Нил Шустерман - Возрождение Теневого клуба

Драку начал Тайсон, не я. Хотя теперь ребятам стало гораздо сложнее вызвать в нём то буйство, в которое он так легко впадал раньше, задача эта всё же не сделалась невозможной; правда, чтобы вывести Тайсона из себя, забиякам, изводившим его прежде, теперь требовалось приложить куда больше усилий. Как сказал Тайсон: люди видят тебя таким, каким они хотят тебя видеть. И иногда у них получается превратить тебя в то, чтó они видят.

Это произошло перед ланчем, когда все наиболее раздражительны. Самый большой поганец в школе, Бретт Уотли, бросил в сторону Тайсона на одну язвительную ремарку больше, чем следовало бы. К тому моменту, когда я появился на месте происшествия, эта парочка уже вовсю каталась по коридору, осыпая друг друга ударами. Должен признать, я серьёзно подумывал о том, как бы повернуться и свалить отсюда, оставив драчунов разбираться самим... но, как я уже говорил, сердце у меня на месте. Видите ли, если бы Тайсон победил, его бы временно отстранили от занятий, а если бы проиграл — он снова начал бы рисовать огонь. Я не мог допустить ни того, ни другого, и поскольку поблизости не оказалось ни одного учителя, который бы разнял бойцов, я решил взять эту задачу на себя. Протолкавшись сквозь ряды зрителей, я влез между Тайсоном и Бреттом и схлопотал нехилый удар по рёбрам, прежде чем Тайсон сообразил, что бьёт не того, кого надо.

— Уймись, Тайсон! — заорал я во всю глотку, чтобы пробиться сквозь завесу его ярости.

— Но... но он обозвал меня...

Не дослушав его, я повернулся к Бретту:

— Бретт, если тебе так охота подраться, я к твоим услугам!

И тут на лице Бретта Уотли мелькнул ужас. А ведь парень был чуть ли не на голову выше меня! И вот пожалуйста — шарахнулся в сторону, как от зачумлённого.

Правда, длилось это всего секунду, после чего Бретт вспомнил, что вокруг толкутся воодушевлённые зрители.

— Вы только гляньте, — ощерился он, — Джаред Мерсер собственной персоной! И как это я не догадался, что это ты держишь Тайсонский поводок!

Этот осёл даже собственное оскорбление придумать был неспособен — украл его из «Звёздных войн».

— А не пойти бы тебе куда-нибудь подальше и забыть обратную дорогу? — спросил я.

— Вы с Тайсоном два сапога пара — оба лузеры!

Хоть я и считал, что у меня иммунитет против безмозглых подколок Бретта Уотли, они начали меня потихоньку доставать.

— Оставь нас в покое по-хорошему, а?

Он скрестил на груди руки, видимо, заподозрив, что его взяла.

— А то что? Что ты мне сделаешь, Мерсер? Подложишь бомбу в шкаф, что ли? Или насуёшь гвоздей в сэндвич?

Я слегка обалдел. Высказывание Бретта было настолько ни к селу ни к городу, что мне даже показалось, что я что-то пропустил, не расслышал часть разговора.

— Что? — переспросил я.

И тут из толпы зрителей донеслось:

— Может, он просто перебьёт тебе коленные чашечки, пока ты спишь.

А другой добавил:

— Или отравит твою собаку.

Я обвёл взглядом окружающих. Узнать, кто говорил, было невозможно; судя по выражениям лиц, это мог быть кто угодно. Кое-кто даже попятился, как будто я и в самом деле мог сотворить с ними что-либо из перечисленного. И это были ребята, которых я хорошо знал, с которыми вместе сидел на уроках, играл и веселился в течение многих лет! И вдруг они превратились в незнакомцев, или, вернее, это я для них стал незнакомцем. Неужели они и вправду думали, что я способен на такие мерзости только потому, что когда-то был членом Теневого клуба?

Бретт, почувствовав всеобщую поддержку, оскалил на меня зубы:

— Знаешь, для таких уродов как ты есть название, — процедил он.

Но этого названия никому сегодня не дано было услышать, потому что я кинулся на мерзавца с кулаками.

— Я никогда бы не сделал такого! — вопил я, подкрепляя каждое слово неистовым ударом. — Я никогда... никогда... никогда... никогда...

Наконец, Тайсону удалось оттащить меня от противника. Кажется, мы поменялись ролями: теперь он стал миротворцем, пытающимся охладить меня !

— Ты слышал, что он сказал?! — орал я Тайсону. — Слышал?!

Теперь я злился уже на Тайсона: надо же, спокоен, как железобетон! Да как он смеет?.. И тут кто-то сграбастал меня за шкирку и развернул к себе. Я уже готов был накинуться на нового врага, но вовремя сообразил, кто это. Мой кулак был нацелен прямо в лицо завучу по воспитательной работе мистеру Грину.

Бретта отправили в класс.

Его отпустили, хотя это он начал драку с Тайсоном. И вообще: вся школа знала, что если Бретт замешан в каком-то инциденте, значит, он сам явился его причиной; и тем не менее ему ничего не было, а меня наказали. Меня одного.

К тому времени как я очутился в кабинете мистера Грина, злость моя уже утихла. В солнечном сплетении образовался узел, постепенно стянувший всё моё тело. Меня как будто сдавил огромный кулак.

— Вижу, ты не стараешься исправить своё поведение, — проговорил мистер Грин.

— Подумаешь, подрался, великое дело!

Он ничего не ответил.

— То есть — все дерутся время от времени, — добавил я. — К тому же я уже три месяца тише воды!

Он спокойно покрутился на своём кресле.

— Вот именно, что тише воды.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что один раз ты меня одурачил, и больше я этого не допущу.

Я не сразу сообразил, о чём это он.

— С такими ребятами как Бретт Уотли справиться легко, — продолжал Грин. — От Бретта всегда знаешь, чего ожидать. Знаешь, какие драки он затеет, какими словами станет ругаться. Ты знаешь, чтó он натворит, ещё до того, как он это натворит. Он предсказуем, что, с моей точки зрения, делает его почти безвредным.

Я уставился на свои ботинки.

— А я так не думаю!

— Зато ты, Джаред, — совсем другое дело. Ты не оставляешь за собой ни малейшего следа; после брошенного тобой камня вода остаётся недвижной, круги не расходятся. Ты действуешь тихой сапой. Ты скользкий тип. И в моём представлении это делает тебя чрезвычайно опасным.

Он говорил, и всё для меня словно обретало чёткость; я увидел себя его глазами. Понял, в какую категорию он меня записал. Драка тут вообще ни при чём. Она лишь послужила предлогом, чтобы затащить меня в свой кабинет и прочесть эту маленькую нотацию. Как будто и не было этих трёх месяцев. Как будто единственной причиной, почему я ещё не нажил себе проблем, было то, что меня попросту не поймали за руку.

— Если я сижу тихо, это вовсе не значит, что я что-то затеваю!

— И если ты показываешь, что раскаиваешься, это ещё не значит, что ты и в самом деле о чём-то сожалеешь!

— Но я и правда сожалею!

— Не вижу причин в это верить.

— Вот именно что не видите! — воскликнул я. — Потому что не хотите видеть, вот и всё!

Он поразмыслил над моими словами и слегка поёрзал. Это была его работа — навешивать на своих подопечных ярлыки, и дело своё он знал хорошо. Настолько хорошо, что ему и в голову не приходила мысль о собственной неправоте. Снабдив меня этикеткой, он разобьётся в лепёшку, но сделает всё, чтобы она приклеилась ко мне намертво. Знаете такую шутку, когда тебе на спину незаметно вешают бумажку с надписью «дай мне под зад»? Так вот, будь воля Грина, он бы вытатуировал эти слова на моей заднице.