Данил Гурьянов - Любовь языком иносказаний

Тамара поставила кассету с энергичным «Робинзоном», все шумно оттащили стол к стене, выключили свет, и Тамара включила светильник, в котором над лампочкой крутился разноцветный колпак, бросая яркие отблески на стены. Мы, будучи в тесноте, полумраке и жаре, стали вертеться друг перед другом, совершенно обезумев от завораживающего веселья, в котором так нуждались. Некоторые женщины сразу отказались танцевать и сели на диван, но мы с Тамарой, поднимая этих полупьяных кокеток за руки, стали выводить их в круг танцующих.

— Роби-Роби-Робинзон! — хором и невпопад подпевали мы Пугачевой, пытаясь на ходу сымпровизировать групповой танец. Крупная девушка в золотистом платье вскочила на табуретку, с извиняющимся визгом пролив при этом бокал шампанского на палас, и начала ритмично двигать бедрами. Все мы схватились за руки и стали, пьяно спотыкаясь, кружить вокруг нее то в одну, то в другую сторону. Наконец мы остановились, но лишь для того, чтобы всем вместе буквально проорать по слогам: «В этом сезоне поем о Робинзоне!», — после чего мы дружно ударили пятками в пол и снова начали сумбурно кружить вокруг Золотистой.

Неожиданно какой-то худенький мужичок, расплывающийся в улыбке настолько, что его глаза превратились в узкие щелки, запрыгнул на стул к Золотистой, которая начала визжать и смеяться. Мужичок и Золотистая соединили вытянутые руки в стороне и в танце стали топтаться на табуретке. Мы остановились вокруг них, хлопая в ладоши в такт музыке и попеременно выставляя ноги вперед.

Эта песня кончилась и началась новая, но я, вспотевшая и еле переводившая дыхание, плюхнулась на диван. Рядом вдруг подсел тот мужчина, который мне понравился. Он тоже был взмокший от танца, и его бежевая рубашка липла к телу. Опустившись рядом со мной, он положил свою правую руку на спинку дивана, словно готовясь обнять меня. Честно признаться, я бы не возражала против этого. Танец, жара, зажигательное веселье и спиртное разбудили во мне первобытную сущность, запрятанную в каждом человеке и проявляющуюся в способности действовать импульсивно, необдуманно, свободно. Благодаря этому ощущению я вдруг почувствовала себя совершенно счастливой: я могу делать все, что хочу, могу заарканить любого мужчину, и жизнь, оказывается, очень проста!

Я продолжала сидеть на диване, наблюдая за танцующими и мотая головой в такт энергичной музыке. Я ощущала тепло сидящего рядом со мной мужчины и чувствовала его сексуальное влечение ко мне — это делало меня на редкость самоуверенной. Я знала, что откликнусь этому мужчине, но мне хотелось продлить момент предвкушения. Краем глаза я заметила, что он откровенно рассматривает меня своими пьяными глазами.

— Кажется, вас зовут Андрей? — резко повернула к нему голову я.

— В яблочко! — отреагировал он. — А вас?

— Могли бы и запомнить, когда ко мне кто-нибудь обращался, — обиженно пожав плечами, отвернулась я.

— Ну все же… — он спустил свою руку со спинки дивана мне на плечо. Я наслаждалась этим мгновением.

— Нелечка, — чарующей улыбкой ответила ему я и тут же быстро спросила: — А вы женаты?

Андрей засмеялся.

— Если бы даже и был, то ради тебя непременно бы развелся, цветочек мой!

— А мы разве уже на «ты»?

— И не только… — Андрей приблизил свое лицо к моему настолько близко, что я постеснялась дышать. Он, как зверь, выжидающе смотрел на меня, мне же не хватало воздуха, и я вдруг взорвалась смехом. Андрей тоже загоготал и крепче прижал меня к себе (его рука уже полностью обняла меня за плечи). Я опять-таки не возражала.

Какой идиотизм, я веду себя как ополоумевшая сучка! Но я ничего не могу с собой сделать, я же сказала, что сегодня во мне раскрылась первобытная сущность.

Однако косые взгляды танцующих все-таки отрезвили меня в некоторой степени, и я вскочила с дивана, увлекая Андрея за собой в танец. Но через несколько минут энергичных движений и наших с ним игривых взглядов, направленных друг на друга, теперь уже он увлек меня — из гостиной и через коридор в соседнюю спальню. Он закрыл дверь и, не включая свет, опрокинулся поверх меня на кровать. Я упала на мягкие пальто других гостей, потому что в шифоньере места хватило не всем и верхнюю одежду складывали прямо на кровать.

— Помнутся!.. — приглушенно воскликнула я, пытаясь высвободиться из-под Андрея. Он в это время дотрагивался носом до моего бюстгалтера.

— Да помнутся же! — снова шепчущим голосом воскликнула я, не в силах расслабиться на чьих-то пальто.

Тогда Андрей поспешно приподнял меня и прислонил к закрытой двери. Мне вдруг стало смешно. Неужели все это происходит со мной? Андрей расстегнул штаны, слегка согнул ноги в коленях… Меня окончательно рассмешила эта его жабья поза, но ему были безразличны мои ощущения — лишь бы я не была против. Была ли я против? Но ведь я давно этого хотела. Правда, желала, чтобы это происходило с любимым принцем, в шикарном замке, на огромной кровати, при мерцающих свечах и в течение нескольких часов… Но все оказалось не так. Сзади в мою спину впиралась дверь, а со всех сторон окружал потный Андрей — эгоистичное животное, которое в силу своей ограниченности не может позволить любовнице насладиться им и потом собой. Я сказала «любовнице»?! то есть это я теперь наконец-то стала таковой? Да, стала. Только вот взгляд моих глаз, направленный через плечо Андрея на безразличную темную мебель, сейчас такой, какой, наверно, был у Муму, когда она поняла, что ее сейчас утопят. Мне хотелось закрыть глаза, спрятаться от всего, что я вижу и испытываю, или попытаться что-то представить, но я была настолько зла на себя из-за происходящего, что специально не хотела себе помочь. «На, жри! Ты же этого хотела!» — словно говорила себе я.

Через несколько секунд Андрей уже заправлял рубашку в брюки, стараясь не смотреть на меня. Я тоже отвернулась, мне было жутко стыдно. Андрей неразборчиво пробормотал что-то неуверенно-ободряющее и юркнул в приоткрытую дверь.

Я медленно села на край кровати, прямо на полы чьих-то пальто.

— Дура… — тихо пробормотала я, обхватив голову руками. — Дура… Боже мой, какая дура, дура!

Ради чего я отдала все, зачем? Я не получила не только удовольствия, но даже и радости знания. Лишь огромное разочарование, плевок в раскрытую душу, грязь!

Из моих глаз покатились слезы. Что на меня нашло? Почему я так вела себя? Зачем произошло все это? Я чувствовала себя использованной, беззащитной и ненавидела за это Андрея. Всю меня охватила горечь, апатия. Хотелось исчезнуть куда-то в небытие, забыть все, не сидеть сейчас на этих пальто в темной спальне, слыша, как за стеной бесятся под музыку люди.

Мало ли что хочется… Эту жестокую фразу я усвоила давно и прочно. Сейчас нужно будет встать, что-то делать, привести себя в порядок… Да, именно привести себя в порядок нужно сначала. Я достала из кармана юбки платочек и, подойдя к настенному зеркалу, вытерла размазавшуюся от слез тушь, затем протерла правую ногу, почувствовала, как снова наворачиваются слезы, переборола их, разогнулась, заправилась и осмотрела себя в зеркало полностью… Увидев свое отражение, отвернулась. Мне было противно смотреть, ведь это была уже не та Неля.