Данил Гурьянов - Любовь языком иносказаний

— Правда?

— Конечно.

В этот момент к Ларочке обратилась заинтересовавшаяся в товаре женщина и она, мгновенно забыв про меня, стала с подкупающей свойской искренностью доказывать той долговечность одноразовых колготок.

— Ну как там наши? — наконец вернувшись ко мне, спросила она.

— Да как, скрипим потихоньку. Большинство посокращали, я уже их и сама не вижу.

— А я эту встретила, как ее, Зину, Зину Бакрышеву, все с Верой Сергеевной-то они дружили, помнишь?

— Вера Сергеевна уж умерла!

— Да ты что?

— Да вот как года три, наверно.

— Ба, а от чего?

— Сердце.

Мы постояли еще минут десять. Похихикали. «А помнишь? А помнишь? — Да как забыть!» Когда воспоминания стали заканчиваться, мне вдруг стало неуютно, потому что я поняла, что больше мне говорить с Ларочкой не о чем. Возникла предательская пауза, мы поспешно уничтожили ее, по второму кругу заговорив о Ларочкиных шоп-турах, после чего я постаралась как можно более органично и непосредственно закончить затухающий разговор, и мы с вновь появившимися искренними улыбками попрощались.

В другой раз я встретила Ульяну.

Я покупала в музыкальном киоске «Коллекцию» Пугачевой, как вдруг кто-то дотронулся до моего плеча, это была Ульяна.

— Жируешь? — вместо приветствия спросила она, посмотрев на взятую мной коробку с кассетами за сто десять тысяч.

— Привет, — я пропустила высказывание Ульяны мимо ушей.

У меня не было ни малейшего желания с ней разговаривать, но я с любопытством оглядела ее. Она по-прежнему была высокая и крупная, но при этом еще как следует поправилась. Тело обтягивало старомодное и короткое серое пальто явно меньшего размера, чем требовалось, на ногах были простые черные сапоги, на голове — круглая норковая шапка. На бледном и обрюзгшем лице Ульяны, кроме помады на губах и туши на ресницах, больше не было совершенно никакой косметики.

— А я вот вышла хлеба купить и молока, на большее денег не хватает, — сказала она.

— Что, так мало дают?

Ульяна хмыкнула.

— Мало-то ладно, лишь бы вовремя. Матери пенсию уже несколько месяцев задерживают и мне пособие тоже, а на что жить?

— Нам тоже зарплату задерживают, но я как-то занимаю…

— Да мне уж никто в долг и не дает, — оборвала меня Ульяна. — Нечего есть, понимаешь нечего! Вот у меня лежит двадцать тысяч в кошельке, нам с матерью нужно прожить на них неделю. Мы с ней уже эти деньги разделили — поскольку чего нужно купить, чтобы их хватило, но я уже не могу так жить, я устала!

Мне казалось, что передо мной стоит какая-то другая Ульяна, а не та беззаботная, слащавая, которую я знала. Трудно поверить…

— Ты замуж-то вышла?

Меня этот вопрос уже достал!

— А что, главная цель женщины в жизни выйти замуж? — с ядом спросила я и самоуверенно добавила: — Мне и так хорошо.

— Да ладно, не хорохорься, — явно почувствовав себя со мной легче, произнесла довольная Ульяна.

— А почему это я хорохорюсь? — возмутилась я.

— Да успокойся, я вон тоже не замужем, ну и что?

— Вот именно, что «ну и что»!

Мы с Ульяной снова оказались на равных, но теперь ей захотелось быть в более выигрышном положении, и потому она добавила:

— Но я все-таки была замужем.

— И развелась, — ввернула я.

— Да, развелась! — с вызовом ответила мне Ульяна и, немного поколебавшись, продолжила: — Вот все думают, что это Наиль был инициатором развода, а на самом деле, между прочим, на развод подала я! Только никому не говорила это, чем тут хвастать, пускай думают, что хотят, а тебе говорю только потому, чтобы ты знала, что я не из тех женщин, которые прицепятся к мужику и ни за что его не отпустят. Я тоже вполне самостоятельна.

— А почему ты подала на развод?

Ульяна ответила лишь после секундной паузы.

— Наиль всегда тайно любил другую женщину.

Сердце в моей груди сделало такой резкий скачок, что я чуть не задохнулась.

— Какую?!

— Я не знаю, даже не догадываюсь до сих пор, но жить с ним так я не захотела.

— А почему он не признался той женщине в любви? — я ни за что не хотела уходить от открывшейся темы.

— Кто его знает?.. Ты даже не представляешь, какой это сложный человек, я таких не встречала никогда.

Я ощутила прилив гордости за Наиля. Я всегда знала, что он особенный!

— Но ведь это, наверно, счастье — любить такого неповторимого человека! — не удержалась и воскликнула я.

Ульяна внимательно посмотрела на меня, затем задумалась, глядя в никуда, и медленно кивнула головой.

— Может быть и так, — негромко произнесла она. — Когда я жила с ним, мне было очень тяжело, я просто не могла его выдерживать, но… после него все другие мужчины мне показались пресными. Неужели он был в моей жизни единственным лучом? Эх, как повезло той бабе, которую он любит! Неужто он ей безразличен, а, Нель? Ведь они бы могли быть так счастливы!

Домой я бежала счастливая. Именно меня, именно меня любит Наиль! Я всегда знала это, и слова Ульяны — подтверждение тому! Когда же радость поулеглась, я задалась вопросом, а почему я решила, что это так? Что, разве только в меня можно быть тайно влюбленным? Что, разве не может существовать действительно другой женщины?

Опять эта двусмысленность, неопределенность? Я только раздразнила себя, разбередила все раны, в целом же ничего не изменилось! Я по-прежнему психологически не в состоянии признаться Наилю в любви, по-прежнему мучаюсь в догадках, по-прежнему ужасно чувствую себя!

К этому времени я уже пришла домой и стала метаться по квартире, задыхающаяся от собственной жизни. Наконец я схватила с неубранной постели одеяло и с криком швырнула его в сторону. Скарлетт испуганно юркнула под трюмо. Закричав еще громче, я запулила подушку в стену, затем откинула безвольную простыню и, сидя на полу, стала отчаянно бить кулаками по тахте и громко рыдать. Позже я стала затихать и, полностью спустившись на пол, начала медленно и апатично качаться из стороны в сторону, согнув ноги в коленях и уткнувшись в палас.

Несмотря на то, что все еще была зима, я, не дожидаясь лета, взяла отпуск, отдала Скарлетт Римме и уехала в дом отдыха.

Как же я бросила Наиля? Очень просто, мне все надоело, и я решила начать новую жизнь, а лучше всего это делать с переменой обстановки.

Я никогда не думала, что в посредственном и недорогом доме отдыха может быть так здорово зимой! У нас собралась замечательная компания! Мы все так сдружились, что потом даже обменялись адресами, чтобы переписываться, когда разъедемся. Все вместе мы ходили в лес на лыжах, затем проголодавшиеся и веселые обедали в полупустой столовой, проводили великолепные часы в комнате отдыха, играя мужскими и женскими командами в бильярд или шахматы или же мы с женщинами сидели, сплетничали, читали книги. Для меня это было счастье — такое непосредственное общение с ограниченным кругом людей, активный отдых!