспрашивали.

— Из-за какого случая, Джейк? О чем они тебя спрашивали?

— Спрашивали, видел ли я что-нибудь необычное.

— И что ты им ответил?

— Что ничего не видел.

— Это твоя мама вызвала полицию?

Он помотал головой.

— Нет, соседка, миссис Холт.

— А почему она их вызвала?

— Она все плакала. У нее много чего вынесли, но она говорила, ей не денег жалко, а того, что не вернешь — писем от мужа и всякого такого.

— Так ее что — ограбили?

— Ага. Она сказала, что не чувствует себя теперь дома в безопасности. Сидела у нас и плакала.

— Поэтому к вам полиция и приехала?

— Да, они спрашивали, что у нее украли.

Я был готов его обнять.

— Джейк, а твоя мама ничего не говорила утром, после того, как я ушел? Что она меня видела?

Он мотнул головой.

— Значит, ничего такого в воскресенье она не говорила?

— Не, она себя плохо чувствовала, у нее живот крутило, и она весь день в своей комнате просидела, а вечером мы телевизор вместе смотрели.

— И про то, что кто-то чужой в доме был, она не спрашивала?

Он опять помотал головой. То есть она так напилась, что и не заметила постороннего, который провел всю ночь в их доме с ее восьмилетним сыном. Овца тупая. Дальше я с Джейком не пошел, решив все же не рисковать, а повернул домой. Впервые за последние несколько дней я почувствовал, что голоден.

В следующую субботу я решил сходить утром в библиотеку вместе с мамой — нужно было как-то налаживать отношения после всего случившегося. Нам не помешает провести немного времени вдвоем за привычным занятием, а с Джейком я условился встретиться только днем, на площадке. Не то чтобы я такой уж добрый, просто после той пьяной ночи мама со мной почти не разговаривала, и жить так, в еще большем молчании, чем раньше, становилось невыносимо — по сути, я заботился прежде всего о самом себе. Я ждал от нее холодной реакции, но она, стоило мне предложить пойти с ней, сразу кивнула. По дороге я узнал, в чем причина такой покладистости. Я даже переспросил, думая, что не расслышал, однако мама подтвердила свои слова четко и ясно. Она заказала полчаса Интернета с десяти; потом нас попросят, так что нужно поторапливаться.

— Ты этим и займешься, Дональд, — сказала она. — Я в нем не разбираюсь.

Почему я так удивился? Дело в том, что она не видит толку в компьютерах, особенно в библиотеке. После того как их установили, мама написала возмущенное письмо в городской совет — сколько можно было купить книг на потраченные деньги, разве не для этого нужна библиотека? Как оказалось, недавно она слушала передачу по радио, где обсуждали вторжение в личную жизнь, и разговор свернул на Интернет.

— Там сказали, что все улицы во всех городах сфотографировали, и их можно увидеть прямо на экране. Каждый дом, как будто ты сам там стоишь.

Сердце у меня упало.

— Не хочу я на них смотреть, — пробормотал я.

Мама злобно на меня уставилась.

— Ну так придется, потому что ты будешь мне помогать. По-моему, это самое меньшее, что ты можешь сделать. На Хоторн-роуд заглядывать не будем, так что не глупи. Я просто хочу увидеть город.

Оставшийся путь мы молчали. Дело было не только в Клифтоне, мне не нравился Интернет в целом, становилось как-то неуютно от мысли, что все где-то сохраняется — не исчезает бесследно, не проходит, а запечатлевается навсегда. Сеть раскидывает свои щупальца во все стороны, разрастаясь, захватывая больше и больше, — словно собирает все в одну кучу, которую уже некому будет запалить. Но что самое главное — там была мемориальная страничка в память об Оливере Томасе. Я заглянул туда только однажды — он смотрел на меня с экрана, улыбаясь: вверху его имя, ниже — четыре снимка короткой и счастливой жизни. И надпись: «Мы будем всегда любить тебя и никогда не забудем». Под ней даты рождения и смерти, между которыми такой крохотный промежуток, что сердце разрывается. Возможно, были и еще странички, заметки в новостях и прочее, но этого мне узнать уже не довелось — в тот момент я выключил компьютер и больше ничего в Интернете не искал. И вообще в него не выходил.

В библиотеке мы устроились перед монитором, и мама передала инициативу мне. Через пару минут она уже сидела, подавшись вперед и прижав ладонь ко рту, — мы шли по Клифтону, по Мур-лейн.

— Стой, стой, — проговорила она несколько секунд спустя. — Смотри, магазинчик Джексона все на том же месте и совсем не изменился. А вон, справа, ювелирный, один в один, как был.

Она почти уткнулась носом в экран, рыская взглядом туда-сюда.

— Давай на Кинг-стрит, — скомандовала она, и мы, повернув за угол, медленно двинулись вперед. Потом я показал ей, что можно изменять направление обзора и смотреть прямо на дома и магазины. Бросив взгляд на часы, мама покопалась в кошельке, достала еще фунт и велела мне заплатить у стойки. Когда я вернулся, она сказала, что хочет увидеть весь центр и потом — как сейчас живут прежние друзья и недруги.

Сперва мы отправились к дому Уотсонов на Кросс-лейн:

— Надо же, они так и не заменили гаражные ворота!

Следующими были Фарнхеды с Деласси-стрит:

— Занавески новые и входная дверь.

Когда на одном из фото появилась идущая по левой стороне дороги старая миссис Армер с покупками, мама вообще еле справилась со своими чувствами. Мы пробежались почти по всем улицам городка; потом я показал ей, как управляться с мышкой, ввел адрес и вышел, сказав, что подожду снаружи. Мама появилась через некоторое время, уголки глаз у нее поблескивали, и она как-то нетвердо держалась на ногах.