Лори Нелсон Спилман - Жизненный план

— Хочешь, я открою? — спрашивает Брэд.

Я просто киваю, боясь, что голос может меня подвести.

— «Милая моя Брет, надеюсь, ты помнишь притчу о птичке и ее гнезде, которую я часто тебе рассказывала. В ней говорится о старике, который искал секрет счастья. Он бродил по свету и просил каждого встречного поделиться с ним секретом счастья, но никто так и не смог ему ответить. Наконец, старик встретил Будду, согласившегося открыть ему тайну. Будда склонился и взял его за руку. Посмотрев в глаза старику, он произнес: „Никогда не делай зла. Всегда делай только добро“.

Старик смотрел на него с удивлением. „Но это же слишком просто. Это я знал еще в три года!“

„Да, — ответил ему Будда. — Мы все знаем это в три года, но к восьмидесяти забываем“.

Поздравляю, доченька! Ты делаешь добро, а это и есть путь к счастью».

Я заливаюсь слезами, и Брэд успокаивающе гладит меня по спине.

— Я по ней скучаю, — бормочу я сквозь рыдания. — Очень скучаю.

— Знаю.

Слышу, как дрогнул голос Брэда.

— Ты тоже скучаешь по отцу?

Он отвечает не сразу.

— Да. Он был удивительным человеком.

Теперь моя очередь гладить Брэда по спине.

Я постоянно чувствую усталость и часто плачу. Появились какие-то болезненные ощущения в груди. В этом месяце мы с Эндрю только дважды занимались сексом, но меня постоянно мучает мысль: а вдруг? Нет, боюсь даже об этом думать. Боюсь сглазить. Тем не менее радость периодически захлестывает меня, едва не сбивая с ног.

Впрочем, в среду днем она исчезает, словно ее и не бывало. Это происходит ровно в четыре часа, когда я вхожу в квартиру Эндрю. Стараясь не уронить пустые коробки, нащупываю выключатель. Дрожь охватывает меня, когда прохожу в холодную, безжизненную квартиру. Бросаю пальто и перчатки на диван и направляюсь наверх, в спальню. Надо поспешить и закончить все до того, как Эндрю вернется с работы.

Вытаскиваю вещи из шкафа, потом из комода и запихиваю в коробки, нимало не заботясь о том, чтобы аккуратно их сложить. Когда я успела столько всего накупить? Вспоминаю о женщинах в «Джошуа-Хаус», их вещах, умещающихся в три ящика и один на двоих шкаф, и испытываю отвращение к собственной страсти накопительства. Отношу четыре коробки в машину, перевожу их в мамин дом и возвращаюсь за следующей партией.

К восьми часам вечера я окончательно вымоталась, но в квартире Эндрю не осталось ничего из моей одежды, косметики и прочих мелочей. Зажав в руке ключи от машины, последний раз прохожусь по комнатам, оглядывая все вещи, купленные мной за годы. Тогда я мечтала привнести в этот дом частичку себя, сделать его настоящим домом. Помимо того что я оплачивала половину ипотечного кредита и счета за коммунальные услуги, я купила обеденный стол, два дивана и два телевизора последней модели. Поднимаясь по лестнице, я вспомнила, что в первую же неделю купила всю мебель в спальню: кровать из массива клена, комод, две прикроватные тумбочки и антикварный шкаф, без которого, по моим же словам, я не могу жить. В ванной обращаю внимание на мои полотенца «Ральф Лоран», выключаю свет и быстро спускаюсь вниз. В кухне открываю дверцы шкафчика и смотрю на итальянский сервиз, сковороды и кастрюли «Ол Клэд», кофеварку «Паскини» и непроизвольно зажимаю рот рукой.

Похоже, все здесь куплено на мои деньги. Я ведь потратила не одну тысячу долларов! Нет, я не могу вынести все из квартиры, Эндрю будет в ярости. Да и что мне делать со всеми этими вещами? Придется хранить их на складе, пока я не обзаведусь собственным жильем. Очень некстати в голову приходит мысль: не смогу ли я въехать сюда опять?

Закрываю дверцы. Пусть все остается Эндрю, пусть он всем этим пользуется. Это будет мой дар во искупление вины.

Я уже застегиваю пальто, когда в замке поворачивается ключ. Черт! Быстро выключаю свет в кухне и выхожу в коридор. В этот момент входная дверь открывается и до меня доносится женский голос.

Я быстро проскальзываю обратно и вжимаюсь в стену рядом с холодильником. Сердце бухает в груди, я даже боюсь, что они услышат, как громко оно бьется.

— Я помогу тебе снять пальто, — произносит Эндрю.

Она что-то отвечает, но слов я не разбираю. Однако сомнений нет, голос принадлежит женщине. Стою в оцепенении, не представляя, как поступить. Почему я не предупредила Эндрю, что приеду сегодня? Если я сейчас выйду, выставлю себя ревнующей отвергнутой женщиной, но если они обнаружат меня, то решат, что я слежу за ними.

— Приятно видеть тебя здесь, — слышу я голос Эндрю. — Ты озаряешь этот дом светом.

Женщина хихикает, я вскрикиваю и тут же зажимаю рот рукой.

Затем до меня доносится звук открывшейся дверцы бара и слова Эндрю:

— Пойдем же, покажу тебе спальню.

И вновь кокетливый смех.

Из темноты кухни я вглядываюсь в очертания лестницы и вижу Эндрю, идущего рядом с Меган. В одной руке у него бутылка виски «Гленливет» и два бокала в другой.

На следующий день я поджидаю машину для перевозки мебели у дома Эндрю. Ко мне подходят крупные мужчины в комбинезонах и кожаных перчатках.

— Ну, какая у нас на сегодня работка, мисс? — спрашивает самый старший.

— Мне нужно вывезти все из квартиры номер четыре.

— Все?

— Да. Кроме коричневого кресла в гостиной. — Я открываю дверь подъезда. — Впрочем, на втором этаже можете оставить матрас.

Укладываю в коробки постельное белье, скатерти и столовое серебро. Тем временем рабочие переносят крупные предметы. Мы вчетвером работаем без перерыва четыре часа, но успеваем закончить до возвращения Эндрю.

Напоследок оглядываю пустые комнаты, прощаясь с домом, который никогда по-настоящему не был моим.

— Куда теперь, мисс? — спрашивает мужчина с козлиной бородкой.

— Кэролл-авеню. «Джошуа-Хаус».

Утром одиннадцатого декабря, залив полный бак бензина и прихватив огромную сумку с подарками, я отправляюсь на ежегодный Рождественский Завтрак Ньюсомов. Через два часа, уставшая и измученная тошнотой, я останавливаюсь у тротуара в череде десятков машин и оглядываю симпатичный желтый дом.

Во дворе замечаю табличку, чудом не покрытую слоем снега: «Дом, где царит мир», и улыбаюсь, довольная, что некоторые вещи все же остаются неизменными.

Множество следов на заснеженной дорожке говорят о том, что в доме немало гостей. Выгружаю сумку и слышу звук открывающейся двери. С крыльца сбегает женщина, одетая в джинсы и флисовый жилет, и бежит по тропинке мне навстречу. Почти у самой машины она поскальзывается, я в последнюю минуту успеваю ее подхватить и помочь устоять на ногах.

— Бретель! — кричит она, обнимает меня и целует. — Не могу поверить, что это ты!

На глаза наворачиваются слезы.

— Мне стоило приехать даже ради такого приветствия, — шепчу я.